Дэн Симмонс - Сироты вечности [сборник litres]

Сес Амбре пожала плечами:

– В то время он обещал бессмертие. И шанс выбраться из пыльной деревушки и попасть в реальный мир – в мир Священной Империи.

Трое представителей Бродяг молча смотрели на нее. Сес Амбре подняла руки к вороту балахона и раздвинула его, показав шрам, оставшийся после того, как энеане удалили крестоформ.

– Меня вывезли на одну из последних планет Империи и вживили мне крестоформ на девять лет, – сказала она так тихо, что три посланца с трудом ее расслышали. – И почти все это время было после Момента Сопричастности Энеи, после того как всем открылись планы Техно-Центра поработить нас с помощью этой мерзости.

Истинный Глас Древа Рита Кастин взяла Сес Амбре за руку:

– Но ты отказалась стать энеанкой после освобождения. Ты примкнула к тому, что осталось от твоей прежней культуры.

Сес Амбре улыбнулась. В глазах у нее стояли слезы, и глаза эти теперь казались куда старше.

– Да. Я чувствовала, что я в долгу перед своим народом – за то, что предала его в трудную минуту. Кто-то должен был нести дальше культуру Спектральной Спирали. Очень многие погибли в войнах. Еще больше людей мы потеряли, когда энеане открыли нам путь единения с ними. Трудно отказаться от возможности стать подобным богу.

Далекий Ездок хмыкнул, и это звучало как сильные помехи.

– Это наш самый большой страх после Разрушителя. На орбитальном дереве не осталось в живых никого, кто испытал Момент Сопричастности, но подробности – радостное эмпатическое озарение и сила Связующей Бездны, знания Энеи, что многие ее последователи смогут странствовать повсюду в космосе… Да, здесь Церковь Энеи разрасталась, так что сейчас по меньшей мере четверть населения при первой возможности отвергла бы наследие Бродяг или тамплиеров и сделалась энеанами.

Сес Амбре снова улыбнулась и потерла щеку:

– Очевидно, энеане эту систему не посещали. И вы должны помнить: Энея настаивала, что нет никакой Церкви Энеи, нет ни почитания, ни обожествления, ни причисления к лику святых. Это пронизывало все ее мысли в Момент Сопричастности.

– Мы знаем, – ответила Рита Кастин. – Но культуры, лишенные выбора и знания, часто обращаются к религии. И мы с такой радостью и ожиданием приветствовали ваш корабль в том числе потому, что у вас на борту могли быть энеане.

– Энеане на кораблях не летают, – тихо заметила Сес Амбре.

Три ее собеседника кивнули.

– Когда – и если – настанет день, – передал Далекий Ездок, – решать будет каждый Бродяга и тамплиер согласно своей совести. Что до меня, я всегда буду летать на великих волнах солнечного ветра.

Тут вернулись Дем Лиа и трое остальных.

– Мы решили помочь вам, – сказала она. – Но надо спешить.

Ни за что на свете не стала бы Дем Лиа или кто-нибудь из восьми других людей и пяти ИскИнов рисковать «Спиралью» в непосредственном сражении с Разрушителем, Жнецом, или как там еще называли Бродяги свою Немезиду. Не случайно три тысячи модулей жизнеобеспечения, где спали в криогенной фуге шестьсот восемьдесят четыре тысячи триста пионеров Спектральной Спирали, имели форму яйца. Эта культура в буквальном смысле сложила все яйца в одну корзину и уж никак не собиралась бросать эту корзину в бой. И без того Басё и некоторые другие ИскИны нервничали из-за близости надвигающегося корабля. Космическая битва могла происходить на расстоянии до двадцати восьми а. е.: хотя лучам обычных лазеров или пучкам заряженных частиц, чтобы преодолеть этот путь, потребовалось бы сто девяносто шесть минут, у кораблей Гегемонии, Империи и Бродяг были гиперкинетические ракеты, которые уходили в пространство Хокинга и выныривали оттуда, уничтожая корабли противника раньше, чем радар мог бы сообщить об их приближении. Поскольку Жнец полз по своему маршруту на субсветовой скорости, у него вряд ли могло быть оружие класса С-плюс, но «вряд ли» – как раз то самое определение, которое рушило планы и судьбы полководцев с незапамятных времен.

По просьбе инженеров Спектральной Спирали энеане перестроили корабль до полной модулярности. Когда «Спираль» достигнет своей утопии, вращающейся вокруг идеальной звезды, секции отделятся, превратятся в зонды и самолеты, посадочные модули и батисферы, космические станции и обитаемые базы. Каждый из трех тысяч модулей жизнеобеспечения был способен к самостоятельной посадке и основанию колонии, хотя в принципе посадка планировалась группами после тщательного и детального изучения новой планеты. Когда «Спираль» выпустит все свои модули, зонды, шаттлы, рубку и главный двигатель, на орбите останутся разве что двигатели Хокинга с поддерживающими программами да роботы, чтобы содержать их в готовности сотни, если не тысячи лет.

– Для исследования Разрушителя мы возьмем разведывательный зонд, – сообщила Дем Лиа.

Это был один из малых модулей, больше рассчитанный на чистый вакуум, чем на вход в атмосферу, хотя и способный к некоторому изменению формы. Зато по сравнению с мирными субкомпонентами «Спирали» зонд был вооружен на славу.

– Вы позволите нам лететь с вами? – спросил глава ветви Кил Редт. – Никому из нашего народа не довелось приблизиться к этой машине меньше чем на тысячу километров и остаться в живых.

– С радостью, – ответила Дем Лиа. – Зонд вмещает тридцать-сорок человек, а из нас на нем летят всего трое. Мы будем поддерживать искусственную гравитацию на уровне одной десятой «же» и соответственно переоборудуем сиденья.

Больше всего зонд походил на древний боевой факельный звездолет. Он летел в направлении Пожирателя с постоянным ускорением 250 g , внутреннее поле компенсировало чудовищные перегрузки, внешние защитные поля были выставлены на максимальный, двенадцатый класс. Вела корабль Дем Лиа. Ден Соа пыталась связаться с гигантским кораблем всеми доступными средствами, посылая сообщения о мирных намерениях по всем каналам – от примитивных радиочастот до модулированных тахионных импульсов. Ответа не было. Патек Георг Дем Мио погрузился в системы защиты-контратаки через виртуальные соединения, пассажиры сидели в маленькой командной рубке зонда и наблюдали. Сайгё решил сопровождать людей, и его массивная голограмма устроилась, скрестив ноги, на столе возле главного иллюминатора. Дем Лиа проложила курс так, чтобы траектория не была нацелена на чудовищную машину – на случай, если у нее простая противометеоритная защита. На этом курсе они должны были разойтись с кораблем на десятки тысяч километров над плоскостью эклиптики.

– Радар корабля начал за нами следить, – сообщил Патек Георг, когда зонд, тормозя, проходил в шестистах тысячах километрах от Пожирателя. – Радар пассивный. Орудийного сопровождения не замечено. Вряд ли он зондирует нас чем-нибудь, кроме простейшего радара. Ему неизвестно, есть ли на нашем зонде какие-либо формы жизни.