Кори Доктороу - Выход [электронное издание АСТ] [litres]

– Я не хочу больше лежать связанной.

– Конечно, это даже не подлежит обсуждению, – согласилась мать.

– Френсис… – начал отец.

– Нет, не будет, – игра в гляделки началась по новой. Баланс сил менялся на глазах. Появилась новая неявная угроза, что скажет судья по бракоразводным делам о дочери, привязанной к кровати, голодающей, интубированной, закрытой в бункере? Ее мать была вне себя от ярости, когда Натали стала ушельцем, но это не удержит ее от использования всех своих ресурсов, которыми ее наделил Джейкоб Редуотер.

– Нет, не будет, – сказал он. – Извиняюсь. – Он вышел из комнаты и закрыл дверь. Как всегда, она лязгнула дважды.

Корделия сделала робкий шаг вперед. Ее мать протянула руку, и Корделия подошла, позволив Френсис обнять ее. Эти объятия всегда были такими теплыми и заканчивались на мгновение раньше, чем можно было ожидать.

Корделия чуть наклонилась к Натали, как бы пытаясь почувствовать ответное движение, но Натали не двинулась с места. Пошла эта Корделия. Да и Френсис пошла бы куда подальше. Они знали, что Натали была в плену, и ничего не сделали. То, что ее освободили от четырех стяжек, не значило освобождения.

– Натали, это просто ужасно, – сказала ее мама.

Без базара . Ага.

– Но зачем, Натали? Есть более конструктивные способы взаимодействия с этим миром. Зачем становиться животным? Террористом?

Это было такой несусветной глупостью, что Натали не смогла сдержаться и насмешливо фыркнула:

– А что бы ты предпочла?

– Отселись в свой собственный дом, если тебе так плохо. Твой доверительный фонд теперь полностью доступен тебе, и ты можешь прикупить местечко в любой точке земного шара. Устройся на работу или никуда не устраивайся. Рассмотри такую возможность. Займись чем-то конструктивным, Натали. Чем-то, что не доведет до твоего убийства, или изнасилования, или…

– До похищения наемниками и прикручивания к кровати в подвале какого-то богатого козла?

У матери отпала челюсть.

– Натали, – сказала Корделия. – Может, тебе чего-нибудь нужно?

– Адвоката. Полицейских.

– Натали, – Корделия казалась уязвленной. Но Натали не было до этого никакого дела.

– Ты знала, что я здесь. Ты знала, что меня похитили. Тебе не нравятся ушельцы, и ты не хочешь, чтобы я жила среди них, отлично. Но если ты не заметила, я уже взрослый человек, и то, что я стала ушельцем, это совершенно не твое дело. Никто из вас не имеет право что-то решать за меня.

– Конечно, имеет. Я твоя мать! – Тут даже Корделия криво ухмыльнулась. Она видела, как в матери копится гнев, разительно отличающийся от гнева ее отца, но не менее смертельный. – Натали, если ты считаешь, что быть взрослым, – это не быть никому ни в чем обязанным…

Корделия и Натали хором фыркнули. Это еще больше разозлило мать, но это было единственное чувство сестринского единения, которое возникло между ними с тех пор, как Натали пошла в школу.

Френсис окаменела и, не мигая, уставилась перед собой, словно никого не замечая. Она думала, что нельзя было переходить напрямую к проявлению своих материнских чувств, так что теперь у нее не осталось никакой возможности проявить милосердие, а уж кем бы ни была Френсес Мэнникс Редуотер, но милосердной она оставалась неизменной.

Дверь лязгнула и открылась. Джейкоб зашел в сопровождении платного медбрата-мордоворота, который нес тяжелую стопку одежды. Натали узнала в ней ту одежду, которую доставлял подъемник в ее прежнем месте заключения.

– Вечером мы принесем нормальную кровать, – сказал Джейкоб, когда мужчина положил одежду на пол.

– И книги, – сказала Натали. – Интерфейсные поверхности. Бумагу и каких-нибудь ручек-карандашей.

Он посмотрел на нее, потом на Френсис.

– Без интерфейсных поверхностей, – сказала Френсис. – Все остальное можно. Еще мебели. Холодильник и еду.

– Давай, быстренько, – сказала Натали, легкомысленно засмеявшись. Джейкоб ее проигнорировал. Явно держался на тонкой грани, но его невозможно было вывести из себя такими дешевыми насмешками.

– Теперь все уйдите, – сказала Френсис, – я хочу поговорить с Натали наедине. – Натали закрыла глаза. Только не один из этих разговоров!

– Я устала, – сказала она.

– У тебя было достаточно времени, чтобы отдохнуть. – Из уст Френсис это звучало как обвинение, как будто Натали пребывала в неге, тоннами потребляя конфеты. Конечно, это не был сарказм, Френсис одновременно могла быть вне себя от ярости, что Натали привязали к кровати и что Натали разленилась и не могла встать с постели.

– Все вон, – она пристально посмотрела на наемницу, которой хватило ума не взглянуть на Джейкоба. Это был бы конец ее работе в доме Редуотеров. Натали догадалась, что служба наемника в подчинении зотт требовала изрядной доли политического чутья.

Они ушли, но дверь лязгнула лишь один раз. Френсис позвонила Джейкобу:

– Частный разговор. Без записи.

– Френсис…

– Она не бросится на меня, чтобы взять в заложники, Джейкоб.

– Ты видела видеозапись…

– Видела. Это было до того, как ты привязал ее к кровати и начал кормить через трубки.

– Френсис…

– Джейкоб.

Джейкоб повернулся к наемнице, которая уже что-то держала в зажатой пальцами вниз руке. Он передал что-то небольшое Френсис:

– Тревожная кнопка, – сказал он.

Она демонстративно швырнула ее в сумку, затем поставила сумку к противоположной стороне кровати, прислонив к стене: желтая, как масло, кожа у белой как снег стены.

– До свиданья, Джейкоб.

Они оставили дверь открытой.

Лимпопо добровольно присоединилась к команде, обслуживающей сканер, и вовсю работала, когда появился Джимми.

Он уже не выглядел таким дерзким, как при их последней встрече, не был обвешан каким-то идиотским оружием и прочими штукенциями. Путь его до Тетфорда был очень труден. Джимми, хромой, с пробитой головой, был замотан какими-то грязными слоями термоткани. Он исхудал, три пальца на ногах были отморожены.

– Здорово встретиться с тобой здесь, – сказал он, пока за ним ухаживал медработник, внимавший советам какого-то отдаленного врача, проводившего диагностику Джимми, а Лимпопо в это время вышла в большой зал космоученых Тетфорда.

– Хреново выглядишь, – сказала она.

– Все могло быть еще хуже. Мы потеряли пятнадцать человек по пути из Онтарио. Все становится очень плохо.

– Извини.

– Не твоя вина. Хотя, возможно, твоя, так как ты сейчас ужасный монстр мира сканирования и симов.

– Я ушелец. У нас здесь нет монстров.

Фельдшер улыбнулся, затем что-то сделал с пальцами на ногах, отчего Джимми пришлось, зажмурив глаза, цедить воздух сквозь зубы, один из которых явно был выбит.

– Думаю, удастся их сохранить, – сказала она, – может, кроме этого левого мизинца.