Дэн Симмонс - Сироты вечности [сборник litres]

Вэл повернулся на другой бок и спрятал голову под подушкой, стараясь не думать ни о чем, вспомнить свой флэш и встроить его в свой сон.

Ему в лицо ткнулось что-то холодное и твердое. Пистолет.

Вэл сел, чувствуя приступ тошноты, подержал полуавтомат в руках, а потом сунул его под матрас, к журналам «Пентхаус». Его сердце тяжело стучало. Он вытащил из кармана лежащих на полу джинсов второй двадцатиминутный флакон и сорвал крышку – слишком поспешно, – ведь ему надо было спешить, чтобы не упустить нужный образ и темпролин, проникая в мозг, мог достичь нужных нейронов и стимулировать нужные синапсы.

Ему четыре, и сегодня его день рождения. Сэмюэль вопит, мама готовит на кухне торт, стол завален недоеденными хот-догами, красными мармеладками и картофельными чипсами.

В дверь звонят, входят дедушка и бабушка…

Кэрол наблюдает, как Дэнни выходит из голубой воды и бежит к ней, вверх по белому песчаному пляжу. Он красив, строен, загорел за пять дней на солнце и улыбается ей во весь рот. Он бросается на покрывало рядом с ней, и Кэрол кажется, будто ее сердце набухает счастьем и любовью. Она берет его мокрые пальцы в свои:

– Дэнни, скажи, что мы всегда будем любить друг друга.

– Мы всегда будем любить друг друга, – быстро говорит он, но теперь, запертая в самой себе, более наблюдательная Кэрол замечает быстрый взгляд, брошенный на нее из-под длинных ресниц, – взгляд, который мог быть оценивающим или слегка насмешливым.

Но тогда Кэрол чувствует себя абсолютно счастливой. Она перекатывается на спину, позволяя свирепому солнцу Бермуд красить ее тело в цвет жара. Дэнни сказал, что на время этого отпуска они освобождаются от тревог об озоновом слое и раке кожи, и Кэрол радостно согласилась. Пальцами она проводит по пояснице Дэнни, чувствуя, как высыхают там капли воды. Игриво, с легким оттенком собственничества, ее пальцы скользят под эластичной резинкой его купальных плавок. Нижняя часть его спины и округлости ягодиц совсем холодные.

Она чувствует, как он слегка шевелится на покрывале.

– Хочешь пойти в номер? – шепчет он.

Пляж почти пуст, и Кэрол представляет себе, как бы это выглядело, если бы они занялись любовью прямо здесь, на солнце.

– Еще минутку, – говорит она.

Плывя на волне своих ощущений, настоящая Кэрол понимает простой факт: мужчины любят вспоминать свои лучшие сексуальные мгновения – Кэрол слышала, как они об этом говорят, – в то время как женщины в большинстве своем путешествуют в прошлое, чтобы заново пережить времена, когда близость и счастье были всего острее. Это не значит, что в своих воспоминаниях она избегает секса – сейчас они с Дэнни поднимутся в номер, и следующие тридцать минут проведут так бурно, как дай бог всякому, – и все же самыми притягательными для нее являются те мгновения, когда она чувствовала себя наиболее любимой, когда ощущение близости было почти столь же осязаемым, как жар горячего тропического солнца над головой.

Кэрол поворачивает голову и прикрывает глаза ладонью – якобы для того, чтобы заслониться от солнца, на самом деле для того, чтобы еще раз взглянуть на лицо Дэнни так близко к ней. Его глаза закрыты. Бисеринки воды блестят на ресницах. Он слегка улыбается.

Ублюдок взял с собой в ту поездку флакон флэша. В последний вечер он покажет его мне, объяснит, как им пользоваться, и предложит вспомнить наш первый секс – с кем-то другим! Он ухитрился превратить ту последнюю ночь в двойной менаж-а-труа.

Кэрол пытается задушить эти мысли и свой теперешний гнев, пока тогдашняя Кэрол трет глаза, как будто убирая попавшие в них песчинки, на самом деле стирая слезы счастья.

Полицейский в желтом дождевике машет мотокортежу внизу, и Роберту хочется его подстрелить. Хорошо хоть, коп стоит между рабочими и перилами, значит никто ничего не бросит вниз. Роберт бросает взгляд вправо, на людей, которые едят свой ланч, сидя на ступеньках кирпичного здания, которое возвышается как раз там, где дорога, обогнув большую травяную площадку, ныряет влево, под железнодорожную эстакаду. Люди машут руками. Не заметив ничего подозрительного, Роберт снова сосредотачивается на железнодорожном мосту впереди.

«Давай! Пошел! Слезай и беги!»

Он стоит на левой подножке автомобиля сопровождения. Очень жарко.

– Хавбек – базе, – говорит в рацию их командир, Эмори Робертс, на переднем сиденье. – До места назначения пять минут.

Роберт представляет себе место назначения, зал огромного торгового центра, где Ланцер должен будет выступить перед сотнями техасских бизнесменов. Настоящий Роберт чувствует усталость от жары.

«Не обращай внимания. Вперед!»

Резкий звук вспугивает голубей, которые кружат над травой.

«Господи, кто-то из этих дураков-рабочих выпустил сигнальную петарду». Он кричит, стремясь заглушить эту мысль, докричаться сквозь нее до себя прежнего. Годы тренировок и опыта псу под хвост из-за каких-то двух секунд непонимания. И только посмотрев снова вперед и увидев, как руки Ланцера поднимаются в безошибочно узнаваемом жесте жертвы пулевого ранения, молодой агент начинает двигаться.

Дистанцию, разделяющую два автомобиля, невозможно пробежать быстрее. Роберт хватается за металлический выступ, как раз когда третья пуля попадает в президента.

«Господи. Пуля ударяет в него на долю секунды раньше, чем я слышу звук удара. Я никогда раньше этого не замечал».

Голова Кеннеди растворяется в мареве розовой крови и мозга.

Роберт хватается за металлическую рукоять и вскакивает на выступ с номером автомобиля, как раз когда тяжелый «линкольн» прибавляет газу. Нога Роберта соскальзывает с номерной пластины, и разгоняющийся кабриолет тянет его за собой.

«Опоздал. Две секунды. Хотя бы полторы. Но мне никогда их не догнать».

Женщина в розовом выползает на багажник автомобиля в истерической попытке вернуть осколок черепа Ланцера, чтобы никто больше не увидел того, что только сейчас видела она.

Роберт внутри себя тщетно пытается закрыть глаза, чтобы не видеть следующие минуты ужаса.

Вэл встал и вышел из дома еще до завтрака. За кофе Кэрол обнаружила, что по-настоящему говорит с отцом, что было необычно.

– Сегодня у тебя консультация, да, пап?

Роберт хмыкнул.

– Ты ведь пойдешь? – Кэрол слышала менторские нотки в своем голосе, но ничего не могла поделать. «В какой момент, – подумала она, – мы становимся родителями своих родителей?»

Когда они впадают в маразм, дряхлеют или сходят с ума, – приходит к ней ответная мысль.

– А разве я пропустил хоть одну? – отвечает отец немного сварливо.

– Не знаю, – говорит Кэрол, глядя на часы.

Роберт издает неприличный звук.

– Узнала бы. Чертова программа терапии названивала бы тебе и засыпала бы сообщениями до тех пор, пока бы ты не связалась с ними лично. Прямо как программа учета прогулов в школе… – Старик резко замолчал.