Дейвид Бриттон - Трилогия Лорда Хоррора [litres]

«Да иди ты! – радостно отвечает Костяной Хер. – Давай-ка лизнем чутка!»

Ебаный этот негритос выхватывает фруктину и, язви его, чавкает во всю харю.

«Ебать мою мать в говноящик! – ахает Костяной Хер и персик выплевывает. – Да он же на вкус – говно говном!»

«Не повезло, блядь, тебе, – говорит Душистый Горошек. – Попробуй с другого конца откусить».

Медленно, по-утиному Менг, приволакивая ноги и слегка приседая, двинулся к морю пялящихся на него лиц.

– После ебаной этой войны все зеленые луга Англии захватили кролики. Миллионы этой сволочи. Покуданаши умники не взялись за дело основательно и не познакомили ебучих паразитов с миксоматозом. Это их, ять, на место и поставило, никакой угрозы больше. И вот я вас спрашиваю – почемунельзя так же разобраться с сегодняшней проблемой негритосов? Еть меня… если кроликов приструнили – с негритосами-то уж точно никакиххлопот быть не должно… да, да, в Африке их выкашивает СПИД, а тут у нас государство, блядь, всеобщего благосостояния, поэтому Болезнь Номер Один никак по-настоящему не зацепится. Только негритосские дни в Блятьке уже едут на поезде смерти. Как мы узнаем, что выигрываем эту битву? Для ответа на этот вопрос есть Негритосская Лакмусовая Бумажка Телевидения. Это насмерть просто: возьмите в руки пульт и все. Смените три канала за минуту и не увидите на экране черную харю ебаного негритоса – значит, у нас все получается. – Менг отряхнул руки. От него разнесся колокольный перезвон. – Скоро уже дома и в сухости, Кокер.

Из зада Менга вырвалось бронксское браво.

– А что со сторожевыми псами телевиденья? Омбудсмен в последнее время что-то нихера не делает. Если судить о статистике народонаселения по их появлению в телевизоре, девяносто процентов Англии состоит из ебаных негритосов.

Их надо хорошенько отмутузить за то, что родились черными, – никакого, блядь, самоуважения. Где б мы с вами были, если бы позволили себе родиться черными? В ебаном сливе сральника, вот, блядь, где.

И родителям надо взять на себя какую-то ответственность – как только в следующий раз из Матери высунется черная башка, надо по ней ебнуть!

Мне б не знать.

Малютка мисс Мышка, женись-ка на мне. Мистер Киска, у вас же все когти в дерьме.

Бля. Хорошим бывает лишь мертвый негритос, которого я выеб вчера ночью.

Братие ентой кохренации, – продолжал Менг, как мог изображая «негроидный» голос, весь раздувшись от достоинства, проповедуя, размахивая руками, и приходской елдак его кивал в парящих облаках. – В Бибилеи ниччо не грицца какретно, скока бесов живет в нигре. Там грицца тока про то, как старая мамаша Ейва ёблоко слопала. А вот зымей – он, сука, думает, самый хитрый. Она это ёблоко дядьке А-в-дамку дала, а у йво от ентого колики схватили! – Менг поперхнулся и захихикал. – Ейва ента – она с ёблоками свайми уж как есть мастерица. «Тяг ля суда, зымей, – грит она, – у тя в кармане ишшо ёблока не найдецца? Или мне тебя прям тут ублажать да доматывацца?»

Менг оглядел всех озадаченно. Невинно эдак. Незримый чичероне грез умолк.

– Вот я, блядь, и говорю, – продолжал он через несколько времени. В тучах верещали черножопые. – Каждую, блядь, неделю наших темных собратьев на затерянных континентах осаждает какая-нибудь новая беда. Либо они друг друга убивают, либо столько еблись, что теперь им жрать нечего. Британские благотворители вечно ходят и просят со своими мисочками, по телевиденью призывы публикуют и в сраных тряпках: надо еще добровольцев, пусть туда едут и помогают. А почемувсе эти негритосы озабоченные тут не приходят и в добровольцы не записываются? Да ни в жисть, нахуй! Только белые прут эшелонами в эту Мамбаюмбу, где им за все старанья отрезают яйца. Аборигены, которые уже у нас тут, никакихнамерений не имеют сваливать со своего мягкого топчана. А когда у них спросишь, почему они ничегоне делают для своих бессчастных собратьев, говорят: «Нет времени, чувак, мне жиро во вторник обкэшить надо».

Менг сел на своего любимого конька, всех своих утей в рядок выстроил.

– Они из Самболенда своего только зубами не выгрызаются – да их в свою Африку теперь только атомной бомбой загонишь. Они больше не бремя белого старика, они теперь наше бремя; если б только можно было всех английских негритосов посадить на пароход туда, я б им на билет пятерку дал, а вы разве нет?

Святой Ебала! Слава богу, на подступах уже дизайнерские детки. Это уж точно положит конец черной расе. Если есть выбор – ну кто согласится брать себе негритенка, если можно выбрать первосортного белого?

Из емкости Менга с черной пастой, булькая, вырывался чистый угарный газ, смертельней, чем из цистерн «И. Г. Фарбен».

– Раз и навсегда, я знаю – генетика сыграет в Хлыста Ларю́. – Из него сливалась энергия. Тошнота и отвращенье поступали в его уже недужный мозг. Он услышал, как в аорте лопнул сосудик – тот крупный, что нес кровь из сердца, – вырвался из отсеченной груди черного человека. Он принял на себя хлещущую дугу крови. – Что это – черное, с белыми глазами, стучит по стеклу? – Своей волосатой ноге он позволил поскользнуться в месиве. – Негритос в микроволновке!

Менг опустил цинические глаза с размазанной по ним тушью на «Трибуны единства» посреди Садов. Их заполняли местные вахлаки, что по многу часов выстояли «апатию обструкций», иногда храпя прямо на ногах, буйно ликовали, когда он плевался своею шумной чепухой, а если в его потоке шуток случалась заминка, выглядели смущенно и как-то никли, подрубленные.

Поистине же они были мертвы и так и не увидели меланхоличных порывов его сердца.

– Не будьте пиздюками всю свою жизнь. – Менг уставил в их сторону указующий перст. – Возьмите себе, блядь, отгул.

Хватит ему уже окормлять бесчувственную пасть публики.

– Всего еще одна домашняя истина до возвращения доброго лорда Хоррора – и моего брата Экера, который вернул «честь» в слово «Мэнчестер»!

Если он помнил правильно, на следующий месяц Экер забронировал им места в туристском классе «Пан-Ама» в Америку. По некой причине, известной лишь его брату, он рассчитывал найти Кость Один в полном порядке в Нью-Орлинзе – хромосомы по-прежнему взаимосвязаны, челюсть тыквенным фонарем снова готова сосать титьку мира.