Петр Никонов - Лорды Нью Эвалона

Чайка неопределенно крикнула.

- Вот и я так думаю, - Джон усмехнулся, поправил бесформенную шляпу и, подхватив ведро с уловом и ящик с инструментами, направился к своей хижинке.

Чайка позади снова крикнула, на этот раз возмущенно.

- Ай, ну, ладно, - Джон остановился, поставил ящик и ведро на песок, покопался в ведре. Выудил небольшую рыбешку, кинул ее чайке. Та с радостью подскочила к упавшей на песок рыбке и проглотила ее одним движением. Джон улыбнулся.

Он снова поднял свои вещи, но не уходил, с интересом наблюдая за действиями птицы. Та, тем временем, отыскала на песке маленькую палочку и, неловко зажав ее клювом, возила ей по песку. Забавная птица.

Джон развернулся и пошел к домику, но его снова остановил резкий крик чайки. Он, уже немного раздраженно обернулся.

- Прости, дорогая, но больше дать ничего не могу. Самому бы хватило, - он виновато пожал плечами.

Чайка снова крикнула. И еще раз. Джон покачал головой и подошел к ней поближе, чтобы лучше ее рассмотреть. Она вела себя как-то очень необычно. Чайка, снова закричав, отскочила на несколько ярдов. Джон подошел к тому месту, где она раньше сидела, посмотрел на брошенную ею палочку и на песок. И остолбенел.

« СПАСИБО », - было коряво нацарапано на песке.

Перегрелся, - решил Джон. Слишком много времени в океане. Слишком много летнего солнца, слишком мало воды, слишком мало еды. Джон потряс головой, зажмурился, протер глаза, снова открыл. Надпись никуда не исчезла.

Джон поставил вещи на песок, присел на корточки, прикоснулся к надписи. Она была реальной. Палочка в клюве слабой птицы оставила на песке бороздки неглубокие, но явно материальные. Он осторожно провел рукой по песку, потом поднял голову и посмотрел на чайку, настороженно смотрящую на него в паре десятков футов в стороне. Джон моргнул несколько раз, ему показалась, что чайка моргнула в ответ. Она чуть наклонила голову и испытующе смотрела на молодого рыбака.

- Ты кто? – наконец, хрипло спросил Джон.

Чайка молча посмотрела на него, потом кивнула головой, указывая на лежавшую у его ног палочку. Джон осторожно поднял ее, прошел несколько шагов к чайке. Птица испуганно отскочила. Джон положил палочку на песок, поднял перед собой руки, успокаивая птицу, и снова отошел назад.

Чайка взглянула на него, как бы принимая решение, потом осторожно подскочила к палочке, зажала ее в клюве и снова начала выцарапывать что-то на песке. Джон внимательно за ней наблюдал.

« Я ВИВЬЕН », - гласила новая надпись.

- Вивьен… - выдохнул Джон. – А я Джон. Джон Тейлор, я здесь живу. Ты голодная, Вивьен?

Птица кивнула.

Джон залез в ведро и, выбрав рыбу побольше, осторожно достал ее и положил на песок перед чайкой. Потом отошел в сторону, чтобы не пугать птицу. Чайка растопырила крылья и изобразила нечто, что Джону показалось реверансом. Джон расхохотался. Вивьен укоризненно посмотрела на него, покачала головой и принялась за поедание рыбы.

- Почему ты не ловишь рыбу? – поинтересовался он, когда от рыбешки остались одни кости.

Чайка возмущенно взмахнула крыльями, потом успокоилась, снова подхватила палочку.

- НЕ УМЕЮ , - появилась надпись на песке.

- Но ты же чайка? – удивился Джон. – Ты же должна была научиться с самого детства!

- НЕТ , - ответила Вивьен. Потом поколебалась и добавила: - ЗАКОЛДОВАНА .

- Ах, вот оно что! – понял Джон. – Ты была человеком, а тебя превратили в чайку?

Вивьен кивнула.

- Но кто же это мог сделать?

Чайка молча смотрела на него, наклонив голову. Фраза «А сам-то как думаешь?» так и читалась во всей ее позе.

- Лорды? – догадался рыбак.

Чайка снова кивнула.

- Но почему? За что?

Чайка опустила голову, повернулась спиной к Джону и отошла не несколько футов, где села на песок, вглядываясь в даль моря.

- Извини, - Джон понял, что затронул то, о чем Вивьен рассказывать не хотела. – Это, наверное, не мое дело. Если хочешь, пойдем в дом. Я живу один. Родители умерли, братьев и сестер у меня нет. Живу очень скромно, но для чайки и место, и еда найдутся.

Вивьен поднялась, повернулась и долго молча смотрела на Джона, обдумывая его предложение.

- Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого, клянусь, - пообещал Джон. – Просто мне кажется очень неправильным оставить тебя здесь, на холодном ветру. Ты и так страдаешь, я просто хочу тебе помочь.

Чайка поколебалась, потом кивнула. Взмахнув крыльями, она пробежалась по песку, взлетела, сделала круг и приземлилась на черную, покрытую замшелой гнилой дранкой крышу хижины Джона. Он подошел к двери и улыбнулся, открывая ее. Чайка соскочила с крыши на землю, настороженно заглянула внутрь, но потом все же прошла через порог. Оказавшись внутри, она вспорхнула под крышу, на стропила.

Посмотрев сверху на вошедшего следом Джона, она медленно кивнула ему головой, благодаря, а потом замерла, настороженно наблюдая за тем, как Джон готовит свой ужин.

- Смотри, что я тебе принес! – Джон достал из мешка тетрадь и несколько больших карандашей, ради которых он пришел к самому открытию магазина в Форт Хэнноке.

Вивьен посмотрела на него сверху, потом, решившись, спорхнула на стол. Осторожно прошлась по рассохшимся доскам, взяла клювом карандаш, примерилась, провела грифелем по бумаге. Получилось не очень – кривая непонятная полоса. Тетрадь съехала в сторону.

Джон осторожно придержал край тетради, стараясь не спугнуть птицу резким движением. Вивьен попробовала снова.

- СПА СИБО , - наконец, получилось у нее.

- Молодец! – похвалил ее Джон. – Хочешь завтракать?

- ДА .

- Мать моя умерла, когда мне было десять лет, - Джон ковырялся в куске жареной рыбы. Вивьен осторожно клевала рыбу со стоявшей перед ней тарелки. – Говорили, что воспаление легких. А может, виновата пыль – она работала на строительной базе в Форт Хэнноке. Говорят, что асбест вреден, но никто это не признаёт. Отец очень тяжело переживал это. Начал пить. Много пить. Он до этого был хорошим рыбаком: красивым, сильным, удачливым. Но всё пропало. Он пропивал весь улов. Потом стали исчезать вещи из дома. Он забрал меня из школы, чтобы я ему помогал, но начальную школу я всё-таки закончил. Отца хватило лет на пять. Впрочем, последние два года он уже не был рыбаком. Фактически рыбу ловил я, а отец валялся в лодке в обнимку с фляжкой. Я всё думал, что он упадет в море и утонет, или выйдет в шторм и разобьется. Но нет, судьба непредсказуема. Он умер на суше, в пьяной драке в кабаке, пырнули ножом. Мне было пятнадцать тогда. Вот с тех пор, уже три года, я один. Ловлю рыбу, как-то выживаю. Но что-то у меня плохо получается, если честно. Концы с концами свожу, хоть и с трудом, а вот вырваться из этой нищеты не удается. Не знаю, зачем я тебе всё это рассказываю… Наверное, просто так долго в одиночестве был, что хотя бы кому-то всё рассказать хочется. Прости.