Василий Криптонов - Последний звонок. Том 1

Свершилось чудо. Захват ослаб, и Брик, тяжело дыша, сумел высвободиться.

— Слушай… — Голос, и так малоприятный, после удушения лучше не стал. — Давай закроем эту тему. Я не причинил тебе необратимого вреда. Чего ты хочешь? Какая адекватная компенсация? Я предложил бы тебе денег, если бы не знал точно, что за это предложение ты меня убьешь. Что тогда? Хочешь, чтобы я извинился? Стер тебе память? Что?

— Переспи с Хароном!

— Так, хватит! — вмешался я. — Никто спать с Хароном не будет.

— Я бы не зарекался, — морщась и потирая горло, ответил Брик. — Перед тем как меня попытались убить, я начал объяснять ситуацию. Чтобы Харон получил возможность поговорить именно с женой, а не с ее тенью, дух необходимо поместить в тело носителя. Технически, постороннее сознание займет небольшой участок мозга, где воссоздаст в миниатюре то, чем была эта женщина на момент смерти. И получит возможность сделать следующий шаг, а какой это будет шаг, зависит от нее и от Харона. Теперь частности. — Брик поднял спиннер силой мысли, и он назойливо жужжал между нами. — Положим, я соберу частицы этого духа, а если повезет, то даже всю индивидуальную энергию целиком. Но влиять на разум Харона мне не по силам. Поэтому твоего желания выполнить не получится. — Он посмотрел на Элеонору. — Носитель должен быть женщиной, иначе я не могу даже приблизительно спрогнозировать реакцию Харона.

Элеонора сунула под нос Брику сразу два средних пальца:

— Вот тебе, а не носитель, понял?

Он знал, что так будет. С той самой секунды, когда я, выйдя из ресторана, сообщил о своих достижениях. Брик посмотрел на Машу, и та кивнула.

— Рехнулась? — набросилась на нее Элеонора. — Ты соображаешь, что…

— Моя дочь в опасности, — отрезала Маша. — Вариантов у нас два — ты, да я. Ты не обязана брать на себя такое. Значит, носителем буду я. Давайте скорее.

По стеклу постучали. Мы все — даже Брик — вздрогнули и повернулись. Снаружи стоял Харон и глядел главным образом на меня. Я опустил стекло.

— Если вы блефовали — так и скажите. Я не буду сердиться, просто уеду. Честно говоря, я ни на грош не верю в то, что вы предлагаете…

— Ваша супруга была скорее брюнетка или рыжая? — спросил Брик.

После недолгого молчания прозвучал ответ:

— Она красила волосы в черный.

Я часто мечтал научиться читать мысли. Но сегодня радовался, что не умею. Даже наша «спонтанная телепатия» исчезла. Я стоял у двери и смотрел на затылок Маши, которая сидела на полу, скрестив ноги. А напротив нее, спиной к окну, сидел точно так же Харон. И меньше всего на свете я бы хотел узнать, что чувствует Маша, глядя в глаза убийце своей дочери.

Элеонора, скептически фыркая, сидела на стуле у кухонной ниши. Брик устроился у противоположной стены. К стене мы поставили матрас, Брик подпер его табуреткой, на которую и уселся.

— А что, доски с буковками не будет? — поинтересовалась Элеонора.

Ответил Харон:

— Вы полагаете это смешным?

— А вы полагаете, я должна тут соплями умываться из-за того, что у незнакомого мужика пять лет назад супружница преставилась?

— Нет. Но я надеялся, что вы цените стремление друзей спасти девочку. Видите ли, я не получаю удовольствия от нахождения здесь, и до сих пор не верю в успех предприятия, поэтому мне ничего не стоит уйти…

— Ты не сможешь уйти, — сказал Брик.

Мы все посмотрели на него. Брик смотрел на Харона.

— Простите? — Харон наклонил голову.

— Это вряд ли. Твое поведение недопустимо и непростительно. Но сейчас не об этом. Мой друг Дима обладает навыками каких-то элементарных единоборств, и он ощутимо сильнее тебя физически. Кроме того, ему охотно поможет Элеонора, она тоже умеет драться.

Харон тихо засмеялся, покачал головой:

— Так вот оно что… Вы заманили меня в ловушку? Ах, дети, я ведь предупреждал, что бесполезно…

— Ты меня не так понял, — перебил Брик. — Я не сказал, что тебя будут бить и пытать. Я говорю, что тебе не дадут отсюда выйти до тех пор, пока все не получится. Мы будем сидеть тут столько, сколько потребуется для успешного выполнения миссии. И ты сделаешь все, что я скажу, иначе не простишь себе. Мы это усвоили?

Любой другой человек среагировал бы на тон, на грубые слова. Харон воспринимал информацию.

— Мы это усвоили, — кивнул он и посмотрел на Машу.

— Прекрасно, — развел руками Брик. — Тогда приступим.

Первым делом он потребовал отключить телефоны. Мы с Машей подчинились, учитывая что поставить свои сим-карты он нам так и не дал, хотя вернул: «Дима, ты обещал этому существу, что не вмешаешься. Хочешь появиться на экране его радара? Маша, ты хочешь привести его к Юле?» А вот Элеонора возмутилась:

— Да щас!

— Человеческий дух — это не фрагмент силы Исследователя, — пояснил Брик. — На него воздействуют любые электромагнитные поля, источники сигналов. Не задумывалась, почему так много историй о призраках в заброшенных замках, и так мало — о призраках в колл-центрах?

Элеонора готовилась возразить, не могла заставить себя поступить так, как сказал он.

— Эль, отключи, — попросил я. — Если он иначе не сумеет, всем будет хуже.

Сработало. Услышав просьбу от меня, Элеонора подчинилась, бросив на Брика уничижительный взгляд. Мысленно я вздохнул и перекрестился. Никогда не думал, что манипулировать Элеонорой так легко. Оставалось лишь надеяться, что явление это временное и, как только Эля справится с потрясением, снова станет неуправляемой.

— Отлично, — кивнул Брик, когда Эля продемонстрировала ему экран с гаснущим логотипом производителя. — Теперь вы, уважаемый Павел Аркадьевич. От вас мне потребуется небольшой градус доверия и крохотное усилие.

Харон склонил голову, показав, что внимательно слушает. Он улыбался, будто согласился поиграть с детьми. Может, и не надеялся что-то получить, а попросту развлекался, наблюдая за нашими действиями.

Задребезжал под ударами дождя жестяной отлив снаружи. В комнате сделалось темно, я потянулся к выключателю. «Не надо», — раздался в голове спокойный голос Брика. Я опустил руку и с удивлением обнаружил, что боюсь. Детский суеверный страх перед темнотой наложился на куда более существенный ужас: сейчас сюда придет дух мертвого человека.

— Первое, — сказал Брик, и его спокойный, деловой тон немного меня ободрил. — Я хочу, чтобы вы думали о жене. Не о том, как сильно вы ее любите, я имею в виду объективные воспоминания. Самые яркие — в первую очередь, но сойдут и мелочи. Постарайтесь фильтровать. Ее бурная и искренняя реакция на что-либо, те моменты, когда она не смогла, не успела обдумать действия, притвориться, а просто сказала, сделала, засмеялась, нахмурилась. Это — что-то вроде точек, которыми я постараюсь обозначить ее контур в океане энергии. Совокупность воспоминаний, которые могут отозваться на ваши триггеры, если вы сумеете абстрагироваться от себя. К примеру, вы могли идти с ней по улице и увидеть догорающие остатки космического корабля. Вас это переполнило эмоциями, а она зевнула и попросила мороженого. Это воспоминание не годится, потому что на мороженое отзовется легион душ, а космический корабль увидели только вы. Вы поняли, что от вас требуется? Сумеете создать в голове подборку наиболее ярких ее реакций и прокручивать снова и снова, пока я не скажу остановиться?