Кори Доктороу - Выход [электронное издание АСТ] [litres]

Эта линейная проекция как раз и является тем образом мышления, который доводит людей, размышляющих о будущем, до всяких бед. Это все равно, что считать: «ладно, мой ребенок узнает по десять восхитительных новых вещей еженедельно, поэтому к тому времени, как ему стукнет шестьдесят, он будет умнее любого человека за всю историю человечества». Есть различные кривые, которые выглядят так, словно будут вечно стремиться вправо и вверх, однако в итоге становятся кривыми нормального распределения, или перевернутыми U -образными кривыми, или перевернутыми S -образными кривыми, или же будут напоминать по форме пресловутые хоккейные клюшки, становясь все более и более крутыми, пока не устремятся строго вертикально вверх. Любое предположение, что в конце все будет, как сейчас, только более усугубленным, является настолько бесполезным и диким, что можно с уверенностью сказать одно: так в будущем не будет .

Лимпопо смотрела в небо, которое начали заволакивать набегающие облака, и слушала шум леса. Температура ее скафандра была идеально естественной, не жаркой и не холодной, так что даже при температуре в минус двадцать воздействие окружающей среды оставалось практически незаметным.

– Мне казалось, что команде «Б и Б» нравятся серьезные обсуждения, которые они готовы начинать без малейших колебаний, но затем я познакомилась с вашим научно-преподавательским составом. Да, вы любите выходить за рамки привычного.

Лимпопо увидела, как плечи Ситы вздрогнули, и она на секунду запаниковала, что довела Ситу до слез, ведь это не являлось чем-то экстраординарным среди ушельцев, так как у каждого были свои скрытые травмы, которые могли напомнить о себе при любом удобном случае.

Когда она пробралась через толщу снега и посмотрела на лицо Ситы через стекло скафандра, то увидела, что та беззвучно смеется, глядя прямо перед собой. Она проследила взгляд Ситы и увидела, что на них смотрит лось с огромными ветвистыми рогами, практически такими же большими, как его рост.

– Большой лось, – прошептала она.

– Ш-ш-ш, – сказала Сита, икая от смеха.

Лимпопо сделала быстрый жест рукой, пометив закладкой интересное место видеозаписи, которую вел скафандр, и мягкий красный индикатор начал мигать в правом верхнем углу ее лицевого стекла. Лось задумчиво посмотрел на них. На его коленах виднелись следы потертостей, как на мебельной обивке. Его лохматая шерсть сияла от кристаллов льда. Из ноздрей выходил пар, завихряясь клубами от могучего дыхания. Челюсть лося была слегка оттопырена, что было по-настоящему смешно, как пантомима клоуна, однако, как только Лимпопо взглянула в его глаза, то тут же безошибочно определила животную проницательность. Этого лося невозможно было обмануть.

Лось сделал шаг в сторону, и большая куча навоза плюхнулась в снег, растаяв и мгновенно исчезнув, оставив за собой лишь отверстие, из которого исходил пар. Они захихикали из-за этого внезапного прозаического момента. Лось глянул так, словно хотел сказать «Пора бы уже вырасти», хотя, конечно, не стоило наделять его антропоморфическими качествами. Он сделал несколько кругов, практически топчась на месте, неловко переставляя ноги и постоянно оступаясь, но так ни разу и не угодил в собственный навозный кратер. Затем повернулся к ним широким крупом и пошел (нет, начал фланировать ) прочь, так размашисто качая бедрами, как будто ему совершенно ни до кого не было дела.

Они расхохотались и долго не могли успокоиться. Заливистый смех рикошетом переходил от одной к другой. Едва Сита начинала успокаиваться, Лимпопо подхватывала смех.

– Что бы ты ни говорила о телах, – наконец сказала Лимпопо, – они действительно забавные .

– Не буду спорить.

– Ладно, надо идти.

Лимпопо пошла вперед первой. Впереди росла рощица больших берез с отслаивающейся белой корой, напоминающей заусенцы, которые так хочется отодрать. Лимпопо вспомнила, как после пожара она жила практически на голой земле. Она потеряла свою газофазную плиту/генератор, поэтому приходилось довольствоваться кострами, которые она разводила березовой корой. Тогда она чувствовала себя травмированной и уязвленной, но эти дни, проведенные на природе, дали ей возможность подумать, примириться с собой, найти островок спокойствия в жизни, где приходилось бороться за выживание буквально каждый день. С тех пор она очень скучала по тем временам.

– Я практически слышу , о чем ты думаешь.

– О чем же? – Лимпопо вела их вокруг рощи к быстрому, чуть подмерзшему ручью, на берегах которого виднелось множество следов самых разных зверей. Она нерешительно ступила в стремительную воду, ощущая ее мягкие массирующие движения через изоляционный материал скафандра. Противоскользящая поверхность на подошвах ее ботинок позволила ей быстро выйти на середину русла. Оттуда она могла видеть все окружающее пространство – как вверх, так и вниз по течению. Вверх по течению были холмы, вниз – долина.

– Ты думаешь, что все эти красоты – прямое доказательство того, что виртуальная среда никогда не будет полностью удовлетворять человечество.

– Сейчас я об этом не думала, но без сомнения я размышляла об этом раньше.

– Ехидничаешь, – Сита шагнула дальше по руслу и нашла более глубокое место, где вода доходила ей до колен. – Все это красиво, спору нет. Симуляция с этим видом и подобной окружающей средой будет сугубо удовлетворительной.

Лимпопо не стала отвечать: Ну вот и договорились, пошли дальше , так как такой вид нахальства был скорее присущ Сету, а еще потому, что этот вопрос, казалось, угнетал Ситу.

– Пойдем.

– Сначала предлагаю подумать о том, что эта реакция – не что иное, как маркер на то, что мы называем «совершенством» или «правильностью».

– Или «красотой»?

– Конечно. Существуют тонны и тонны материалов вычислительной лингвистики о разнице между «красотой» и «совершенством». Не то, чтобы я возражала против подобной дискуссии, просто этот вопрос требует дополнительного обсуждения.

– Примем к сведению.

– Хорошо, – громко хлюпая, она перешла на другую сторону и углубилась в сосновый бор, где деревья уходили высоко вверх, а затем наклонялись к ручью, заслоняя небо. – Давай примем.

Теперь она шла впереди, взбираясь вверх по пологому холму, и Лимпопо поняла, что впереди заброшенная дорога, идущая поперек холма. Она была укрыта снегом, и Лимпопо подумала, можно ли приладить к скафандру лыжи, так как заснеженный склон холма казался чертовски заманчивым.

– Она красива, хороша и благостна. Она будет процветать, пребывая в добром здравии, но без нас. Поэтому самое хорошее, что могут сделать люди, – это уйти отсюда. Сделать то, на что решились первые тетфордцы, но только в глобальном масштабе. Покинуть планету.