Василий Криптонов - Последний звонок. Том 1

В тишине кухни тихо зашипел чайник. Жанна стояла у плиты, опустив голову. Я стоял, опершись ладонью о стол. Брик самозабвенно паял. Выдержав паузу, он спросил:

— Ну так что? Мне забрать жесткий диск и уйти? Я его, кстати, уже припаял. Если вдруг ты колеблешься, то пусть это будет еще одним маленьким грузиком на правильную чашу весов.

Я медленно опустился обратно на стул. Тихо спросил:

— Может, она и вправду моя дочь?

— Нет, — успокоил меня Брик. — Но она в это верит. И отпечаток накладывается соответствующий. А вообще, не принимай близко к сердцу. Все подростки — идиоты. Везет тем, кто перестает быть идиотом, перестав быть подростком. И потом — что изменилось от этой ее отповеди пополам с исповедью? Ты и так знал, что она тебя ненавидит, знал, за что ненавидит. Теперь ты бесишься только из-за того, что все это выплеснулось на всеобщее обозрение. Теперь обо всем этом знают люди, которые и без того обо всем этом знали. Но исходные данные остались неизменными. Юля по-прежнему одинокий подросток, и ей по-прежнему нужна помощь. Причем, такая помощь, о которой она даже не догадывается. Моя.

Кое-как собрав ноут, он нажал кнопку включения, и экран засветился.

— Хорошо, что мы переезжаем, — заметила Жанна. — Вряд ли после такого ты бы смог тут преподавать.

Я достаточно знал жену и чувствовал, что она хочет сказать в адрес Юли много крепких слов, но сдерживается. Возможно, из последних сил.

— У меня еще консультация перед экзаменами, — вздохнул я. — Хотя, может, удастся договориться с Софьей…

Брик прервал меня ударом ладони по столу.

— Хватит уже трястись за свою драгоценную репутацию! — воскликнул он. — Вы что, не понимаете? Даже если отбросить все то, о чем говорил я, Юля в смертельной опасности. Она в отчаянии и хочет покончить с собой. А что самое плохое, у нее в этом деле есть помощник. Или вам плевать?

Жанна принялась наливать чай. Пока еще она предоставляла мне возможность решить.

— Хорошо, — сказал я. — Давай сообщим в полицию. Отдадим жесткий диск, телефон.

— Они успеют ее найти?

Вопрос казался бы наивным, если бы не был задан таким ледяным тоном.

— Ну…

— Без «ну». Во сколько ты оценишь интеллект ваших Назаровских стражей порядка? Понимаю, вряд ли сможешь навскидку оперировать шкалой IQ, но давай в сравнении со мной.

— Интеллект тут ни при чем! — Жанна брякнула на стол чашку с чаем, потом — еще одну. С третьей в руках уселась между мной и Бриком. — У них есть опыт, какие-то стандартные процедуры…

— И с помощью опыта и стандартных процедур они успеют найти Юлю за два дня? — переспросил Брик, на этот раз глядя в глаза Жанне. Она отвела взгляд. Вопрос задал я:

— Почему два дня?

Брик развернул экран. Я увидел раскрытую папку с названием: «Моим спасителям». В ней один видеофайл — наверное тот, который мы смотрели недавно — несколько фотографий и текстовый файл. Щурясь, я прочитал название: «50ДДМС».

— «Пятьдесят дней до моего самоубийства», — перевел Брик. — Книжка про девочку, которая хотела простых человеческих радостей: дискотек, алкоголя, наркотиков, секса и популярности. А ее никто не понимал, и она дала себе зарок: если за пятьдесят дней не найдет ни одной причины жить, то покончит с собой. Я тут ночью время зря не терял, изучил все, касаемо этих «групп смерти». За исключением того, что все это бред, есть и кое-какие интересные места. В частности — срок, в течение которого куратор обрабатывает очередного «клиента». Те же пятьдесят дней. А теперь обратимся к любезно оставленным нам картинкам.

Он открыл первую — это оказался скриншот переписки ВКонтакте от пятого апреля. «Здравствуй, дитя, — писал Харон. — Я выбрал тебя из сотен взыскующих. Готова ли ты пройти со мной этот путь?»

Разумеется, сообщение написано ровно в 4:20. И ответ пришел спустя минуту: «Иногда мне кажется, что я готова с рождения».

— И что? — спросил я.

Брик демонстративно вздохнул и потер лоб рукой.

— Четвертое апреля, Дима. Это был первый день. Сегодня — двадцать второе мая. Сорок девятый. Завтра все закончится. Так скажите мне: успеют ваши хваленые полицейские отыскать ее до этого срока? Хватит у них опыта и стандартных процедур? Я готов хоть сейчас пойти спать, если вы дадите мне гарантию.

Ноутбук, казалось, отзывался даже не на прикосновения пальцев Брика, а на его мысли. Скорее всего, так и было. Открылось окно видеоредактора, на таймлайне расположился Юлин фильм. Брик промотал его к тому моменту, когда появилось здание и развернул картинку на весь экран.

— Есть идеи? — спросил он. — Где это здание?

— Что-то знакомое, — пробормотала Жанна.

— Значит, либо Назарово, либо Красноярск, — сузил круг поисков Брик. — Дима?

— Красноярск, — сказал я. Здание было мне хорошо знакомо. — Это рядом с автовокзалом.

— Отлично. Мы можем выехать сейчас?

Спортивная сумка, с которой год назад я приехал в Назарово, обнаружилась на дне шкафа. Я бросил в нее смену белья, свежие джинсы, футболку и замер. Сумка на диване, я — над ней, а Жанна у меня за спиной.

— Ты ведь все слышала, — пробормотал я. — Это серьезно. Если она погибнет…

— А если бы другая девочка из этого же класса пропала, устроив подобный цирк, ты бы тоже рванул ее искать? Ну, та, которая не дочка Маши, которая не интересует Брика?

— Перестань…

— Я перестану, когда ты ответишь. Если бы сбежала другая — ты бы поехал ее искать?

Что я мог ей ответить? Ответ мы знали оба. Но он должен был прозвучать:

— Нет.

— Так что нужно для того, чтобы попасть в список твоих приоритетов? Чтобы твой «друг» сказал: «Фас»? Или надо тебя опозорить перед всем миром? Слушай, а это идея! Давай я расклею по всему поселку объявления о том, что ты писаешься по ночам? Это добавит мне очков?

Одним резким движением я застегнул «молнию» на сумке.

— Ты жива и здорова, с тобой все в порядке. Я вернусь, как только все это закончится.

Жанна подошла ко мне, положила руку на сумку, будто пытаясь удержать. Заглянула мне в глаза:

— Нет, со мной не все в порядке. Я уже год жду тебя домой с работы. Год, Дима! И постоянно остается «еще чуть-чуть». Ты весь принадлежишь чужим людям, а мне достаются какие-то остатки — то, чем побрезговали остальные.

— Это не так. Ты — вообще самое главное в моей жизни…

Она рассмеялась, отошла к окну, качая головой.

— И тем не менее, умирающая Юля — главнее.

Если в начале этого разговора я еще чувствовал вину, то сейчас все перевесила злость. Я швырнул на пол сумку.

— Жанна, ты вообще соображаешь, о чем говоришь? Хорошо, ладно, давай я останусь. Что тогда? Через два дня мы узнаем, что Юля погибла в Красноярске. Еще через пару дней ее мать откроет газ, задраит окна и выпьет последние сто грамм. И как, по-твоему, я буду с этим жить? Как ты будешь с этим жить? Неужели тебе все равно?