Дэн Симмонс - Сироты вечности [сборник litres]

Дем Лиа пожалела, что здесь нет Кем Лои, астронома. Но она знала, что Кем Лои наблюдает с центрального поста.

– На подлете к двойной системе мы ни одной планеты не видели, – сказала она. – Кажется очень маловероятным, чтобы какой-нибудь пригодный для жизни мир пережил превращение звезды класса Джи-два в красный гигант.

– И тем не менее Разрушитель каждый раз проходит очень близко от этой страшной звезды, – возразил глава ветви. – Может быть, там осталась какая-то искусственная среда – космическая база, полый астероид. Среда, обитателям которой это древесное кольцо нужно для выживания. Но это не оправдывает бойни.

– Если они могли построить такую машину, то могли просто покинуть систему, когда состояние звезды стало угрожающим, – задумчиво протянул Патек Георг и посмотрел на Далекого Ездока. – Вы пытались уничтожить машину?

На лице Далекого Ездока мелькнула улыбка – широкая, как у ящерицы.

– Много раз. Десятки тысяч Бродяг погибли. У машины энергетическая защита, испепеляющая нас примерно за сто тысяч километров.

– Может быть, обыкновенная метеоритная защита, – предположила Дем Лиа.

Улыбка Далекого Ездока сделалась пугающе широкой.

– Даже если так, она оказалась очень эффективным орудием убийства. В последней атаке погиб мой отец.

– Вы пытались долететь до системы красного гиганта? – спросил Петер Делен.

– У нас не осталось звездолетов, – ответила женщина-тамплиер.

– А на крыльях? – предложил Петер, явно прикидывая в уме, сколько времени мог бы занять такой полет. Годы – пусть даже десятки лет при скоростях солнечных парусов, – но вполне в пределах жизни Бродяги.

Узкая, с длинными пальцами ладонь Далекого Ездока резко разрубила воздух.

– Слишком велики возмущения гелиосферы. И все равно мы пытались сотни раз – в эти экспедиции уходили десятки, а не вернулся никто. Шесть ваших стандартных лет назад в такой экспедиции погиб мой брат.

– А сам Далекий Ездок был тяжело ранен, – тихо закончила Рита Кастин. – Полетели шестьдесят восемь лучших космических ездоков – вернулись двое. Все, что осталось у нас от медицинской науки, понадобилось для спасения жизни Далекого Ездока. Два года он провел в питающем модуле.

Дем Лиа прочистила горло:

– Какой помощи вы хотите от нас?

Двое Бродяг и женщина-тамплиер подались вперед. От имени всех заговорил глава ветви Кил Редт:

– Если, как вы считаете и как убедились мы, в системе красного гиганта не осталось обитаемого мира – убить Разрушителя. Аннигилировать этот жатвенный комбайн. Спасти нас от бессмысленной, извечной и бесконечной бойни. Мы вознаградим вас так щедро, как только сможем: провизия, плоды и столько воды, сколько нужно вам на ваш путь, передовая генетическая технология, наше знание ближайших систем – все, что вы захотите.

Люди Спектральной Спирали переглянулись. Наконец Дем Лиа сказала:

– Если вам здесь удобно, мы попросим извинить нас и пойдем немного посовещаемся. С вами с удовольствием останется Сес Амбре и будет говорить о том, о чем вы захотите.

Глава ветви развел руками:

– Нам вполне удобно. И мы будем более чем польщены возможностью побеседовать с достопочтенной госпожой Амбре – той, которая видела мужа Энеи.

Дем Лиа заметила, что молодая женщина-тамплиер, Рита Кастин, с нескрываемым волнением ожидает этой беседы.

– А потом вы сообщите нам ваше решение? – передал Далекий Ездок.

От его воскового тела, огромных век и чуждой физиологии у Дем Лиа холодок пробегал по коже. Это создание питалось светом, вбирая достаточно энергии, чтобы разворачивать электромагнитные солнечные крылья в сотни километров длиной, утилизировать выдыхаемый воздух и отходы и жить в среде абсолютного холода, убийственной жары, смертельной радиации и глубокого вакуума. Далеко же ушло человечество от первых африканских гоминидов на Старой Земле.

«А если мы скажем „нет“, – подумала Дем Лиа, – триста с чем-то тысяч разгневанных Бродяг, адаптированных к космосу – вот таких, как он, – могут обрушиться на наш спин-звездолет, как разъяренные гавайцы на капитана Кука, который поймал их за выдергиванием гвоздей из корпуса корабля. Добрый капитан не только погиб страшной смертью, но был освежеван, выпотрошен, обжарен и сварен по кусочкам».

Но Дем Лиа уже понимала, что этого не будет. Бродяги не нападут на «Спираль». Вся ее интуиция в этом убеждала.

«А если нападут, – подумала она, – наше оружие их испарит за две целых и шесть десятых секунды».

При этой мысли ей стало слегка нехорошо, и чувство вины преследовало ее, когда она прощалась с делегацией и направлялась к лифту в рубку.

– Ты видела его? – спросила с придыханием Истинный Глас Древа Рита Кастин. – Мужа Энеи?

Сес Амбре улыбнулась:

– Мне было тогда четырнадцать стандартных лет. Давно это было. Он странствовал с планеты на планету и остановился на несколько дней у триады моих вторых родителей, потому что заболел – камень в почке, – а потом имперские солдаты держали его под арестом, пока не смогли прислать кого-то его допросить. Мои родители помогли ему сбежать. Я видела его всего несколько дней и много лет назад. – Она вновь улыбнулась. – И если помните, он тогда не был мужем Энеи. Он еще не принял ее ДНК, даже не понял еще, что означают ее кровь и учение для человеческого вида.

– Но ты его видела, – настаивал глава ветви Кил Редт.

– Да. Он был в бреду и страдал от боли, прикованный к постели моих родителей наручниками имперских солдат.

Рита Кастин подалась ближе:

– Была у него какая-нибудь… аура?

– О да, – усмехнулась Сес Амбре. – Пока мои родители не вымыли его губкой. Он путешествовал в суровых условиях много дней.

Бродяги и женщина-тамплиер разочарованно откинулись назад.

Сес Амбре наклонилась вперед и тронула Риту Кастин за колено:

– Прошу прощения за неудачную остроту – я знаю, какую важную роль сыграл Рауль Эндимион в нашей общей истории, но это было очень давно, все сильно перепуталось, а я в те времена на Витус-Грей-Балиане Б была упрямым подростком, девчонкой, которая только и думала, как сбежать из своей общины и принять крестоформ в каком-нибудь крупном имперском городе.

Теперь все трое заметно подались назад. На двух лицах можно было прочесть явное ошеломление.

– Ты хотела принять в себя этого… этого паразита?

В Момент Сопричастности Энеи каждый человек в любом уголке Вселенной увидел… узнал… ощутил полный гештальт той реальности, которая кроется за «крестоформом бессмертия» – паразитической массы узлов ИскИнов, создающей Техно-Центр в реальном космосе, эксплуатирующей нейроны и синапсы каждого носителя, часто убивая хозяина-человека и используя готовую нейронную сеть в миг ее наивысшего творческого подъема – в последние секунды нейронного распада перед смертью. Потом Церковь применяла технологию Техно-Центра для воскрешения человеческого тела с помощью крестоформа, который становился все сильнее и разветвленнее с каждой смертью и воскрешением.