Евгений Бузни - Первомайские мальчики

Алина торопилась говорить, чтобы не заметно было дрожания голоса от волнения. А голос начинал подрагивать от дрожания губ. Она готова была вот-вот расплакаться от радости, что слышит Романа. И слёзы сами собой начали капать из глаз, но Алина тараторила, чтобы Рома на том конце связи не заметил этих неудержимых слёз. Он и не замечал, проявляя свою радость от прибытия в Новороссийск, от сознания того, что волнения с переездами кончились. Осталось только сесть в самолёт и прилететь в Москву. А самолёт должен был вылетать через три часа. Роман был счастлив оттого, что мог спокойно разговаривать по телефону, не боясь говорить о том, где находится и когда прилетит. Все, так называемые опасности, связанные с пребыванием в другом государстве были, наконец, позади. Он в России. И Роман, не скрывая восторга, рассказывал:

— Мы шли полным ходом. Но в самом начале пути, ещё в Севастополе, когда проходили Стрелецкую бухту, то у боновых ворот нас встретили корабли береговой охраны Украины, предлагая нам повернуть обратно. Политика дрянное дело, Алиночка. Казалось бы, какое им дело до того, куда и зачем идёт боевой корабль России. Но кто-то ко-го-то подзуживает, и начинаются споры, кто кому и что должен докладывать. Ну и что, что Севастополь на территории Украины? Это же русская база исторически. Мы не захватывали территорию. Ну, ты понимаешь. И украинцы это знают, но избрали меня камнем преткновения, чтобы начать политические дрязги. Однако наш Василий Ильич не даром носит погоны капитана второго ранга. Думаю, ему скоро дадут ещё одну звёздочку. Он так отбрил по рации пограничников, что те быстро замолчали. Представляешь, он спокойно заявил в микрофон, я стоял рядом, что информация о маршруте была своевременно отправлена, и это соответствует действующим договорённостям между украинской и российской стороной, разрешение же на поход он спрашивать не намерен, поскольку подчиняется только российскому командованию, а потому движение корабля прекращать не будет ни при каких обстоятельствах. Но знаешь ли ты, малышка, что такое большой противолодочный корабль? Это плавучая морская крепость с ракетами, способными уничтожить любую преграду под водой, на воде и в воздухе. Стоять на пути корабля равносильно самоубийству. Украинцы освободили ворота. Так что мы спокойно шли своим путём. Прибыли как полагается не за десять, а за девять часов. Тебе капитан говорил время примерное на случай ухудшения погодных условий и других непредвиденных задержек. Ну и не забудь, что здесь на час меньше, чем у вас.

Слушая рассказ Романа, Алина успокоилась. Они долго ещё говорили о самых разных вещах, словно расстались не вчера, а провели в разлуке целую вечность. И это было понятно: они любили друг друга.

В это же время Грамотеев тоже звонил своей любимой Катюше и рассказывал, наверное, примерно то же, что и Роман. Впечатления у них были одинаковые. Оба впервые попали на военный корабль, оба были счастливы оказаться снова в России после стольких тревожных часов среди русских людей, на бывшей русской территории, но в новых политических условиях. Небо снова стало для них голубым и радостным.

Катя хотела услышать от Саши подтверждение его предложения о свадьбе, и оно поступило немедленно. Правда, Катя спросила об этом весьма осторожно, как настоящий дипломат, дав возможность парню изложить сначала подробности прибытия в Новороссийск:

— Ну, я очень рада, что вы прибыли успешно. Можешь теперь спокойно продолжать свои шутки.

— Какие шутки? — удивлённо спросил Грамотеев. — Ты о чём?

Катя собралась вся, нервы напряглись, но она приложила все силы, чтобы сказать лёгким шутливым голосом:

— Ну, о свадьбе круглой и прочее.

— Катюша, какие тут шутки? Для меня это очень серьёзно. Неужели ты не веришь? Вот прилетим с Романом и сегодня же пойдём в ЗАГС, если не возражаешь.

Катя, конечно, не возражала. Она ждала Сашу, как сказала, всю свою сознательную жизнь и ни минуты не может жить, не думая о нём. Вот о чём говорила эта молодая парочка.

Между тем Роман, закончив говорить с Алиной, позвонил и родителям, чтобы успокоить мать и договориться о встрече в аэропорту.

— Ма, ты имей в виду, что у нас в Новороссийске сейчас идёт дождь и гремит гром. Так что, если вылет задержится, вы не переживайте.

— Ну, как не переживать? — сокрушалась Ирина Владимировна, — у вас гроза, а у нас солнце. Может, вам подождать с вылетом?

— Это не мы решаем, ма. Лётчики знают, когда лететь, а когда нет.

Родные люди говорили между собой, напрочь забыв обо всём окружающем, а оно их как раз помнило и не оставляло без своего внимания ни на секунду.

Всеведущие журналисты, откуда они только берутся, как добывают самые секретные, самые скрытые от посторонних глаз новости? Как удаётся пронюхать то, что, казалось бы, как говорится, одному богу известно. Нет от них тайн. Не сегодня, так завтра, но всё выведают, всё разузнают, и, главное, всё всем расскажут без какого-либо стеснения, без зазрения совести, а порой и безо всякого страха, что скажет не то, не там и не так, как было на самом деле. Последнее самое плохое. Иной думает, что если ты знаешь что-то, чего другим не удалось узнать раньше, и тебя зудит рассказать об этом первым, так рассказывай об этом, как оно есть. Так нет же, так думает только иной, а остальные врут напропалую, лишь бы читателю было весело читать и интересно. Разве это настоящие журналисты? Нет, они профа-журналисты, то есть не профи, что означает профессионалы, а именно профа от слова «профанация», то бишь не настоящие журналисты.

Ну, какими бы они ни были профи или профа, но одни журналисты примчались в Новороссийск, узнав, очевидно, от украинских пограничников, куда направился «Неустрашимый», другие собирались в аэропорту Внуково в ожидании прибытия самолёта с Науковым.

В Новороссийске погода была, можно сказать, нелётная. Для июня это было нормально. Грозы в это время года здесь не редкость.

Журналисты со своей съёмочной аппаратурой и зонтиками собрались в аэропорту задолго до рейса Новороссийск — Москва, на котором, как ожидалось, полетит Науков. К какому причалу и на каком катере подъедет учёный, которого кто-то назвал Дон-Кихотом, со своим верным оруженосцем, если продолжать этот сравнительный ряд, Грамотеевым, никто не знал, поэтому все корреспонденты бесконечно названивали своим друзьям в различные военные ведомства, пытаясь выяснить, когда и где можно увидеть интересующего всех Наукова. Но военные, если что-то и знали, сообщали о своём неведении.

Появление Романа и Александра у здания аэропорта заметили сразу, ибо кого же могли привезти сюда в сопровождении нескольких машин милиции, как не самую главную знаменитость времени? Не смотря на плотное кольцо милиции, над головой Романа повисли микрофоны, на него были нацелены объективы всех камер, слева и справа сыпались вопросы, перебивая друг друга, повторяясь и не получая ответов.