Жорж Старков - Сначала исчезли пчёлы…

— А почему ты именно мне об этом говоришь?

— А потому, что у тебя выбора особого нет. Ты — заложник этой ситуации. Так что, кому как не тебе?

— Логично. Так, что делать-то нужно?

— После совета всё обсудим. Скажи — своих поднять сможешь?

— Батю и Серёгу — наверное.

— Хорошо, — довольно кивает староста. — А я думаю, подключу пару-тройку наших опытных ребят. Ну и Лешего, само собой. Он, кстати, первым и предложил подорвать их, к чертям собачьим. Ладно, пошли, совет скоро соберётся. Ещё обо многом нужно подумать…

Я едва могу протиснуться сквозь толпу окружившую стол, за которым, уже по традиции, в тёплое время года, заседает совет станицы. Весь двор и вся прилегающая территория окружена встревоженными людьми. Теперь это уже не заседание группы представителей… Теперь это своеобразный референдум.

— Я, так понимаю, все собрались? — с трудом усаживаясь на скамью, подпираемую сзади станичниками, вопрошает Иваныч. — И, как я понимаю, не только совет…

— Нас это тоже касается! — нервно выкрикивает кто-то из толпы.

— Да я, что спорю? — как-то отрешённо бурчит староста, окидывая взглядом тревожные лица членов совета. — А Яша где? — интересуется он, недосчитавшись Будницкого.

— Хрен его знает, — озираясь на окружившую стол толпу, рычит Леший.

— Давайте без него! — доносится безликий женский голос.

— Ну, раз станица просит… — разводит руками Иваныч.

— Не томи! — бросает «Табакерка». — А то мы всё по слухам да по слухам! Чего «Астматик» сказал?

— Да на хер его слать! — кричит кто-то из толпы.

— Сказал, что завтра в три приедет, — не обращая внимание на выкрики, начал Иваныч. — Говорит, тех, кто быков его положил выдать, а ещё «Кулибина»…

— «Кулибина»-то, за что?! — раздались негодующие возгласы.

— Согласен со станичниками, — кивнул Спиридон. — За что?

— А вот спроси у него… — съюлил староста.

— Чтобы пахал на него! — выкрикнул кто-то, тоже, как и я, до недавнего времени, не догадывающийся что «Кулибин» вовсе не «он».

— Не дело это, — скривился «Шрам». — Хер ему по самые гланды!

— Поддерживаю, — глухо, потупив взгляд, высказался Леший.

— Ну, я думаю, — снова взял слово Иваныч, — вопрос только один — отдать им на верную смерть Игоря, — кивает на меня, — и «Кулибина» в рабство, или же вспомнить о том, что мы свободные люди?

— Хрен этому бандюге! — загудел кто-то глубоким басом. — Я этих ублюдков сам бы пристрелил! Они давно выпрашивали!

— Правильно! — поддержал его кто-то. — Двоих порешили и остальных порешим!

— А если не порешите?! — раздался женский голос. — Что с нами, с детьми будет? Мы тут причём?

В толпе начинала разгораться полемика. Во взгляде членов совета читалось самое разное. У кого-то откровенный испуг, у кого-то злоба, у кого-то смятение, граничащее с паникой, а у кого-то апатия. Точнее, этот кто-то, сейчас уставившийся перед собой пустым взглядом — это я. Чувствую, на левое плечо ложится чья-то рука. Через секунду чувствую тяжесть и на правом. Оборачиваясь, вижу отца по одну сторону, Кристину — по другую. Чуть сзади, участливого машет рукой Серёга, плотно зажатый меж толпы, а потому, делающий это весьма комично. Этот чуть веселит. Совсем чуть-чуть…

— Так! — гаркает Иваныч и гул становится немного тише, однако, всё же не сходит на нет. — Понимаю, вопрос щекотливый! У каждого есть мысли об общем благе, и у каждого есть мысли о чести. Есть ли между ними конфликт — не знаю. Наверное, у кого как… А потому, предлагаю просто взвесить все «за» и «против», чтобы потом никого ни в чём не винить. Принимается?

Руки членов совета медленно и нерешительно тянутся вверх. Моя тоже, хотя не понимаю, что конкретно имеется в виду. По растерянным взглядам некоторых голосующих понятно, что я не одинок в своём неведении.

— Есть у нас такая традиция, — справедливо решает провести ликбез староста, доставая из под стола старые механические весы, с раскачивающимися чашами, — когда есть стыдливый, но требующий решения вопрос — мы голосуем. Голосуем тайно. Каждый берёт по одной монете, — в наглядность отсчитывает он необходимое количество округлых медяков и выкладывает тремя неравными стопочками на стол, — и бросает в одну из этих коробочек, — продолжает подкреплять свою речь материальными свидетельствами Иваныч, выставляя две жестяные баночки, одну округлой формы, другую в форме квадрата.

Открывает обе, показывает, что в них пусто и закрывает крышками с продолговатыми прорезями, как в копилках.

— Весят они, — поясняет, водружая их на противоположные чаши весов, и те сначала раскачиваются, но уже через несколько секунд застывают в хрупком равновесии, — одинаково. Круглая коробка — «да», квадратная — «нет». Мешок! — призывно огласил он и тот, кто понял о чём речь, начал шарить рукой под столом, пытаясь нащупать в небольшой нише, что располагается под столешницей, то, что просит староста.

— Есть! — отзывается Спиридон, извлекая небольшой чёрный мешок из-под стола.

Атрибут ритуала тайного голосования следует по рукам пока не доходит до Иваныча. Староста ставит обе коробочки в мешок и разворачивает его, так, чтобы образовался жёлоб.

— Сейчас, разойдитесь от стола! — командует он и толпа медленно и неуверенно пятится. — Круглая — справа от вас, квадратная — слева. Справа — «да», слева — «нет». Прошу. Каждый подходит ко мне и кидает одну монетку. Вашей руки никто не видит! Голосуйте, так как считаете нужным и да простит вас Бог!

— А Яша? — раздался голос из толпы и, очевидно одного из тех, кто выдвинул в совет этого спорного, со всех сторон, человека. — А как же его голос?

— Никак! — гаркнул кто-то. — Расступитесь! — гаркает вновь.

Сквозь чуть разошедшуюся в стороны толпу протискивается один из постовых — рослый косматый парень, затянутый в камуфляж.

— Что такое? — нервно спрашивает Леший.

— Иваныч, — игнорирует вопрос постовой и протягивает старосте картонную коробку.

Тот кивает на стол, и постовой аккуратно ставит её на предложенное место.

— Что это? — интересуется староста.

— Бандиты привезли.

— Что там?

— Сами посмотрите… — отступил на шаг боец. — Там ещё записка…

Я попытался разобрать, через отделяющее меня от коробки расстояние, но лишь увидел, что-то неразборчиво намулёванное на крышке коробки.

— Чего там?

— Прочитай! — наперебой начали гудеть, как простые станичники, так и члены совета.

— «Это мой подарок, — начал читать вслух Иваныч. — Я знаю, что у вас кишка тонка, чтобы избавляться от крыс, как это следует делать. А ещё это моё вам напоминание о том, что ровно в 15:00 с вами будет то же самое… С уважением, Астматик».

— Что внутри?

— Открывай!

— Не тяни! — снова загудел люд.