Николай Олигер - Праздник Весны

— Я думаю, что все устраивается очень хорошо! — сказалъ Коро. — Мара любитъ твердые камни и мягкихъ людей. А Кредо нуждается въ сильной рукѣ, которая вела бы его впередъ.

Акро очень мало занимала вся эта исторія. За послѣдніе дни онъ былъ всецѣло занятъ предстоящей работой, — и сейчасъ онъ набрасывалъ въ своемъ походномъ альбомѣ эскизъ какого-то скульптурнаго украшенія. Онъ разсѣянно кивнулъ головой, посмотрѣлъ на рисунокъ, прищуривъ глазъ, потомъ перевернулъ страницу и началъ снова.

— Одна мелочь никакъ не удается… Выходитъ довольно близко, но всетаки еще не совсѣмъ то, что мнѣ нужно. Взгляни сюда, Коро. Ты помнишь, — по общему плану дома, въ вестибюлѣ необходимы вотъ эти прикрытія для потолочныхъ балокъ…

И они оба погрузились въ свой спеціальный разговоръ.

Отъѣздъ назначенъ былъ въ полдень. Двѣ женщины воспользовались остающимся часомъ, чтобы пройтись по лѣсу.

Онѣ шли рядомъ: одна — высокая, бѣлая и холодная, какъ статуя, другая — маленькая и подвижная, похожая на тѣхъ мотыльковъ, которые кружились надъ скромными лѣсными цвѣтами.

— О чемъ ты думаешь, Лія?

— Мнѣ хотѣлось бы сейчасъ взглянуть на свой садъ. Я передала его въ надежныя руки, но я боюсь, всетаки, что самые нѣжные виды не перенесутъ непривычнаго ухода и погибнутъ. Жаль. Я положила на нихъ столько труда.

— Твои цвѣты украсили нашъ праздникъ. Но тѣмъ не менѣе… Мнѣ кажется, что очень скучно было бы посвящать имъ все свое время. Я люблю только рвать ихъ и дѣлать изъ нихъ вѣнки и гирлянды. А хороши нарисованные цвѣты, пожалуй, лучше живыхъ: они не вянутъ и съ ними совсѣмъ не нужно такъ нѣжно обращаться.

Лія ничего не отвѣтила и довольно долго онѣ шли молча, — и Абела невольно старалась соразмѣрять свои порывистыя движенія съ медленными и плавными движеніями Ліи. Это стѣсняло ее и вмѣстѣ съ тѣмъ внушало чувство какой-то странной почтительности, — почтительности младшей къ старшей. Потомъ вдругъ она спросила совсѣмъ неожиданно, такъ что Лія остановилась и посмотрѣла на нее съ удивленіемъ:

— Тебѣ никогда не бываетъ скучно? Не кажется тебѣ, что жизнь слишкомъ медлительна и однообразна?

— Почему ты такъ думаешь?

Абела смутилась.

— Видишь ли… Ты всегда слишкомъ одинаковая. И у тебя есть еще одинъ недостатокъ: ты слишкомъ безупречна. Въ сравненіи съ тобой я кажусь сама себѣ такой глупой, вѣтренной, безпутной дѣвченкой. А мнѣ всегда казалось, что безупречнымъ людямъ, должно быть, скучно жить. Прости меня, если я неправа. Можетъ быть, этого совсѣмъ и не слѣдовало говорить.

— Я не умѣю хорошо отвѣтить тебѣ, Абела. Мой характеръ, моя жизнь — все это зависитъ отъ меня столько же, сколько восходъ и заходъ солнца или движеніе вотъ этого облачка на небѣ. Я — такая, какова есть и не могу этого измѣнить. И не знаю, — нужно ли. Съ Коро иногда трудно бываетъ ладить. Если бы я была вспыльчивѣе, мы ссорились бы каждый день и нашему счастью скоро пришелъ бы конецъ.

— Мы часто не ладимъ съ Акро. Онъ упрямъ и иногда не хочетъ понимать самыхъ простыхъ вещей. Но всетаки мы не разойдемся съ нимъ до самой смерти. Я знаю это навѣрное.

Онѣ опять пошли впередъ и долго еще говорили о мелочахъ женской жизни, — жизни, въ которой такъ много мѣста занимаетъ любовь.

— Акро хотѣлъ когда-то, чтобы у насъ былъ ребенокъ. Потомъ онъ самъ убѣдился, что былъ неправъ. Развѣ можешь ты вообразить меня матерью? Для этого нужно что-то, чего во мнѣ совсѣмъ нѣтъ. Я смотрѣла бы на своего ребенка, какъ на чужое и притомъ еще безобразное существо.

Лія покачала головой.

— Слишкомъ много женщинъ теперь не хотятъ быть матерями. Правда, онѣ не теряютъ отъ этого своей женственности, — но мнѣ кажется, что онѣ, все же, намѣренно обдѣляютъ себя на жизненномъ пиру. Второй счастливый день для меня придетъ, когда я сдѣлаюсь матерью. И я надѣюсь, что это будетъ красивый и умный ребенокъ.

— Твой ребенокъ? Конечно. Ты дашь мнѣ подержать его на рукахъ, когда онъ немножко подростетъ. Нужно, чтобы онъ походилъ на тебя. Коро далеко не такъ красивъ, какъ ты. И вѣдь Коро, конечно, тоже будетъ любить этого ребенка, не правда ли? Я посмотрю. И если это въ самомъ дѣлѣ такъ хорошо, — пожалуй я тоже захочу быть матерью. Такое желаніе немножко удивитъ моего старика, но что же дѣлать? До сихъ поръ я не сходилась еще достаточно близко съ настоящими матерями. Онѣ всегда напоминали мнѣ только кормящее животное, и въ ихъ чувствахъ къ дѣтямъ я никогда не замѣчала ничего красиваго и высокаго… Однако намъ пора возвращаться назадъ. Мнѣ послышался голосъ Акро, а этотъ несносный человѣкъ ужасно нетерпѣливъ, когда спѣшитъ на работу.

Тамъ, на югѣ, художниковъ уже ждали. Мара пришла къ нимъ прямо съ работы, вся обсыпанная каменной пылью и вытирая потъ съ загрязненнаго лица.

— Ну, это совсѣмъ не полезно для общества, когда художники занимаются только любовью. Все уже готово: зеленый и розоватый гранитъ, черный базальтъ и бѣлый мраморъ съ прехорошенькими прожилками. Все самый простой, но красивый и благородный матеріалъ. А на отдѣлку вы можете брать все, что вамъ угодно.

Мы заберемся въ самыя нѣдра земли, чтобы достать что-нибудь такое, чего нигдѣ не было.

Предстояло построить и украсить огромное зданіе для общественныхъ собраній, — мѣсто, гдѣ люди обсуждаютъ свои обыденныя дѣла и гдѣ они празднуютъ свои праздники, мѣсто, гдѣ учатся, учатъ и гдѣ просто веселятся въ счастливыя минуты жизни. И строители должны были сочетать простоту и удобство съ пышностью южной фантастики, слить красоту съ обыденностью и роскошь — съ полезностью.

Коро относился къ этой идеѣ нѣсколько холоднѣе, чѣмъ когда-то къ своему лучшему созданію, къ храму Весны — но Акро былъ совсѣмъ въ своей сферѣ. Божество занимало всегда въ душѣ скульптора второстепенное мѣсто. Не теряя времени, онъ отправился на самое мѣсто постройки, чтобы ознакомиться въ натурѣ съ окружающимъ пейзажемъ.

Общій фонъ мѣстности былъ не совсѣмъ благопріятенъ для такого большого зданія, но самое мѣсто было выбрано удачно. И тамъ уже лежали груды камня и металла, еще почти безформенныя, но уже приготовленныя для воздѣйствія вооруженной всѣми силами техники человѣческой мысли. Мара пошла вмѣстѣ со скульпторомъ, показывала съ нѣкоторой гордостью то, что уже сдѣлано.

— Вы оба — ты и Коро — останетесь довольны, я знаю. И по правдѣ говоря, ваше одобреніе для меня болѣе цѣнно, чѣмъ одобреніе тѣхъ, для кого мы дѣлаемъ все это. Они не такъ уже много понимаютъ въ искусствѣ, эти южные. И они слишкомъ нервные работники. То и дѣло портятъ инструменты.

Немного погодя, она заговорила совсѣмъ другимъ тономъ, какъ будто чего-то стѣсняясь:

— Послушай, Акро, недавно во мнѣ зародилась одна мысль, которая не даетъ мнѣ покоя. Твой товарищъ… Онъ, конечно очень счастливъ. Онъ получилъ то, къ чему стремился.