Евгений Бузни - Первомайские мальчики

— Отставить! — закричал полковник, поворачиваясь к набежавшим корреспондентам. И найдя, наконец, выход из создавшегося положения, отдал распоряжение солдатам: — стать цепью, не пускать журналистов к дому.

— Это другое дело, — одобрительно сказал капитан. — Мы должны помогать друг другу, а не драться. Прошу вместе с нами обеспечивать порядок, а мы пойдём в дом. Боцман, остаётесь за главного. Автобус к подъезду!

Но первой к оцеплению подлетела с проблесковым сигналом и звуковой сиреной машина милиции. Из неё вышел майор в сопровождении двух сержантов. С удивлением глядя на выставленную охрану, они направились к подъезду, но их остановили солдаты «Беркута».

— Мы по важному делу. Нас интересует майор Быстров из Москвы.

— Это я — поспешил ответить Быстров, — и, обратившись к Директору, тихо проговорил:

— Товарищ капитан, предупреждаю, в вашей квартире два преступника, которых я должен взять под арест — это американский журналист Мак-Алистер и с ним почему-то прибывший тоже из Москвы Михальский. Журналиста по договорённости с Москвой мы передаём украинским властям, поскольку он подозревается в преступлении на территории Украины. Для этого и приехала милиция из Бахчисарая. Мы с ними созванивались. Прошу пропустить и взять их с нами.

— Пропустите! — распорядился капитан. — Мне жена позвонила и сказала о гостях. Сказала, что привела их её подруга, и совсем некстати, журналистка. А вы как их упустили? — спросил капитан, торопливо поднимаясь по лестнице.

— Они вошли туда раньше нас, а почему, мы пока сами не знаем. Сейчас разберёмся. У вас есть ключ от квартиры?

— Естественно.

На четвёртом этаже Заглядов приказал двоим омоновцам остаться у двери, остальная группа вошла в прихожую за хозяином квартиры.

«Содом и Гоморра», — подумал Роман, отошёл от кухонного окна озабоченным и, ничего не говоря, прошёл в комнату, поманил пальцем Грамотеева.

— Ася, — сказал Александр, останавливая танцевальное па, — пройдёмте на кухню тоже. Почему бы и нам не выпить по рюмочке коньяка?

В глазах Аси сверкнуло веселье:

— И правда. Я всегда согласна.

Взяв рюмки из буфета, они прошли на кухню за Романом.

— Что же это вы тут одни пьёте? А мы? — улыбаясь говорила Ася, ставя новые рюмки и наливая в них коньяк.

Роман кивнул Александру на окно:

— Глянь туда.

Грамотеев увидел внизу выстроившихся моряков, солдат «Беркута» и толпящихся возле них журналистов.

— Ладно, питьё пока отложим. Надо выяснить, что там происходит, — сказал он.

В это время входная дверь с улицы отворилась, в прихожей появились капитан и его сопровождение. Навстречу из кухни вышли Роман и Александр. Из гостиной доносилась музыка.

— Празднуете? — спросил Директор. — Где Людмила?

— Танцует с гостем, — ответил Грамотеев. — Ждём вас.

Услышав громкий голос мужа в прихожей, Людмила Викторовна прекратила танцевать, подскочила к магнитофону, выключила музыку и бросилась в переднюю. За нею шёл Мак-Алистер.

Майор милиции из Бахчисарая при виде появившегося журналиста вышел из-за спины Быстрова, тихо спросив «Он?» и, видя утвердительный кивок головы, так же негромко поинтересовался:

— Он говорит по-русски?

На ответ Быстрова «Да» громко произнёс:

— Мак-Алистер, каким транспортом вы прибыли в Севастополь?

— Что такое? — ответил вопросом на вопрос американец. — Я американский журналист и не обязан отвечать на вопросы полиции.

— Обязаны, господин Мак-Алистер, — твёрдо сказал Быстров. — Вы подозреваетесь в попытке на убийство украинского гражданина.

— Я никого не убивал. Это недоразумение, — сказал американец, чувствуя, что теряет уверенность в голосе. — Вы меня с кем-то путаете, и я не буду разговаривать с вами без представителя консульства.

— Хорошо, — согласился майор милиции. — В таком случае вам всё же придётся пройти со мной, поскольку именно вы подозреваетесь в совершении дорожной аварии и попытке убить водителя.

Мак-Алистер побледнел. Меньше всего он ожидал, что водитель, единственный свидетель, окажется жив.

— Я прошу вас пройти с нами к машине. У вас есть здесь ваши вещи? — говорил майор.

— Есть мой кейс и камера. Но повторяю — это недоразумение и вам придётся отвечать за ошибку.

— Каждый отвечает за своё, — сказал майор. — Вы хозяйка? — обратился он к онемевшей от изумления Людмиле Викторовне. — Проводите, пожалуйста, сержанта в комнату и покажите ему вещи Мак-Алистера. А вас попрошу оставаться здесь, — сказал он жёстко двинувшемуся было в комнату журналисту. — Всё ваше принесут.

Майор Быстров смотрел на присутствующих. Среди них не было Михальского, но он должен был быть в квартире.

А тот был на кухне и внимательно вслушивался в происходящее. Поняв, что американец крепко влип, решил каким-то образом помочь ему своими показаниями. Он появился в прихожей и заявил:

— С журналистом действительно ошибка. Мы приехали с ним вместе из Симферополя, так что никого он не мог убивать. Я свидетель.

— Что вы говорите, гражданин Адамович или Михальский? — с деланным удивлением спросил Быстров. — Защищая гражданина другого государства, вы забыли, что сами находитесь в розыске и обвиняетесь в оказании содействия нескольким ограблениям в Москве. Так что вы подлежите аресту. А с американским журналистом вы выехали из Симферополя в разных машинах. Тому я сам свидетель.

Услыхав свою ложную фамилию Адамович, Михальский понял, что человек перед ним в гражданской одежде знает о нём всё, и то, что его карьере пришёл по-настоящему конец: кто-то из его сообщников запел, как говорят в преступном мире. Михальский рванулся назад в кухню, схватил с разделочного стола длинный нож и кинулся с ним к Алине. Идея была стандартная: приставить к горлу девушки нож и, угрожая её жизни, потребовать выпустить его из дома.

Ася в страхе закричала.

Второй раз в жизни на девушку шли с ножом. Разница была в том, что к этому моменту Алина проработала почти год в милиции, регулярно посещая занятия по самообороне, и отработала приёмы борьбы при нападении с ножом до полного автоматизма. Кроме того, Михальский по комплекции был щуплым. Алина двумя ладонями обхватила запястье руки, державшей нож, с силой надавила большим пальцем на болевую точку, заставив Михальского выпустить оружие, затем, не выпуская руки, развернувшись, бросила через себя тело Григория спиной на пол, едва не сбив им вбежавшего Романа.

— Всё, Рома, не волнуйся, я сама справилась, — проговорила Алина, тяжело дыша.

В ярости Роман хотел ударить Михальского кулаком, но Алина остановила его, смеясь от нервного стресса:

— Не надо, Рома. Лежачего не бьют, и не положено так у милиции.

В кухню вошли Быстров, Грамотеев и Захватов. У подполковника в руках были наручники.