Ян Валетов - Чужие сны

А уж как Давыдов не любил ранние утренние звонки в двери!

Дверной звонок выдрал его из сна, как хирург-стоматолог вырывает из десны больной зуб — неожиданно и с хрустом. Денис сразу сообразил, что это был не первый звонок и, возможно, не второй, выбрался из-под одеяла и побрел к входным дверям походкой восставшего зомби, завернутый в простыню, как в древнеримскую тогу.

Несмотря на предыдущую «веселую» ночь в поезде и вчерашние возлияния, он просидел за компьютером почти до половины пятого утра, прерываясь на чай с бальзамом и новости по CNN. Телерепортажи бодрили лучше любого «экстази», и до того, как Дениса начало неудержимо клонить в сон, он закончил третью главу и написал больше половины четвертой. Не то чтобы труд был титаническим, Давыдову приходилось за такое же время писать и больше, но если ты лег в полпятого, то гости, ломящиеся в дверь в 7:30 утра, явно не предел твоих мечтаний.

Размышляя над тем, какой казни он предаст после полудня консьержку, пропустившую невесть кого на этаж, Денис щелкнул задвижкой и распахнул створку.

На лестничной площадке стояла Карина. В руках у нее были ключи, на лице растерянность и испуг. Давыдов наконец-то проснулся.

— Kara mia, — выдохнул он. — Ты же в Варшаве!

Карина смотрела на него так, будто бы впервые увидела.

Давыдов невольно представил себя со стороны — взъерошенный, опухший, заспанный. И фраза, мягко говоря, идиотская. Анекдотичная по сути. «А Ленин где? Я же вам сказал сначала: Ленин — в Польше!»

Карина стояла на пороге, а он в дверном проеме, как девица на выданье.

— Заходи, — сказал Давыдов. — Давай я вещи занесу!

Он даже шагнул к ней, но Карина не тронулась с места, и вещей у нее не было. Никаких. Только сумка и ключи в руках.

— Что случилось? — спросил Денис.

Он физически чувствовал напряжение, нависающее над лестничной клеткой. Всей кожей, каждой порой. Денис вспомнил своего ночного попутчика, рот — почтовый ящик, безжалостные глаза древнего ящера под мохнатыми бровями и его слова: «Ваша жена пытается вас убить!». А ведь он почти поверил. Не полностью, чуть-чуть, но поверил. Господи, чушь какая-то…

Жена-убийца стояла перед ним на пороге дома, и веяло от нее растерянностью, страхом… чем угодно, но не опасностью.

Он шагнул к Карине и обнял ее, прижал к себе, и она сразу расслабилась, словно лопнула пружина, державшая ее в напряжении.

— Ну что ты стоишь… Пойдем…

И она послушно пошла за ним, так и не выпустив из рук ключи.

Он помог ей снять пальто, под локоть проводил на кухню, усадил на стул у стойки, клацнул чайником и сразу же достал из бара бутылку виски и стаканы.

— Есть хочешь?

Она мотнула головой.

Давыдов щедро плеснул виски в стакан и поставил перед женой.

— Выпей.

Карина подняла на него глаза.

— Не поможет: Денис, понимаешь, мне не выпить надо. Мне к Бровко надо. Я не помню, как сюда попала.

— Не понял…

— Я сама ничего не понимаю.

— Ты должна была прилететь сегодня.

Давыдова достала из сумки паспорт и положила его перед мужем.

Денис посмотрел на пограничные штампы.

— Ну и? — спросил он. — В чем проблема? Вернулась чуть раньше. Наверное. Хотела сделать нам сюрприз.

— Денис, — повторила Карина. — Я не помню ничего за последние дни. Вернее, помню кое-что, обрывками, как сквозь сон…

— Если это тебя утешит, то я тоже вчера встречался с Бровко, — сообщил Давыдов и, посмотрев на стоящую перед ним бутылку, отодвинул стакан в сторону.

Кто-то должен оставаться трезвым, тем более что еще нет и восьми утра.

— Не утешит.

— Тебе не интересно, что сказал Бровко?

— И что он сказал?

— Посоветовал принять снотворное и не морочить ему голову. По его мнению, я сам себе режиссер.

— Ты сказал, что мы уже принимали снотворное?

— Я ему рассказал все, что знал.

— Все?

— Ну, почти все, — признался Давыдов. — Я не мог рассказать ему совсем все. Были на то причины.

Он наклонился над столешницей, поймал ее слегка расфокусированный взгляд и настойчиво спросил:

— Кара, скажи, ты помнишь, что было во время погружения на рэк?

— Ты чуть не утонул.

— Сам?

Она смотрела на Дениса невинными глазами. Невиннее не бывает. Давыдову снова стало не по себе.

— Конечно сам, — ответила она растерянно. — Денис, что у тебя с памятью? Ты забыл, как я тебя вытаскивала?

— Мама! Ты уже дома?! Как хорошо! А я слышу — кто-то бубнит на кухне!

Мишка, сонный, закутанный в халат не по размеру, неуклюжий, как медвежонок-пестун, обнял Карину, и Давыдов с облегчением усмотрел на лице жены счастливую материнскую улыбку.

Они принялись ворковать, а Дениса как-то сразу попустило. Он сидел с дурацким выражением на лице, подперев небритую физиономию кулаком, и наблюдал за процессом встречи с умилением. Ему очень хотелось верить в лучшее и забыть тяжелый бессонный бред последней недели. Вот только получалось плоховато — уж слишком яркими были впечатления.

— Ну, родители, вы даете! — Мишка заметил стоящие на столе стаканы и бутылку виски. — Утро же! Или вы за встречу и что бы солнце раньше встало?

Он посмотрел на часы.

— Суббота! Восемь утра! Так, вы как хотите, а я досыпать! И не шумите вы так!

Дверь за ним закрылась, и Давыдовы снова остались наедине.

— С нами что-то не так, — сказал Денис чуть погодя. — Карина, давай-ка поговорим начистоту, хорошо?

Она кивнула.

— Я начну первым, — предложил Давыдов. — Клянусь говорить правду и ничего кроме правды. От тебя жду того же.

Он выдохнул, словно не говорить собирался, а махануть граммов двести мексиканской текилы с червячками, и начал говорить.

Сначала Карина слушала мужа спокойно, но по мере изложения событий, на ее лице стали проявляться вполне объяснимые эмоции — растерянность, недоверие и страх.

— Ты с ума сошел? — спросила она, когда он рассказал о записи подводной схватки.

Давыдов молча сходил за ноутбуком, поставил его перед Кариной и включил воспроизведение.

У Карины был очень необычный разрез глаз, но если бы Давыдова в этот момент попросили описать глаза жены, он бы назвал их круглыми. Она охнула, полезла в карман костюма за носовым платком, и что-то упало на пол с металлическим звуком.

Давыдов нагнулся и поставил оброненное на барную стойку.

Запись закончилась.

Давыдовы сидели друг напротив друга, а между ними на столешнице стоял винтовочный патрон — гладкий, сверкающий латунью, смертоносный.

— Твоя очередь исповедоваться, — сказал Денис.

Телефонный звонок заставил Давыдова зарычать.

Он еще утром поставил трубку в режим «Не беспокоить» до 16:00 и не сразу понял, что за окнами уже сумерки и день закончился.

В спальне мирно спала Карина, получившая от Бровко чудо-таблетку и подробные инструкции «как перестать беспокоиться и начать спать по ночам». Инструкций по поводу «как не пытаться утопить собственного мужа» домашний мозгоправ не дал.