Василий Криптонов - Последний звонок. Том 1

— Ну, как вы тут? — спросил я.

— Идеально! — Жанна буквально сияла. — За десять минут со мной даже никто не поздоровался с глупой улыбкой и не попытался узнать, какие у меня планы на вечер. Давай оставим его себе? — кивнула она в сторону мрачного Брика.

Жанна с годами умудрялась становиться только краше, и это постоянно создавало проблемы. Когда мы только вернулись в поселок, многие решили, что я привез красавицу-жену из большого города. Через день к ней подходил, широко улыбаясь, очередной представитель сильного пола и спрашивал, как ей живется на новом месте, и не надо ли чего. Со временем энтузиазм подутих, но и сейчас многие считали, что стоит только особым образом подмигнуть, и пустоголовая блондиночка с идеальной фигурой сама бросится в объятия.

— Предрассудки, — проскрипел Брик. — Чепуха! Ну, хоть их мысли я могу читать без проблем. Дима, ты в курсе, что как минимум двое человек, находящихся в этом зале, распускали слухи о том, что у них якобы была интимная связь с твоей женой? Гадюшник! Видел Юлю?

Я смотрел туда, где стоял компьютерный стол. Вместо Юли в монитор таращился ее одноклассник Никита.

— Нет, — отозвался я. — Подождем. Я пойду в первый ряд. Вас куда-нибудь усадить?

— Спасибо, мы сами, — оскалился Брик. Жанна тоже злорадно ухмыльнулась.

— Давайте только без массовых скандалов, — попросил я.

Брик пошел к рядам стульев, Жанна задержалась, чтобы поцеловать меня в щеку.

— Я за ним прослежу, — шепнула на ухо без тени веселья. — А тебе — удачи. Если что — посмотри на меня, и все получится!

Я пошел к своему месту, озираясь по пути в поисках Юли. Напутствие Жанны растаяло в моих мыслях. Слишком уж много всего там накопилось темного, чтобы с этим справилась маленькая звездочка. Если Юля сбежала, то куда? Получится ли ее найти? Что дальше предпримет Инна Валерьевна? За что, собственно, ей-то самой все это счастье? И где остальные Разрушители, о которых говорил Брик? Разве они не должны тут шастать толпами?

Стул, оставленный для меня, находился между Софьей Николаевной и Галиной Терентьевной. Обе покосились с осуждением, когда я сел, и тут же обернулись. Я последовал их примеру. Увидел Брика с Жанной, которые уселись через два ряда от нас, чудом выискав не два даже, а все четыре подходящих места. Родители разбежались от них в разные стороны. Мужчина лет сорока с квадратным лицом героически остался сидеть через одно место от Брика и, когда тот отворачивался, смотрел на него с вызовом, давая всем понять, что страх ему неведом. После второго такого взгляда Брик психанул и, перехватив взгляд мужчины, видимо, что-то ему мысленно передал — тот побледнел, затрясся и уставился стеклянными глазами на сцену. Жанна, неизвестно как это почувствовавшая, ткнула Брика локтем в плечо.

— Безумие какое-то, — прокаркала Галина Терентьевна.

А я вспомнил, как она вызывала Брика к доске, готовая сожрать с костями. Брик тогда одной левой решил сверхсложный пример и получил «пятерку», а вдобавок — уважение Галины Терентьевны. Теперь все это забылось. Борис Брик превратился в досадную помеху, смутную угрозу. Грязное пятно на праздничной скатерти. И я мог только порадоваться, что в зале сейчас сидит не сам Борис, а Маленький Принц, для которого косые взгляды и шепотки за спиной значат не более чем ничего.

— Я еще тогда чувствовала, что он ненормальный, — добавила Галина Терентьевна.

— Потому что в математике он сильнее вас раз в триста? — не сдержался я.

Эта буря, прежде завывавшая где-то в подсознании, вырвалась наружу. Вот почему на самом деле я хочу отсюда уехать. Этот крохотный поселок — будто весь наш мир в миниатюре. Осадок на дне бутылки с вином, кофейная гуща, концентрат. Здесь ничего не прощают, ничего не забывают, и никакие достоинства не играют роли. Что бы ты ни сделал, ты всегда будешь «тем, который…» За год работы я не смог стать никем, кроме «отца Юли, предательски бросившего семью». Брик же не станет никем, кроме убийцы, и за тысячу лет.

Грохочущая музыка утихла, последним аккордом заглушив ответ Галины Терентьевны, на который мне было, в сущности, наплевать. Под звуки фанфар на сцене появились нарядные, улыбающиеся Альберт и Полина. Альберт, важно уставившись в раскрытую черную папку, произнес:

В тишине, в которую погрузился зал, раздался громкий шепот Брика:

— Они что, срифмовали «красный» и «прекрасный»?! И тебе за это зарплату платят?

Я расслышал не только позорную рифму, но и «плывущий» ритм. Покосился на Софью Николаевну, классную руководительницу выпускников. Это ведь она с ними репетировала программу. Но Софья Николаевна смотрела на сцену с улыбкой, всем сердцем сопереживая Альберту и Полине. Видимо, даже учителя здесь понимают: учеба и реальность — параллельные прямые.

Жанна опять толкнула Брика и что-то шепнула на ухо, видимо, требуя, чтобы он заткнулся. Брик только рукой махнул и уставился на меня так пристально, что я вздрогнул. А миг спустя в голове зазвучал его голос, так же, как в тот вечер, когда мы сразились с Разрушителями:

«Прием! Конференц-связь. Прошу отозваться всех участников. Борис. Зафиксируйте, пожалуйста, жест доброй воли».

«Дима, — отозвался тихий голос Бориса. — Он все сильнее, и мне придется уступить ему возможность читать громкие мысли. Только то, что ты захочешь ему сказать. Скажи, если ты против, я… Я найду возможность бороться дальше».

«Пусть читает, — сказал я. — Но если он сможет пролезть дальше, ты мне просто сообщи, хорошо?»

«Обещаю!»

«Конец конференц-связи, возьми конфетку, хороший мальчик», — вмешался Принц.

Ведущие тем временем продолжали обмениваться стихотворными строками. Наконец, Полина сказала что-то особенно торжественное, и зазвучал Школьный вальс. Под его звуки на сцену вышли нарядные выпускники. Девочки в подобии пионерской формы, с огромными бантами, парни — в костюмах. Вперед выдвинулся Саша Петров и, взяв из рук Полины микрофон, хрипло начал прощаться со школой.

— Вы слова помните? — прошипела мне на ухо Софья Николаевна.

— Нет, — ответил я. — Дома забыл. А что, уже пора? Да не надо так бледнеть, придумаю какой-нибудь пафосной мути, делов-то!

Судя по взгляду, в этот момент я умер для Софьи Николаевны. Развеялся в воздухе, как дым от десятков сигарет, выкуренных нами в учительской тет-а-тет. Иногда мосты загораются раньше, чем хотелось бы.

Опять заиграла музыка. На экране над сценой мелькали лица выпускников. Денек сегодня мрачный, и, несмотря на высокие окна, в зале было достаточно темно, чтобы что-то разобрать в этой презентации. И я вглядывался в смеющиеся лица, наблюдал, как ребята валяют дурака на переменах или склоняются с серьезным видом над учебниками и тетрадями.