Петр Никонов - Лорды Нью Эвалона

Джеральд пошел вперед. Как найти то, что он ищет, он точно не знал, но было непохоже на то, что это можно найти здесь, в деревне. Нужно было идти дальше. Он прошел мимо высокого четырехэтажного кирпичного здания, самого высокого строения в деревне. Когда-то здесь, наверное, жили. Здание на удивление неплохо сохранилось: лишь окна зияли черной пустотой, да крыша давно обвалилась и осела внутрь дома. Когда Джеральд проходил мимо, из темноты внутри здания послышался какой-то стук, скрежет, и, как ему показалось, недовольное рычание. Джеральд опасливо отошел и пошел в обход дома, стараясь держаться от пугающего строения как можно дальше.

Макс, конечно, слыл шутником, но они с Джеральдом были всё-таки старыми и близкими друзьями. Макс знал, как Джеральд переживал пропажу Синтии, и вряд ли бы стал шутить такими вещами. По крайней мере, Джеральду хотелось так думать. Впрочем, когда Макс рассказывал про Эллер и про якобы живущую здесь ведьму, он был совершенно серьезен. Другое дело, что ни сам Макс, ни тот, кто рассказал Максу про ведьму, сами здесь не были и ведьмы и близко не видали. Но вот, Джеральд здесь, в отчаянии и с надеждой. С последней надеждой на чудо.

Но глупо, как же это всё глупо. Синтия, милая Синтия, это всё ради тебя.

Джеральд обошел высокое здание по широкой дуге и пошел по дороге дальше. Если ведьма здесь всё-таки есть, должен же быть хоть какой-то указатель? Нет, не то, чтобы он ожидал большого блистающего неоном рекламного плаката: «Ведьма Эллера: предсказания и чародейство. Детям и идиотам скидка. Прямо на север порядка пятидесяти ярдов». Однако хоть какой-то знак должен же быть.

Слева возвышалась огромная, футов в шестьдесят высотой и футов двадцать в диаметре кирпичная труба. Возможно, старая домна, здесь добывали и железную руду. Чуть дальше, тоже слева, длинное кирпичное здание, сильно пахнущее углем и скипидаром. Кузница. Надо же, запах сохранился даже спустя столько лет. Справа, напротив, заболоченный и заросший ряской пруд. Пахло от пруда как-то особенно мерзко, как от помойки рыбного рынка. Джеральд поморщился и поспешил пройти мимо.

Деревня была заброшена лет пятнадцать назад. Когда-то, еще в прошлом веке, идея ее постройки казалось разумной и даже очевидной. Особенно после того, как в Эллере обнаружили железную руду. Добыча и переплавка руды, как и рубка леса, приносила владельцу, Джейсону Эллеру, неплохие доходы. Но уже в первый год стало ясно, что не всё с этим местом гладко. Работники испытывали постоянные головные боли и страхи. Многие не могли спать – сны были просто ужасающими. Усталые, замученные люди теряли сознание во время работы, что породило множество несчастных случаев. Рабочие потянулись искать более безопасного заработка в других местах. А после того, как его младшая дочь Моника покончила с собой, уехал отсюда и сам Джейсон Эллер.

Тем не менее, какое-то небольшое количество жителей, человек тридцать-сорок, здесь еще оставалось. В основном, дровосеки с семьями – на добычу руды ни рук, ни специалистов уже не хватало. Всё закончилось после того, как один лесоруб, Пол Вэньен, сошел с ума на почве белой горячки и на праздник Самайна, как раз примерно в это время года, изрубил напившихся мужчин, а женщин с детьми запер на складе и поджег. Все сгорели заживо. Когда через пару дней приезжий торговец обнаружил всё это и привел полицию, Пол так и сидел около склада и рассказывал, что он сотворил этот кошмар, чтобы почтить каких-то древних богов. Он умер по неизвестным причинам через три дня в тюрьме, так больше ничего и не рассказав.

Как бы то ни было, больше люди селиться в этом проклятом месте, о котором ходило столько недобрых слухов, не захотели, и деревня окончательно умерла. И вот, Джеральд здесь, а вокруг никого. Лишь белки шелестят сухой листвой, и птицы взбудоражено переговариваются о чем-то своем. Вот, например, малиновка сидит наверху старого деревянного щита, видимо, доски объявлений, и смотрит на Джеральда испытующе.

Джеральд хотел было пройти мимо, но тут малиновка вдруг подняла шум: захлопала крыльями, защебетала. Джеральд вздрогнул и присмотрелся к деревянному щиту. Увидев на нем буквы, подошел ближе. Белой растрескавшейся краской на серо-зеленых от времени досках было написано всего одно слово: «Уверен?»

- Да, - твердо произнес Джеральд.

Малиновка снова защебетала, слетела вниз, в траву рядом с указателем, потом снова спорхнула наверх. Джеральд вгляделся. Потом наклонился, поднял уголек из кучки и твердой рукой написал на доске под вопросом: «Да!».

Едва он закончил, буквы на мгновение вспыхнули лиловым и тут же исчезли, как и не было. Порыв ветра пронесся над кронами деревьев – те испуганно зашептали, зашелестели сухой листвой. Малиновка снова что-то выкрикнула, вспорхнула и полетела вперед по дороге. Отлетев футов на сорок, села на ветку, посмотрела на Джеральда и снова защебетала, явно приглашая юношу последовать за ней.

Вот оно! Джеральд обрадованно поспешил за птицей. Так они и шли: малиновка улетала вперед, садилась на ветку и ждала, пока Джеральд ее догонит, а потом снова летела дальше вдоль дороги.

Они прошли мимо еще пары развалин, бревенчатых и кирпичных, мимо разрушенного моста, мимо озера с абсолютно черной водой, недвижимой, как поверхность огромного темного зеркала. У озера приветливо стояла скамейка, но Джеральд не решился присесть: ему показалось, что из кустов рядом со скамейкой на него смотрит хорошо обглоданный человеческий череп.

Шли долго, может быть, полчаса или более. Джеральд достал часы из кармана, но они остановились. Впору было удивляться – альпийские хронометры его раньше не подводили, но вся ситуация была настолько удивительной, что такой мелочи Джеральд даже не придал значение, приняв ее как часть своеобразных правил игры.

Внезапно малиновка исчезла. Только что была тут, и вдруг нет. Джеральд замер в нерешительности, не зная, куда идти. Он огляделся вокруг. Засыпанная бурыми листьями дорога, засохшая трава по ее краям, желтые, красные и оранжевые листья деревьев и кустов, по-прежнему образующие непроглядную завесу, зеленые листья лавров и остролистов. И тишина: невообразимая для леса тишина. Не поют птицы, не слышно шуршания грызунов, не слышно даже шелеста листьев. Как будто это место выпало из времени и из пространства и застыло навеки, а единственное живое существо здесь – это сам Джеральд с его гулко бьющимся сердцем.

Резкий порыв ветра. Джеральд вздрогнул от неожиданности. Ему показалось, что откуда-то издалека, из-за деревьев, раздался тихий и мелодичный женский смех, словно звон серебряных колокольчиков. Или это и есть звон колокольчиков?

Казалось, ветер раздвинул кустарники и ветки, размел сухую листву: Джеральд явственно увидел перед собой тропинку, уходящую в сторону от дороги. И он был готов руку отдать на отсечение, что несколько секунд назад никакой тропинки здесь не было. Ну, в любом случае, теперь она здесь есть. Джеральд пожал плечами и углубился в лес.