Ярослав Васильев - Полночь XXI века

Такая неожиданная напористость Тимофея смутила.

— Так что тебе?

— Мой друг, прими себе за правило: когда тебя спрашивают, то не для того, чтобы получить в ответ глупый вопрос, — это провинциальная и даже мещанская манера.

— Пашенька, не находишь ли ты, что ты как будто немного борзеешь? — спросил Тимофей, сдвинув брови. — И перестань, пожалуйста, сыпать своими любимыми французскими словечками.

— Ты думаешь? — переспросил Паша, делано вздохнул, явно играя на публику — разговор привлёк тех сокурсников, кто тоже был в коридоре, и умолк.

— Надеюсь, тебя не очень обидело моё замечание? — демонстрируя вежливость, проговорил Тимофей.

— Не будем больше говорить об этом, — чуть рассеянно ответил Паша. — Если бы меня обидели твои слова, я должен бы по нашим правилам сейчас же расстаться с тобой, и завтра утром, мой друг Timothée, просил бы тебя сделать ему честь указать кого-нибудь из твоих друзей, с которыми я мог бы условиться относительно остального. Затем, в назначенный час, мы сошлись бы в условленном месте нашего замечательного университетского парка, в чёрных, наглухо застёгнутых сюртуках, протянули бы друг другу руки, как будто между нами ничего не произошло, и пока наши друзья доставали бы шпаги, мы говорили бы с тобой о погоде, о последних скачках, о нашей непревзойдённой и несравненной Adèle… — последовал вежливый полупоклон в сторону стоявшей у самой двери первой красавице их группы.

— Короче, — Тимофей понемногу начал терять терпение. — Что ты от меня хочешь?

— Я? Хочу? Ты ошибаешься, мой друг Timothée, я наоборот — всего лишь намерен пригласить тебя к себе на отдых, развеять грусть. Отец как раз привёз из поместья новых служанок, — и шепнул так, чтобы слышал один Тимофей: — Есть пара молоденьких совсем девочек, а ещё есть одна просто шикарная: девственница, и при этом мягкая и податливая, как масло. Хотел подарить её первую ночь тебе.

Тимофей, не скрывая отвращения, поморщился:

— Спасибо, не надо. И вообще на будущее — с этим ты меня к себе больше не зови, — и невольно сглотнул: воспоминания о том, что творил с подневольными девушками начальник под Тюменью, встали комом в горле. А ведь до этого мужик работал на как раз Лебедевых…

Паша всё понял по своему, широко улыбнулся и похлопал приятеля по плечу, не обращая внимания, что тому неприятно:

— Наслышан, наслышан, что у тебя появилась зазноба. Грустишь, пока её нет рядом? — Паша стоял в этот момент чуть боком и не заметил, как взгляд Тимофея на миг полыхнул злым огнём: про Юлю узнать Лебедев-младший мог исключительно через шпионаж, ибо в Москве на людях они вдвоём не показывались, да и летом почти сразу уехали в инспекцию по стране. — Так всё равно поехали, развеешься. Знаешь, что гласит народная мудрость? Хороший левак укрепляет брак…

И осёкся. Тимофей толкнул теперь уже однозначно бывшего приятеля в угол, пользуясь тем, что выше и крупнее фигурой, посмотрел на Пашу сверху вниз и брезгливо, нарочито громко ответил:

— За предложение насчёт сходить налево и такое чудесное обоснование семейной измены зубы тебе пересчитать бы, да, боюсь, потом тебе на лечение денег не хватит. Хорошая девочка, податливая, покувыркаться? А заодно вытянуть из меня каких-нибудь интересных подробностей насчёт бизнеса отца, может, компроматик на меня состряпать. У твоего бати с бизнесом сложности? Это твои и только твои проблемы, и не надо их решать за мой счёт, — и негромко исключительно для них двоих добавил: — Только вякни насчёт дуэли. Тогда при секундантах продолжу уже с именами. Кого приглашал на свои оргии и что там из друзей вытянул, — в Пашиных глазах на мгновение мелькнул испуг, и Тимофей понял — Юля в своих предположениях оказалась права на все сто. А старшее поколение зря не поверило, что Лебедевы грань допустимого перешагнули давным-давно.

Коридор накрыла гробовая тишина. Дуэли были запрещены, но формально, ни для кого не было секретом, что парни спускают пар в укромных уголках университетской территории на кулаках или шпагах. Паша вообще был заядлым бретером, вызывал на поединок и за меньшее. А тут ему в открытую бросили оскорбление, что он готов нарушить одно из основных правил студенческого братства — в бизнес родителей сокурсников не вмешивать и своих не подставлять. Но Паша промолчал… Когда все вернулись в аудиторию, вокруг Лебедева образовалось пустое пространство. Тимофею оставалось гадать, то ли в его слова насчёт шпионажа всё-таки поверили, то ли повлияли слова, что у Пашиного отца намечаются серьёзные финансовые проблемы. А ещё спину Тимофею самым настоящим образом жёг взгляд Адель, до того пристально красавица смотрела. Оставалось надеяться, что не информация про Юлю этому причиной: Адель имела виды на Тимофея как на потенциального и перспективного жениха, с первого года учёбы упорно, хотя и осторожно двигалась к этой цели. И теперь вдруг оказалось, что её обошли… Потерявших от неё голову поклонников у Адель было немало, так что попортить Тимофею нервы, не подставившись при этом сама, Адель могла легко.

К счастью, следующую пару вёл профессор, умевший заставлять работать студентов не только за страх, но и за совесть. Несмотря на сухую зубрёжку непонятных названий и формул, студенты дружно посещали все его занятия и с бою, назубок, выговаривали трудные названия. Лентяев же профессор не любил — угадает, мягко пожурит и срежет на экзамене: мировой авторитет и европейская знаменитость, старик мог себе позволить оценивать исключительно знания студентов без оглядки на кошелёк. Тимофей до того увлёкся, что забыл и ссору в коридоре, и про взгляд Адель.

Третья пара была на другом этаже, так что весь поток дружно принялся торопливо собирать вещи и бежать к лифту: следующий преподаватель терпеть не мог, когда на его лекцию опаздывали хоть на минуту, и профессор это знал, поэтому никогда не задерживал. И тем неожиданней оказались его слова: «Тимофей, останьтесь, пожалуйста».

Старик дождался, пока аудитория опустеет, затем сказал:

— Я тут стал случайным свидетелем вашего разговора в коридоре. В общем… хоть и не одобряю, когда студенты пропускают мои занятия, вам эта пара месяцев вдали от университета явно пошла на пользу. Надеюсь, что не на время — а навсегда, — и ушёл, оставив за спиной растерянного Тимофея.

Пока шли занятия, погода опять переменилась. Похолодало ещё сильнее, ранним приветом от Снежной Королевы из царства льда заглянул студёный ветер, стараясь пробрать сквозь пальто до костей. Яркое, но холодное солнце в прозрачном выцветше-голубом небе выглядело издевательством, манило поскорее отправиться домой. Обнять Юлю, выпить горячего шоколада и завалиться спать. Вместо этого приходилось ехать совсем в противоположную сторону. «Квартирники» Тимофей обычно любил и заглядывал бы туда даже без рекомендаций отца: споры на разные темы и весёлые шумные сборища студентов из самых разных университетов, на которых вроде бы все равны. Но именно сейчас он никуда бы не поехал… если бы не деловая необходимость. Ибо только там и только сегодня Тимофей «случайно» мог встретить одного знакомого старшекурсника, который как раз этой зимой защищал диплом и неплохо подошёл бы для следующей части сибирского проекта. Причём желательно, чтобы следующие несколько месяцев парня с Тимофеем никак не увязали.