Кори Доктороу - Выход [электронное издание АСТ] [litres]

– Хм…

– Подумай над этим. Я говорю не о массовом самоубийстве, а о нахождении баланса между нашими материальными и эстетическими потребностями или, если хочешь, нашими духовными потребностями. Мы впадем в отчаянье, если пропадет вся дикая природа. Нам не безразлична Земля и все, что здесь живет, потому что мы вместе эволюционировали, и поэтому наши мозги являются продуктом селекции, которая продолжалась миллионы лет. По той же причине окружающее так нас восхищает и удовлетворяет.

– В то же время мы – потребляющие все хищники с вершины пищевой цепочки, обладающие способностью эволюционировать самостоятельно. Мы успешно взломали лысенковщину и соединили ее с дарвинизмом.

– Без понятия, о чем ты толкуешь.

– Лысенко. Советский ученый. Считал, что можно изменить зародышевую плазму организма путем физического изменения этого организма. Если отрезать у лягушки ногу, затем отрезать по одной ноге у ее потомков, то в конце концов естественным образом будут рождаться трехногие лягушки.

– Это глупо.

– Это было соблазнительной теорией для Сталина, которому нравилась мысль о формировании поколения и изменения потомства. Это действительно происходит, но не на генетическом уровне. Если ты обучишь поколение людей тому, что для выживания нужно вытирать ноги о ближних, и сформируешь общество, где о всех, кто так не делает, будут вытирать ноги, дети этих людей с колыбели научатся предавать своих соседей.

– Звучит знакомо.

– И это только начало. Сталин настаивал, что возможно вывести устойчивую к любым погодным условиям пшеницу, выращивая ее в самом дрянном климате. И это скверно закончилось. Голод. Миллионы смертей.

– Но теперь мы можем, э-э-э, «взломать лысенковщину»?

– У нас есть культурные, а также генетические признаки. Мы передаем их потомкам. Когда у нас сформировалось такое общество, как дефолтный мир, оно стало выбирать людей, являющихся полными ничтожествами и придурками, но успешно бьющих своих ближних в спину несмотря на то, что наш вид получил серьезные приоритетные преимущества, чтобы не сгинуть с лица земли из-за какой-нибудь природной катастрофы, пандемии, войны, наконец.

Они все поднимались и поднимались по склону холма. Снег оставался таким же глубоким, однако не приходилось обходить деревья, поэтому идти было гораздо легче. И все-таки у Лимпопо, к ее смущению, началась одышка. Сита, которая была на пятнадцать лет старше, не выказывала никаких признаков замедления, поэтому Лимпопо поступилась своим самолюбием и попросила о привале. Они уже зашли за бор и могли заглянуть вглубь впадины, где уже было хорошо видно странный туннелеобразный пейзаж космического городка, гнилые домишки и фермы, которые колонизировали небольшие деревья, пронзившие снег и выбравшиеся на поверхность.

– Ух ты, – сказала Лимпопо, не в силах выговорить что-либо еще из-за своих интенсивно работающих легких.

– Еще бы. Итак, лысенковщина. Благодаря симам мы заставим лысенковщину работать. Подумай о Бес внутри ее вынужденных границ. Мы промыли ей мозги или помогли ей самой промыть себе мозги, поэтому ей сейчас комфортно находиться в симуляции.

Внутри Лимпопо все похолодело. Она с ужасом посмотрела на Ситу.

– Ты ведь не говоришь о превращении людей в симы, на которых природная красота не оказывает никакого воздействия?

Сита внимательно посмотрела на нее через стекло своего скафандра.

– Ох, девочка моя, конечно же нет . Ты думаешь, я монстр? Мы можем ограничить наших симов тем пространством, где мы будем ценить природу настолько, что предпочтем стать бесплотными, лишь бы не причинить ей вреда, и сможем взаимодействовать с ней напрямую.

– Это очень странно.

Они опять пошли вперед. После двух поворотов петляющей дороги Лимпопо сказала:

– Думаю, что я все поняла. Это какое-то сумасшествие.

– Долгие века люди пытались бережно относиться к земле, но делалось это все под лозунгом: «Стой, не шевелись и постарайся не дышать». На людей набросили власяницу, никто не должен был видеть великолепие природной красоты. Рецепт отношения к окружающей среде был прост: нужно было действовать так, как будто ты уже умер. Не размножайся. Не потребляй. Не топчи землю, а то еще спрессуешь грязь и убьешь растения. Каждый выдох загрязняет атмосферу углекислым газом. Разве не удивительно, что мы еще отсюда не убрались?

Мы знаем, что в этом есть своя правда. И эта правда во всем, что нас окружает. Мы можем только делать вид, что ресурсы планеты безграничны (как будто принятие желаемого за действительное способно перечеркнуть законы физики), пока все не рухнет в тартарары. Именно поэтому мыс Канаверал – это объект для подготовки водолазов. Если думать обо всем слишком долго, то можно прийти к простому выводу: все, что ты делаешь, не имеет никакого значения. Или убей себя, или убей своих потомков только потому лишь, что ты дышишь.

Теперь мы нашли выход для человечества, превосходящий все теории, придуманные раньше: оставь свое тело. Уйди от него, как идеальный ушелец. Стань бессмертным существом, состоящим только из мыслей и чувств, способным путешествовать по вселенной со скоростью света; неубиваемым существом, которое может решить, как прожить свою жизнь, как сделать ее значимой, точно подстроив свои параметры, чтобы стать той версией самого себя, которая совершает правильные поступки и уважает себя.

Они подошли к разрушенному зданию: нефтехимическому или перерабатывающему заводу, огромному, как аэродром, с двумя значительными обрушениями в районе крыши.

Сита махнула рукой в его сторону.

– Пару лет без поддержки, и здание просто ввалилось внутрь . Вот тебе управление искусственным климатом. Если такие места не строить герметичными и паронепроницаемыми, с показателем качества как у космического скафандра, то их гораздо дороже нагревать, чем получать от них тепло. Здесь нужно управление искусственным климатом, или здание начнет удерживать влагу, а летом все просто сгниет. Следующей зимой станет еще хуже. Через пару лет – бум! и останутся одни лишь обломки. Здесь был огромный компьютер, где работали люди и машины, а когда они выключили компьютер, то все мгновенно разрушилось. Вселенная ненавидит нас. Мы временное нарушение второго закона термодинамики. Мы задвинули энтропию на самый дальний план, но энтропия бесконечно терпелива и постепенно накапливается, а когда мы перестаем следить за ней: бабах – и она уже здесь, преисполненная мести. Ты хочешь изменить историю будущего, дать нам возможность жить достойно, без угнетения? Есть единственный способ. Ты его знаешь, но не можешь честно себе в этом признаться.

– Но смогла бы, если бы стала симом? Двигала бы ползунки, пока не оказалась бы в рамках, в которых мне бы нравилось быть симуляцией?