Татьяна Буглак - Параллельщики [litres]

– Где мы? И какое сегодня число?

– Сегодня пятое октября две тысячи семнадцатого года, вы провели без сознания всего три дня, так что со временем все в порядке. Но вы сейчас находитесь в Сибири, в городе Эмторе, – заговорил молчавший до этого Виктор Михайлович. – Мы попали в «тень», когда у вас заработали первые установки, а при отключении второго аппарата границы подзон «схлопнулись», как переборки в тройном мыльном пузыре, зоны слились в одну, вы же находились ближе всего и к точке пересечения зон, и ко второй установке. Вас сдвигом пространства выбросило к нам.

– Телепортация в пределах одного пространства! – Лаки, в отличие от ничего не понявшей меня, был поражен. – Это же…

– Теории обсудим позже, – остановил его Виктор Михайлович. – Сейчас у нас есть одно серьезное дело, из-за которого нам пришлось нарушить ваш режим реабилитации.

Мы ехали по молодому, наверняка основанному уже после войны, компактному и благоустроенному городу с широкими улицами, высокими, не меньше семи этажей, домами, аллеями молоденьких и по-зимнему голых деревьев, на ветвях которых кое-где желтели не успевшие опасть листья. Да, высокие дома были и в том районе, где жили мы с Фо, но все же нет-нет, да и попадались там старинные особнячки, кирпичные столетние лавочки с арками витрин, а то и церквушки, здесь же все было иным, словно только что построенным, и оттого казавшимся не совсем реальным, картонным, как «потемкинские деревни» или декорации к фильму. И нигде не виднелось ничего похожего на возникшую в нашем – да, за эти месяцы он стал и моим, – городе неразбериху. Ни искореженного асфальта, ни непонятных построек, словно бы вырастающих из стен обычных домов и посреди проезжей части, ни – и это самое главное – тревоги на лицах пусть не очень многочисленных, но все же спешащих по своим делам прохожих.

Виктор Михайлович рассказывал:

– У нас разница с Москвой два часа, так что все началось около восьми вечера, когда большинство жителей были уже дома. Но не все – довольно много людей возвращалось с буровых, и автобусы только подъезжали к городу. Хорошо, у нас всего три автотрассы и конечная ветка железной дороги, а шедший на посадку самолет успели отправить на запасной аэродром, но все равно произошло несколько серьезных аварий, погибло больше десяти человек. Все случаи под копирку: водитель въехал в блокаду в первые минуты после ее возникновения, а вы сами знаете, что живое существо, закрытое в движущемся замкнутом устройстве, не телепортируется на противоположную сторону, ну и… Размазало молекулярным слоем по салону, автомобиль встал поперек дороги. В двух случаях в машинах ехало по три человека, еще в одном только водитель, но в машину въехали еще две, не успевшие затормозить. Но мы еще хорошо отделались, у вас несколько поездов из-за экстренного торможения чуть не сошли с рельсов, и машин на трассе больше побилось – никак люди не хотят соблюдать правила безопасности и притормаживать перед вероятными границами блокады, а ведь знаки-то всюду стоят! Но аварии спасли сотни жизней – за теми автомобилями ехали полные пассажиров автобусы.

Я слушала, представляя темную дорогу посреди ровного, как стол, болота, спешащих с работы людей, – моя мать когда-то тоже ездила вечерней вахтой, добираясь до дома только к девяти вечера, – прозрачную смертельную стену, перегородившую трассу, и искореженные машины, в которых уже нет людей, даже тел – все залито… Бр-р-р… Виктор Михайлович продолжал:

– В самом городе движение было слабым – и по вечернему времени, и из-за начавшегося снегопада, – так что здесь обошлось без серьезных аварий. К тому же наш город хотя и достаточно большой по численности – больше ста тысяч, – но очень компактный, как вы видите, и почти полностью попал в одну из подзон, а две остальные пришлись на болото и реку. Ну а потом, как и у вас, они слились в одну зону, так что теперь мы – единоличные обладатели отрезка фарватера, из-за чего нарушилась навигация, а лежащие ниже по течению города недополучили зимние запасы продовольствия и других грузов. Но все скоро восполнят за счет авиации, потому что навигация у нас и так уже заканчивалась. Кроме всего этого у нас здесь оказалось десять параллельщиков, плюс вы двое. Параллельщиков мы разместили в гостинице и больнице, а вас, когда осознали, кто вы, – это произошло очень быстро… – Виктор Михайлович заговорил несколько извиняющимся тоном. – Вас, уж простите, после реанимации поселили в изоляторе психдиспансера. Это оказалось единственное спокойное место.

– Учитывая наше состояние, и самое подходящее, особенно если бы у нас «поехала крыша», – усмехнулся Лаки. – Это все понятно, и то, почему вы раньше ни о чем не говорили, – тоже. Но куда мы едем сейчас?

– Кроме уже описанных мной последствий, вполне привычных для попавшего в «тень» города, возникло еще одно, непредсказуемое. – Виктор Михайлович заговорил сдержанно и несколько холодно. – Простите, но скоро вы сами все увидите, я пока не имею права что-либо рассказывать.

– Хорошо. Но кто вы такой? – Лаки тоже стал сдержанно-деловым, задав вопрос вежливо, но жестко.

– Руководитель местного филиала конторы. Здесь, в отличие от Центральной России, плотность населения крайне низкая, города расположены на расстоянии в сотни километров друг от друга, поэтому в каждом райцентре есть такие отделения. Ну а у нас хотели создать филиал с полным набором отделов, пусть и не такой многочисленный, как принято в Центре, и даже подготовили место для постройки корпуса. Но вот как вышло – основную часть оборудования получили, коллектив практически собран, и мы, не имея нормального помещения, должны начинать работу с изучения новой «тени» изнутри, а не по отчетам и памяткам «В случае опасности следует…». Вы, Ната, уже познакомились с одной из наших сотрудниц, Инессой. Она сейчас решает вопрос, какую работу вам поручить, учитывая вашу…

– Учитывая отсутствие у меня хоть какой-то из необходимых вам профессий, – хмыкнула я. – Гуманитарию среди ученых-физиков и технарей всегда сложно, а им со мной – тем более. Я – чемодан без ручки.

– Ну зачем вы так? – с укором сказал обернувшийся к нам с переднего сиденья Алексей Александрович. – Оскорбляете саму себя.

– Я ничуть себя не оскорбляю. Вам нужны мои особенности, проявляющиеся рядом с установкой. – Я пожала плечами. – И в то же время я для обычной работы в конторе совсем не приспособлена. Была бы хоть поварихой, а то – музейный сотрудник. До сих пор не понимаю, как я тогда в коридоре сама себя не подстрелила, с моими-то «талантами». Гуманитарий на тропе войны, спасайся, кто может.

– Как обезьяна с гранатой, – рассмеялся Лаки. – Ты тогда это несколько раз повторила, хорошо, те дураки этого не услышали, а то бы поняли, что ты уже на пределе. Но кое-что ты все же умеешь, и в команде ты – совсем не лишняя, не прибедняйся. Ты умеешь работать с информацией, анализировать ее, тебя хотели к аналитикам перевести. Нам не только физики нужны, но и гуманитарии – у вас тоже есть чему поучиться.