Василий Криптонов - Последний звонок. Том 1

На краткий миг я увидел настоящего Харона. Иссушенную мумию, отдаленно напоминающую человека. Самого себя, непонятно зачем живущего день за днем по какой-то немыслимой инерции.

— Ты прав, — сказал я. — От этого действительно нет спасения.

Прорубленное отверстие стремительно закрывалось. Харон приходил в себя, но успел сдать мне козырь:

— Если бы у меня была тогда хоть пара секунд, чтобы объяснить ей… — Он тряхнул головой и сухо улыбнулся: — Мы заговорились. Я бы сейчас пошел в другое место, в бар, и выпил там как следует. Но я бы предпочел сделать это в одиночестве. Чем вам помочь? Можете меня избить, у вас это получится. Можете убить — я не возражаю. Вот мой телефон.

Он брякнул старенький смартфон на стол и активировал экран. Я увидел требование подключить Wi-fi для входа в аккаунт. Так бывает после полного сброса, удаления всех данных.

— Там вы не найдете ничего, — подтвердил догадку Харон. — Связь с Юлей я держал через мессенджер, зарегистрированный на другой номер. Так что даже захоти она — позвонить не сможет. По этой же причине бесполезно обращаться в сотовые компании. Я хотел бы дать вам больше доказательств того, что ваши действия бессмысленны, но не могу. Если у вас всё, то разрешите…

— А если я сумею выбить вам эту пару секунд?

Харон, начавший вставать, замер. Посмотрел на меня с холодным любопытством.

— Вы, должно быть, заметили, что мой друг обладает необычными способностями, — продолжил я. — Что если вы сможете с ней поговорить?

Харон сел, задумался. Во взгляде, брошенном на меня спустя минуту, я увидел самое страшное, чего только можно ожидать от того, кто потерял всё. Надежду.

— За это, — тихо сказал он, — я бы мог подарить вам одну маленькую жизнь.

«Петя» припарковал машину возле длинного, изломанного по фасаду дома. Жилье неведомого Харона, очевидно, располагалось тут. Мы вошли в подъезд и поднялись на этаж.

— Хто там? — раздался дребезжащий старушечий голос из-за двери, отгораживающей лестничную клетку. Звонка этак после пятого.

— Мы к Павлу Аркадьевичу Харитонову, — сообщил «Петя». — Из полиции.

— Документ покажь, — потребовал голос.

«Петя» вытащил из кармана пластиковую карточку — электронный пропуск в офис. Поднес на уровень замка:

— Пожалуйста.

Не знаю, что ухитрилась увидеть старушонка на белой, без единой буквы, карточке, но дверь открыла.

— Сразу бы так. А то ходют, ходют. То картошку предлагают, то домофон менять. А Харитоновых дома нету — ни его, ни ея.

— А вы кто? — удивилась я.

— Я — соседка, — встречно удивилась бабка. И правда, подумаешь — звонят не мне, но я открою. А то вдруг что интересное пропущу. — Чего Пашка-то натворил? Проворовался, поди?

Мне стало жаль неведомого Харона. Во ему веселуха, с такими-то соседями.

— Мы разыскиваем господина Харитонова, как свидетеля ДТП. — Не зря ж детективные сериалы иногда смотрю.

Интерес в выцветших любопытных глазках потух.

— Вона, ждите тогда, — кивнули нам в сторону лифта. — Говорено вам, нету никого. — И приготовились захлопнуть дверь.

«Петя» не позволил, сунул ногу в проем.

— У вас есть ключи от квартиры Харитоновых. — Это было не вопросом, а утверждением.

— Нет у меня ника… — Бабка не договорила — судорожно завздыхала.

Потом развернулась и скрылась за приоткрытой дверью одной из трех квартир. Вышла с ключами. Двигаясь деревянно, до ужаса напомнив Элеонору, заскрежетала ключами в замке другой двери. Навалилась, открыла — явно не в первый раз. Вложила ключи в «Петину» ладонь и скрылась за своей дверью.

В квартире Харона стоял густой, застоявшийся запах — в церквях так пахнет, свечным нагаром и благовониями. Над головой, потревоженная, мелодично звякнула подвеска с колокольчиками. Прямо из прихожей — закрытая дверь в комнату. Налево еще одна, открытая, дверь. Кухонной двери нет, в узкий проем втиснули арку и завесили бахромой из деревянных колечек. У моей бабушки такие висят, терпеть их не могу. Чуть дунь — звякают.

В открытую дверь «Петя» не пошел. На кухню тоже. Уверенно остановился перед запертой на ключ дверью. Интересно они тут живут.

— У твоего Харона с супругой — раздельные спальни? — Я кивнула на открытую дверь.

«Петя» неопределенно качнул головой. Отношения Харона с женой его не интересовали. Положил руку на запертый замок. С усилием повернул ладонь влево. Замок, квакнув, открылся.

Я вздрогнула — почудилось, что в глубине затемненной комнаты кто-то стоит. Невольно сместилась ближе к «Пете». И тут же поняла, что ошиблась: это не живой человек.

— Фотография, — проскрежетал «Петя».

Я нащупала на стене выключатель. Не сказать, чтобы стало намного светлее — люстры в комнате не было, только два неярких бра по бокам низкого дивана — но получилось разглядеть висящую на стене фотографию. Портрет в полный рост — худой, будто изломанной девушки со вскинутыми руками.

Длинное черное, с закрытым горлом, платье, длинные черные волосы, тонкий, с горбинкой, нос. Белые обнаженные руки застыли во всплеске — как у ведьмы над котлом. Снято на фоне обшарпанной стены. Одно время гуляла по сети такая мода — фоткать «прекрасное на безобразном». Чтобы оттеняло, типа. Куда эти дуры ни забирались: чердаки, подвалы и заброшенные стройки… И глаза девушки мне не понравились. У нас в общаге у одной похожий взгляд был, мы поступали вместе. Учились-учились, а в зимнюю сессию она ушла гулять и не вернулась. Через неделю нашли — повесилась в парке. То ли парень бросил, то ли сессию завалила — неизвестно, записки не оставила. Вот и девушка с портрета такими же безумными глазами смотрела.

У ног девушки лежали цветы. Не сфотографированные, настоящие. И тлела лампадка — вот откуда в квартире «церковный» запах.

— Темно, — объявил «Петя».

Подошел к окну и раздернул плотные шторы. Поднял жалюзи.

Погода за окном портилась — небо затягивало тучами, но хлынувший в комнату свет показался ярким. А портрет на стене, наоборот, будто поблек. И странный алтарь у ног девушки потерял загадочность. Стало видно, что цветы — искусственные, а лампадку надо бы почистить. Теперь я разглядела под лампадкой открытку с типографской виньеткой «Тебе, любимая!» Под виньеткой выведена от руки твердым чертежным почерком цифра «5». И слово «Юля».

«Он знает, где Юля», — вспомнила я. Похоже, действительно знает.

«Петя» вытащил открытку. Развернул. Пусто.

— Следствие зашло в тупик? — съехидничала я.

«Петя» промолчал.

— И что ты дальше делать собираешься?

— Ждать Харона. — «Петя» бросил открытку на стол. Включил стоящий на столе компьютер, по-хозяйски расположился в офисном кресле.

Я оглядела комнату. Пустой — ничего, кроме компьютера и подставки с карандашами и ручками, — стол. Голые — ни картин, ни фотографий — стены. Стеллаж с книгами возле портрета. Взгляд не задержался ни на одном из корешков. «Математика», «Педагогика», «Методика преподавания»…