Ярослав Васильев - Полночь XXI века

Юля вывернулась из объятий, легла на живот, опираясь подбородком на локти.

— Тебе потому Абакан и не понравился? Что там начальник филиала такой заполошный?

— Да нет, сменить его не проблема. Город слишком большой. Двести тысяч… слишком много. Целиком его не переделать, значит, площадка на окраине. Минусинск и Черногорск тоже слишком близко. И лишний риск утечки, кластер от Абакана тогда нормально не изолируешь, и потом… старые кварталы окажутся проблемой, — Юля на его слова кивнула: когда придёт Изменение, полуразрушенные заброшенные кварталы легко станут прибежищем банд и плацдармом для атаки. Закладывать заранее мощности под быстрый снос… но тогда каждый литр солярки будет на счету. — А здесь до Новокузнецка целых полсотни километров, а сам Междуреченск город именно нужного размера, — Юля опять кивнула: использование на первом этапе строительства старого готового фонда и коммуникаций экономило время и деньги. — Заодно рядом и железка, и заводы Новокузнецкие, которые, кстати, прямо на месте загрузить заказами можно. Сама же считала, что тот же местный ЖБИ легко покроет большую часть нужных конструкций. И при этом Междуреченск достаточно далеко от крупных центров, чтобы организовать защитную полосу.

— Завтра посмотрим.

Выехать на оценку местности удалось только через день, из-за этого отправились на рассвете, и большую часть дороги Тимофей дремал. Юля наоборот во все глаза смотрела в окно, наслаждаясь видами золотистой в утренних лучах стеной хребта Кузнецкого Алатау и бегущей вдоль дороги рекой Томь. Когда они были почти на месте и проезжали слияние рек Томь и Уса, на котором и стоял город в окружении густо заросших лесом сопок, девушка осторожно толкнула Тимофея: прибыли. Тот проснулся мгновенно, разве что первые секунд десять его выдавал рассеянный взгляд.

Город оказался не очень большой, но и не маленький — подготовленная Юлей информационная справка утверждала, что в городской черте и ближних окрестностях живут тысяч девяносто. В архитектурном плане Междуреченск выглядел довольно уныло, типичный промышленный новодел-соцгород, изготовленный из деревни и полустанка на скорую руку по типовой схеме «под ключ». Когда начали разрабатывать шахты, спешно возвели бараки для первопоселенцев, затем немного разбавили их стандартными административными зданиями — на фасадах до сих пор остались многочисленные советские гербы, серпы и молоты. Следом добавились многочисленные пятиэтажные безликие хрущёвки, и под занавес перед самым Горбачёвым успели поставить совсем немного кирпичей-девятиэтажек. Тимофей приказал медленно объездить сначала самые старые районы, затем двинуться в районы поздней застройки, несколько раз выходил из машины и шёл пешком.

Первое унылое впечатление быстро исчезло, в целом город оказался опрятным, даже в нынешние годы, когда на провинцию в столице махнули рукой — силами жителей достаточно ухоженный. Чувствовалось, что шахтёрский дух людей, которые день за днём трудятся под землёй, где плечо товарища надёжнее любой машины — этот дух не исчез. Дать этим людям цель и работу — мгновенно исчезнут и пьяные, и некоторая расхлябанность, свойственная нынешним временам. Хороший фундамент для будущего строительства. Вдобавок рядом богатые угольные месторождения, которые очень пригодятся после катастрофы.

Сев в машину после очередной пешей прогулки, Тимофей скомандовал:

— Обратно, — и уже для Юли добавил: — Здесь.

Девушка молча кивнула: твой отец сказал, что окончательное слово за тобой, я не возражаю. Как только машина оказалась в зоне действия мобильной связи, немедленно принялась названивать руководителям филиала и их замам, собирая на срочное внеплановое совещание.

Когда Тимофей вошёл в кабинет и занял место во главе стола, то на мгновение почувствовал себя железной заготовкой, которую через мгновение ударит прессом: до того напряжённые и давящие взгляды были у собравшихся.

— Итак, господа, — Тимофей раскрыл папку и раздал оттуда каждому по листу. — Я удовлетворён результатами вашей работы. Поэтому хочу сообщить вам, что по итогам моей инспекции именно на базе вашего филиала будет начат новый проект нашей корпорации. Прошу ознакомиться с материалом, который вы сейчас получили, и хочу выслушать ваши соображения.

Дворники едва справлялись с огромным потоком воды, обрушивающимся на лобовое стекло: на севере Москвы лило так сильно, что казалось, будто небо разверзлось и вылило разом всю влагу нового всемирного потопа. Ехать приходилось еле-еле. Но чем ближе машина подбиралась к центру города, тем слабее становился дождь, а возле Воробьёвых гор прекратился совсем, автомобиль понемногу набрал скорость. Вскоре замер на гостевой парковке Университетского комплекса. Телохранитель помог Тимофею выбраться из машины, но дальше по правилам учебного заведения пешком и никаких сопровождающих. Да это и не требовалось — место, где учились отпрыски богатейших фамилий страны, хорошо сторожила лучшая охрана и негласное соглашение «Клуба ста богатейших»: с самого начала реальные хозяева страны после первой же попытки похищения и шантажа очень жёстко продемонстрировали, что будет с нарушителем нейтральной территории. Желающих повторить с тех пор не находилось.

Утренний ветерок неприятно холодил ладони, так что пришлось их спрятать в карманы пальто, но всё равно теплее не стало. «Блин, только позавчера октябрь же закончился!» — внутренние ощущения никак не желали приспосабливаться к столичной погоде, сырой, промозглой и вместе с почти голыми ветвями подходящей скорее концу ноября — в Новокузнецке, откуда он вчера прилетел, задержалась осень, было ещё тепло, а багряно-золотые деревья облетели едва ли наполовину. Тимофей поёжился и как можно быстрее зашагал в сторону главного здания, в тепло. Очень хотелось по примеру Юли устроить себе выходной, но Тимофей и так пропустил полтора месяца занятий. Московский университет потому и был самым лучшим в стране, что и в нынешние времена по части успеваемости не делал студентам скидок на деньги и влияние родителей. Выспаться не получилось: самолёт сел поздно вечером, отец сразу затребовал с результатами к себе, и затянулось совещание за полночь, занятия же сегодня начинались с первой пары.

Небольшой парк, через который шла дорога от стоянки, был пустым — желающих гулять так рано и в такую погоду не нашлось — и Тимофей, не думая, как выглядит со стороны, промчался по нему бегом. На выходе из парка невольно споткнулся: территория была распланирована так, чтобы из-за плотно засаженных деревьев и открытой площади сразу за парком здание университета всегда появлялось перед студентом неожиданно, при этом впечатляя размерами и фундаментальностью. Тимофею всегда нравилась знаменитая сталинская высотка, стремительно уносившиеся ввысь бетон и стекло. Сегодня парня наоборот охватила злоба. Получив информацию, необходимую для поиска места будущего Ковчега, Юля попутно сделала для Тимофея, его отца и для Александра Бирюкова аналитическую записку, отражающую деятельность корпорации «Хикари» в их мире. Заодно почти со стопроцентной точностью предугадала очередные шаги в рамках реализации туристического проекта. Взлетела деловая репутация Конного-старшего как непревзойдённого бизнесмена, сумевшего не потерять, а наоборот заработать немало денег на внезапном для всех Азиатском фондовом кризисе… Тимофей же «Хикари» просто возненавидел. Заодно неожиданно для себя стал очень неприязненно относиться к «Новому ренессансу России-без-коммунистов», хотя до этого, как владелец тысяч крепостных и наследник одного из членов «Клуба ста», постсоветское мироустройство считал наилучшим в мире. За время совместной поездки-инспекции Юля, ударившись в воспоминания, рассказала много и из истории своей ветки, и как жили в космическом будущем. Том будущем, которое, по мнению Тимофея, отобрала у них «Хикари» — он так и не поверил, что ядерная война разразилась/разразится из-за собственного внутреннего конфликта, а не была ещё в восьмидесятых запрограммирована корпорацией ради создания тупика-курорта. И сейчас, глядя на высотку, Тимофей в очередной раз пообещал себе: он сумеет отобрать у наглых пришельцев то светлое будущее, которое они украли, подменив рабским суррогатом.