Василий Криптонов - Последний звонок. Том 1

— У нас весь день уйдет, чтобы его обыскать как следует…

— Начнем с крыши, — предложил я. — Та мультяшная девчонка стояла на крыше.

Что именно предполагалось обустроить в этом здании, я так и не понял. Высоченные потолки, просторные залы. Если бы не закрывающий одну сторону плакат, все продувалось бы насквозь. Но и без того с каждым этажом становилось прохладнее, росло число отверстий, прорезанных в плакате, чтобы его не рвало ветром.

На первом этаже мусора больше всего. Помимо строительного, из-под ног то и дело вылетали бутылки, консервные банки, а окурками пол просто усеян. Но чем выше мы поднимались, тем чище становилось.

— Может, разделимся? — предложил Брик. — Тут как минимум две лестничных клетки.

— Если не найдем ничего на крыше — разделимся, — ответил я. — Искать лучше, спускаясь, а не поднимаясь.

С каждым пролетом сердце билось тяжелее, и не только из-за нагрузки. Здание пугало безжизненностью, бессмысленностью и чуть ли не осязаемой враждебностью. Несмотря на уверения Брика, мне то и дело чудились чьи-то силуэты, голоса.

— А вот скажи мне, как высшее существо, — попросил я, когда мы остановились передохнуть, — существуют ли на самом деле «плохие места»? Ну, там, где негативная энергетика и все такое?

— Понятия не имею, что понимается под «энергетикой» в данном случае. — Скепсис Брика пролился, будто бальзам на душу. — Лично я не ощущаю в мире никаких «энергетик», не объяснимых вашей официальной наукой. С другой стороны, например, чувство беспокойства, страха могут вызывать самые разные факторы. От объективных — как звук на определенных низких частотах, до субъективных — темнота, суеверия, плохая история конкретного места.

Не успел я расслабиться, как Брик припечатал меня следующим тезисом:

— А вот призраки вполне могут быть. — И продолжил восхождение.

Я споткнулся о ступеньку и чуть не полетел носом вперед, но Маша умудрилась меня придержать. Брик обернулся, глядя с холодным любопытством.

— Тебя это пугает? Извини, я не буду…

— Нет-нет, продолжай, — махнул я рукой. — Просто неожиданно прозвучало.

— Ясно. То, что называется психической энергией человека, после смерти теряет связь с телом и, как правило, с миром. Но легко можно смоделировать ситуацию, в которой энергия конкретного человека остается здесь, в качестве некоего образа этого человека. При некоторых обстоятельствах его может быть видно, слышно. В принципе, нельзя исключить, что он будет способен оказывать существенные воздействия на среду — двигать вещи, там.

— Убивать? — спросил я, надеясь, что голос звучит ровно. Никогда не замечал за собой клаустрофобии, но сейчас, на широкой лестничной клетке, стены будто давили.

— Ну… — Брик задумался. — Теоретически… Но это на самом деле — сверхуникальное явление. Должно совпасть многое. Дух должен остаться здесь — раз, у него должно хватить сил на взаимодействие с миром — два, и он должен по-настоящему хотеть убивать — три. Я к тому, что обычно убийство — это самозащита, либо случайность, либо объективная необходимость…

«Ага, — подумал я. — Объективная необходимость, как у тебя с твоей матерью?»

«Типа того», — подумал в ответ Брик, а вслух продолжил:

— Настоящая жажда убийства, полноценный Танатос, направленный вовне, — это редкость. И кроме того, на случай, если тебе посчастливится встретиться с призраком настоящего маньяка-убийцы, — они не способны развиваться. Развитие обусловлено физиологией, а дух оперирует тем, что успел накопить за свою жизнь, словно инстинктами. К примеру, призрак физика девятнадцатого века легко выдаст любую информацию, даже ту, что при жизни была у него в подсознании. Но объяснить ему, что такое атомная энергия, не сумеет никто. И — да, на всякий экстраординарный случай: призрак близкого человека не сможет тебя простить. Если он на тебя злится, то это навсегда. Постарайтесь абстрагироваться и понять: это не человек, а всего лишь его энергия. Все, в чем она пытается походить на человека, — радиопомехи.

Этот спонтанный экскурс окончился одновременно с подъемом. Мы остановились перед металлической лестницей, ведущей к квадратному отверстию в потолке. Через него виднелся кусочек голубого неба.

— Черт… — сказал Брик. — Ну… Рано или поздно этот вопрос у тебя все равно назреет. Поэтому давай обсудим сразу. Да, Исследователи — это как раз та самая психическая энергия, свойственная живым существам.

Я пожал плечами. В общем-то, логично, но что означает его взгляд?

— Может, поднимемся? — Маша указала наверх. Разговор о призраках ее не заинтересовал.

— Сейчас, — кивнул Брик, не отрывая взгляд от меня. — Исследователи не способны к развитию.

А вот теперь до меня начало что-то доходить. И холодок, усмиренный было флегматичной лекцией Брика, вновь пополз по коже.

— То есть, Исследователи сами по себе ничего не исследуют?

Брик развел руками, но промолчал, предлагая мне продолжить. Маша нетерпеливо переводила взгляд с него на меня.

— Все их «исследование» сводится к тому, чтобы собирать свежие души, каждая из которых несет новую информацию, — сказал я, даже не озаботившись вопросительной интонацией.

— Поправка, — покачал головой Брик. — Души сами присоединяются, это естественный процесс. Процесс накопления информации. Если перейти на другие уровни восприятия, то это — процесс формирования идеальной вселенной, Пси-Вслеленной. Которая разрасталась бы бесконечно, была бы безграничной, если бы не сдерживающий фактор.

— Разрушители, — сказал я.

— Именно. И, предвосхищая твой вопрос, скажу: да, они тоже притягивают души. Но если к Исследователям примыкают, условно говоря, те, в ком доминировал Эрос, то Разрушителям достаются адепты Танатоса.

— Эрос? — удивилась Маша. — А каким боком вообще связаны Эрос и Исследователи?

— Я бы мог сейчас грубо пошутить на тему всем нам хорошо известного инцидента, но ограничусь надменным взглядом. — И Брик надменно посмотрел на Машу. — Эрос — это не древнегреческий бог любви в данном случае. Это сила духовного восхождения, эстетический восторг и экстатическая устремленность к созерцанию идей истинно сущего, добра и красоты, если я верно цитирую Большую Энциклопедию. Любовь к человеку, любовь к науке, любовь к ремеслу — глобально никакой разницы нет, это одна и та же сила.

Новая информация завертелась у меня в голове. Столько разных выводов и предположений можно было из нее сделать…

Брик поднялся по ступенькам. Маша последовала за ним, я влез последним. Крыша представляла собой ровную бетонную поверхность, прекрасно просматривающуюся во все стороны. Только несколько бетонных коробок непонятного назначения портили вид. Брик шагал к ближайшей, Маша спешила за ним. Ветер тут дул куда сильнее, чем внизу, и Маша в легком пиджачке обхватила себя руками, чтобы согреться.