Ян Валетов - Чужие сны

И тут весь обзор Давыдову закрыл темный силуэт: с той стороны к стеклу приникло чье-то лицо. Давыдов в испуге отпрянул и рассмотрел: на него глядел парень с платформы. Тот самый парень. Вот он отступил на полшага, дернул дверцу…

Денис побежал прочь словно испуганный олень — прыжками. Он сам не ожидал от себя такой прыти: хватаясь за поручни он преодолел расстояние до противоположного конца вагона за несколько секунд, рванул на себя двери… По ушам ударил грохот несущегося в тоннеле поезда, пахнýло сыроватым воздухом, мокрым металлом, креозотом. Давыдов наступил на дрожащий порожек и, нажав на ручку, ввалился в соседний вагон — прямо на колени симпатичной девушке в вязаной шапочке.

Девушка испуганно взвизгнула.

— Простите! — крикнул Давыдов, бросаясь наутек.

Бежать по проходу, озираясь через плечо, оказалось не самой лучшей идеей, он споткнулся, потерял равновесие и едва не задавил экзотическую барышню в желтых лосинах и розовом кардигане. Барышня, несмотря на странный наряд, оказалась не промах, Давыдов огреб коленом по ребрам, едва успел закрыться от острого локтя и чудом увернулся от пинка массивным ботинком с рубчатой подошвой.

Поезд спешил к следующей станции, вагоны болтало, Давыдов чувствовал себя пиратом на палубе попавшего в шторм корабля — еще чуть-чуть и затошнит.

Он перебежал в следующий вагон, захлопнул дверь и оглянулся. За ним никто не гнался. В пыльное окошко он видел барышню в желтых лосинах, едва не ставшую жертвой его самых низменных наклонностей. Губы у барышни шевелились, Давыдов даже мог догадаться, о чем она говорит. Перед ней стоял длинный, похожий на изогнутый шланг парень и внимал, кивая косматой головой.

Где погоня? Где?

Давыдов закрутился, стреляя взглядом в разные стороны.

— Фу, пьяный… — сказала брезгливо пожилая женщина с клеенчатой сумкой на коленях и отвернулась, выпятив нижнюю губу.

Что-то забормотал динамик на потолке, и за окнами вагона замелькала освещенная платформа со стоящими на ней пассажирами.

— …без зупынок… — расслышал Денис.

— Как без остановки! — возмутился мужчина, стоявший у дверей. — Мне же выходить!

Поезд нырнул в тоннель, и Давыдов увидел в стекле свое отражение. Странный, скособоченный, с выбившимся наружу галстуком и совершенно безумными глазами. Пьяный — это еще слабо сказано. Такие глаза Давыдов видел в Амстердаме у объевшегося грибами японского туриста. Босховский персонаж в современном интерьере — посмотреть и обосраться.

«Вот, — торжествующе заметил внутренний голос. — Без остановки… Как ты думаешь, Давыдов, почему? Да чтобы ты никуда не сбежал!»

Голос рассмеялся демонически, всхлипнул и затих.

Давыдов замер, не сводя глаз с дверей в торце вагона. По-прежнему никого, но чем черт не шутит?

Быстрым шагом Денис пошел прочь, к следующему переходному модулю и, открывая дверь, почувствовал мощный поток воздуха, ворвавшегося в вагон как в аэродинамическую трубу. Это могло означать только одно…

Не выпуская шершавой ручки из влажной ладони, Давыдов медленно-медленно повернул голову. Дверь в противоположной стороне вагона приоткрылась, за ней маячил темный силуэт.

Сердце, замедлившее ритм полминуты назад, рвануло вперед, словно пьяный чечеточник по танцполу, и Давыдов помчался прочь, даже не рассмотрев преследователя.

Он опомнился только наткнувшись на последнюю дверь, за которой виднелась пустая кабина машиниста и бесконечная лента убегающего во тьму пути. Дальше бежать было некуда.

Давыдов повернулся на сто восемьдесят градусов и обреченно поглядел на хлопающие двери в другом конце салона.

Ехавшие в вагоне пассажиры смотрели на него с недоумением. Он бы сам смотрел на себя с недоумением, если бы имел счастье наблюдать процесс со стороны: странный мужик со слегка испитой физиономией, расхристанный, перепуганный и взмокший, несется через весь поезд, спасаясь неизвестно от кого!

Дедушка интеллигентного вида с красивой тростью в руке смотрел на Давыдова словно принц — наследник по крови на бастарда, с удивлением и брезгливостью: что это вы себе позволяете, молодой человек?

Над головой снова забубнил динамик. Слов было не разобрать, но Денис догадывался, о чем говорит машинист: поезд следует без остановок. Колеса зазвучали в другой тональности — состав влетал на очередную станцию.

В критических ситуациях у Давыдова срабатывал какой-то странный инстинкт, правда, случалось это всего пару раз в жизни. Когда Денис чего-то пугался по-настоящему, он не падал в обмороки, не бился в истериках, не прятал голову под крыло — он начинал действовать. Страх включал механизм выживания, о природе которого Давыдов только догадывался.

Карина, которая была свидетелем такого преображения еще в студенческие годы, шутила, что только ее мужа можно испугать до полного безрассудства.

Давыдов шагнул вперед и вдавил в панель кнопку связи с машинистом.

— В последнем вагоне пожар! — заорал Давыдов. — Горим! Тормози!

Он орал так, что все в вагоне принялись крутить головами, разыскивая источник пламени, а наследник по крови окатил Дениса новой порцией презрительного удивления.

Заскрипели тормоза. Состав уже въехал на станцию, и теперь машинист тормозил так, что из-под колодок полетели искры.

Несколько человек упало, раздался женский визг. Давыдов был к рывку готов, поэтому не упал, но оказался лицом к лицу с интеллигентным дедушкой, едва не слетевшим с сиденья.

— Прошу прощения, — Денис придержал принца за плечо одной рукой, а второй ухватился за массивную рукоять трости. — Мне это срочно нужно!

Принц поднял бровь и разжал руку.

— Благодарю, — Давыдов оскалился и ударил по соседнему окну, как по мячу в гольф-клубе, куда несколько раз его затаскивали знакомые.

Честно говоря, здесь у него получилось гораздо лучше и точнее, чем возле лунки. От первого удара стекло стало матовым, а от второго рассыпалось на крошку.

Краем глаза Давыдов заметил, как в дальнем конце вагона мелькнули силуэты. Станционная платформа с его стороны была пуста, с противоположной еще садились в поезд последние пассажиры.

Давыдов прыгнул в окно не раздумывая — не потому что был страшно решителен, а потому что инстинкт самосохранения подсказывал ему: начнешь раздумывать — не прыгнешь!

Он еще летел, когда сзади щелкнул выстрел. Давыдову показалось, что пуля обожгла ему ухо, он уж думал испугаться, но в этот момент коснулся платформы и заскользил по полу на спине, вращаясь, как волчок, пересекая платформу наискосок, аккурат между массивными каменными тумбами, на которых были устроены скамейки.

Затормозить не было никакой возможности, Дениса несло, как упавшего на склон лыжника. Состав с противоположной стороны готовился к отправлению, Давыдов расслышал голос диктора: «Обережно, дверi зачиняються!», сделал еще один оборот и обнаружил себя лежащим головой в открытых дверях вагона.