Дэн Симмонс - Сироты вечности [сборник litres]

Или меньше, если видение придет раньше.

Хока Уште пытался молиться, но из головы у него не шла Бегущий Олененок. Его пальцы помнили тепло девичьей промежности, и даже воспоминание о волосяной веревке возбудило мальчика. Сейчас, в этом состоянии голода и телесной чистоты, сексуальное возбуждение показалось Хоке Уште сродни самому видению, когда его че , детородец, зашевелился, словно по собственной воле.

В первый день и вечер ханблечеи высоко в Паха-сапа дул сильный ветер, непривычно холодный для Месяца, Когда Возвращаются Утки, и магические флажки трепетали и рвались на концах палок, стоящих вокруг Ямы Видений, где Хока Уште сидел на корточках, пытаясь молиться нужным духам, но неотступно преследуемый единственно видениями стройных ног, крепких ляжек и блестящих черных волос Бегущего Олененка. После наступления темноты стало холоднее, и апрельский ветер принес крохотные снежинки. Хока Уште сжался в комок и постарался выбросить из головы все, кроме должных мыслей, на какие его настраивали мудрые старики в парильне.

Ближе к рассвету Хромой Барсук заснул, свернувшись клубком на свежей земле своей Ямы Видений, и вагмуха выпала у него из пальцев, тихо брякнув священными камешками и комочками бабушкиной плоти. Ни ледяной ветер, ни звук погремушки не разбудили мальчика.

Хоке Уште приснился такой вот сон: он увидел себя самого, спящего в Яме Видений, дрожащие звезды в холодном ночном небе и огромный валун выше по склону, вросший в почву священной горы. И пока он смотрел откуда-то сверху на собственное спящее тело, гигантский валун вдруг сорвался с места и покатился по склону прямо к яме.

Тогда мальчик закричал во все горло, но спящий внизу Хока Уште не проснулся, и вопль походил на свист ванаги , призрака, – слабый и тонкий, нисколько не похожий на крик настоящего мужчины. А валун с грохотом катился по склону к его свернутому калачиком телу, и наблюдающему Хоке Уште осталось только закрыть глаза, чтоб не видеть, как огромный камень раздавит его спящего. Но у наги , духовного тела, нет глазных век – поэтому мальчик вопреки своему желанию увидел происшедшее далее.

Валун остановился в паре дюймов от спящего Хоки Уште. Потом из валуна, из недр горы, из деревьев и даже из ветра раздался голос: «Уходи, маленький человек. Ступай прочь отсюда. Сегодня здесь нет видения для тебя».

И Хока Уште, вздрогнув, проснулся. Занимался рассвет. Валун лежал на прежнем месте выше по склону, черная глыба на фоне бледнеющего неба, и тишину нарушал лишь шорох ветра в кронах сосен. Потрясенный видением про не-видение, Хока Уште встал, плотно обернул одеяло вокруг своего голого тела и стал спускаться с горы, стараясь согреться и стряхнуть остатки сна.

Весь следующий день солнце пригревало, и ветер веял ласково, но никаких других видений к мальчику не пришло, и он подумал, не вернуться ли к Хорошему Грому и остальным с одним только рассказом про свое не-видение. Но в конечном счете решил погодить. Хока Уште вспомнил предостережение Хорошего Грома: мол, племя огорчается, если видение к искателю вообще не приходит, но человек покрывает себя позором, если получает негодное видение. А он понятия не имел, к какому разряду относится видение про не-видение. В общем, он положил остаться там и подождать видения получше.

К наступлению сумерек, когда не прошло еще и полутора дней из четырех, язык у Хоки Уште распух от жажды, а живот сводило от голода. На вторую ночь ветер стал еще холоднее, и Хромой Барсук был уверен, что вообще не сомкнет глаз. Однако незадолго до рассвета, когда из каньона внизу медленно выполз туман и начал обвивать белыми щупальцами деревья на горе, мальчику приснился следующий сон.

Он снова наги , чистая духовная сущность, и снова парит над своим телом, скрюченным от холода во сне. На сей раз никакой валун с горы не катится, но немного погодя Хока Уште замечает неясные черные тени, которые движутся между деревьями, приближаясь к нему спящему. Они скользят сквозь клубящуюся пелену тумана и наконец обретают очертания четырех животных: медведя невообразимо огромных размеров, горного льва, оленя – не просто оленя, а таха топта сапа , священного оленя с черной полосой на морде и единственным острым рогом, торчащим изо лба, – и барсука. При виде последнего зверя наблюдающий Хока Уште даже обрадовался, но почти сразу заметил, что барсук не хромой и на морде у него премерзкое выражение. Он кажется злым и голодным.

Хока Уште хочет закричать, предупредить себя спящего об опасности, но теперь он знает, что голос его наги слишком слаб, чтобы разбудить кого-нибудь. Поэтому Хока Уште просто смотрит.

Медведь, горный лев, олень и барсук медленно приближаются к спящему мальчику. Медведь такой громадный, что снес бы ему голову одним ударом лапы. Горный лев такой ужасный, что враз раздробил бы мощными челюстями его кости, выпуская из них костный мозг. У оленя такой острый рог, что пронзил бы спящего Хоку Уште, как охотничья стрела пронзает печень бизону. А барсук такой свирепый, что одним рывком содрал бы кожу с человеческого лица, как бабушка сдирает гладкую брюшинную шкурку с кролика перед разделкой тушки.

Буквально в нескольких дюймах от спящего сиу звери остановились, и снова со всех сторон послышался голос: «Уходи, маленький человек. Ступай прочь отсюда. Сегодня здесь нет видения для тебя».

И тогда Хока Уште проснулся с дурным сердцем, лила чанте шича , полный ужаса перед осин шича , то бишь дурными животными. Но он сел, закутался в одеяло, поднял с земли трубку, взятую у Хорошего Грома на время ханблечеи , в другой руке крепко сжал вагмуху и стал ждать, когда взойдет солнце, согреет его и возродит храбрость в сердце. Он оставался там и голодал весь день. И когда снова наступили сумерки, он по-прежнему сидел в Яме.

Ночь выдалась очень темная, облака заволакивали луну и звезды, падал мягкий снег, но таял, едва касаясь земли, и Хока Уште заснул задолго до того, как небо начало бледнеть в преддверии рассвета.

На сей раз он увидел себя в Яме Видений еще отчетливее прежнего и долго видел одну только эту картину: спящий мальчик с трубкой под мышкой и зажатой в руке погремушкой. Он походил на спящего младенца, даже на свой собственный взгляд, и Хока Уште задался вопросом, зачем ему вообще понадобился этот дурацкий поиск видений.

Потом вдруг земля вокруг ямы словно пошла рябью, зашевелилась, задрожала, и прежде, чем наблюдающий Хока Уште успел крикнуть «берегись» спящему Хоке Уште, Яма Видений наполнилась гремучими змеями. Десятки, даже сотни гадов. Старые гремучки длиной в человеческий рост, коротенькие толстые змеи-самки, полные яиц и яда, и бессчетные змейки-детеныши длиной в руку мальчика, но уже вооруженные ядовитыми зубами и трещотками.