Василий Криптонов - Последний звонок. Том 1

Haron:

Так может показаться, но ты удивишься сама, заметив, со сколькими людьми привыкла перебрасываться бессмысленными словами. Отсеки это, и почувствуешь перед ними вину, увидишь драгоценные возможности. Парень, который тебе нравится, подойдет и заговорит именно в этот день. Бывшая подруга подойдет помириться. Испытание состоит в том, чтобы отречься от всего. Жизнь, предавшая тебя, вцепится в тебя и будет до последнего стараться удержать. Вот настоящее чудовище — жизнь, а не смерть. С ней ты сражаешься, проходя испытания, перерезая одну за другой нити, связывающие тебя с нею.

Юля:

Но мы же все равно сможем переписываться? Завтра?

Haron:

Разумеется. Во-первых, я — твой проводник и не оставлю тебя, покуда не доведу до порога. А во-вторых, мы общаемся без помощи голоса. Пока.

Положив телефон на стол, я посмотрел Брику в глаза:

— Когда я вчера с ней говорил, она молчала. Печатала ответы на компьютере, соврала, что горло болит.

Брик соображал гораздо быстрее меня и даже нашел повод для улыбки:

— Надо же. Умудрилась нарушить все инструкции, не нарушив ни одной. Общалась без помощи голоса, а потом говорила без общения, записывая обращение.

— И это все, что тебя волнует? Она умереть может!

— Ну, с этим пока ничего не поделать, так? — Брик повернулся к компьютеру. — Где она — мы не знаем, никаких следов не видим. Кроме странички этого дурацкого Харона. Так чего ради суетиться? Лично я предпочитаю гордиться интеллектом дочери, это хотя бы поднимает мне настроение, в отличие от беспокойства.

Встав, я заходил по кухне. Остановился за спиной Брика, посмотрел несколько секунд на мельтешащие строки текста на экране.

— А войти в его профиль ты не можешь? Если уж Юля силой мысли грабит банковские карты…

— У Юли, видимо, тонкая интуитивная связь с электроникой, — перебил Брик. — У меня такого нет. Чтобы проворачивать такие дела, как она, мне нужно многое усвоить в архитектуре компьютеров и их сетей. Юля с закрытыми глазами бежит по минному полю, и ей везет ставить ноги в миллиметрах от мин. А мне нужен миноискатель и время. Много времени.

— То есть, Юля круче тебя? — уточнил я.

Брик повернулся ко мне. Красные усталые глаза смотрели грустно и соболезнующе.

— Дима… Это смешно. Твои критерии, твоя оценочность — смешны. Перестань пока думать о Юле.

— Как я могу перестать…

— Попробуй подумать о насущном. Я без всякой телепатии ощущаю волны ледяного мрака, исходящие из соседней комнаты. Иди туда и сделай, что должен, только сперва дай мне сигарету.

Словно подтверждая жестом какой-то из своих тезисов, Брик поднял левую руку. Пальцы ее подрагивали, словно пытались нажимать клавиши ноутбука.

— На балконе лежат, — буркнул я и направился в соседнюю комнату.

Брик был прав. Там, несмотря на включенный свет, царила тьма.

Жанна, подняв взгляд от книжки, посмотрела на меня и вновь углубилась в чтение. Или сделала вид. Она лежала на кровати Костика — большой кровати, предназначенной для взрослого человека. Войдя, я прикрыл за собой дверь. Дождался, пока мимо протопает Брик.

— Я…

— Знаю. — Жанна перевернула страницу. — Еще один разик, и все. Так?

— Юля пропала. — Я сел на кровать рядом с Жанной, положил ей на живот ладонь, ощутил, как напряглись и расслабились мышцы. — Мы заезжали к ней домой. Она оставила матери послание на телефоне, что, мол, не ищи и все такое. И еще там переписка ее с каким-то…

Я рассказал о Хароне, об испытаниях. Жанна слушала, опустив книжку.

— Дура малолетняя, — резюмировала она, когда я замолчал.

— Зачем ты так…

— А то я сама дурой малолетней не была! И из дома не убегала. Ничего, вроде выросла. Хотя в семье тоже далеко не все гладко было.

Я лег рядом, ощущая, что лед между нами расплавился. Жанна отложила книгу в сторону.

— У тебя всегда был я. Ты же знала, что я приду? Все те годы, что мы не виделись, ты знала?

Она покачала головой. Потом — кивнула. Попросила:

— Выключи свет.

Привстав, я щелкнул выключателем. Сумерки наполнили комнату. Шкаф, стоящий у спинки кровати, загораживал умирающий свет солнца. В темноте мне показалось, что Жанна утирает слезы.

— А у Юли никого нет, — продолжал я вполголоса. — Прожить на свете семнадцать лет и не встретить ни единого человека, который бы тебя понял… Кроме психа, одержимого идеей суицида.

Жанна вздохнула, обняла меня.

— Ладно. И что теперь?

— Завтра пойдем на Последний звонок. Вроде как она должна там оставить какое-то еще послание. Может, удастся понять, где ее искать. Мне бы так и так пришлось идти, я заменяю Инну Валерьевну. Она… Крепко не в себе.

Про потустороннюю природу недуга директрисы я предпочел умолчать. Зачем лишний раз тревожить жену?

— Пойдешь со мной? — спросил я.

— На Последний звонок?

— Ага.

— Ты правда хочешь, чтобы я пошла?

— Ну, ты же меня поддержишь? Я никогда еще не толкал торжественные речи. Тем более, этот звонок и для меня последний. По крайней мере, в этой школе.

— Тогда пойду.

Не только голос — Жанна вся как будто изменилась. А я сделал один из столь простых, но драгоценных выводов относительно брака. Как же важно показывать человеку, что он — часть твоей жизни, а не бесполезный придаток.

В дверь тихонько поскребся Брик.

— Дима, — прошептал он с той стороны, — если я вдруг отрублюсь за компьютером — ты меня не буди, все под контролем. Я сам проснусь в семь утра. Просто если ты меня потревожишь, проснуться может он , и не факт, что мне быстро удастся его подавить.

— Да, как скажешь, — отозвался я. А Жанна патетически прикрыла глаза рукой.

— Кошмар, — сказала она. — И это ночует у нас дома!

25 мая

… Жестокое убийство в собственном доме! В ночь на 24-е мая в подъезде дома № 11 по улице Московской от ножевых ранений скончался 53-летний инженер городской ГРЭС — гражданин Щ. Пропала супруга покойного — директор средней школы № 4 г. Назарово. Всех, кто обладает любой информацией относительно местонахождения пропавшей Щ., просим обращаться в отделение полиции по телефону…

— А раздевалка совсем не изменилась, — сказала Жанна, подойдя к окрашенному в голубоватый цвет металлическому ограждению. — А расписание наверху — такое же? С этими разноцветными карточками?

Брик, как и Жанна, с любопытством крутил головой. Возможно, у него даже сохранились приятные воспоминания об этом месте.