Геннадий Тарасов - Седьмой принцип

– В прямом. Не папаша ли твой, многомудрый, вложил этот план в твою голову?

– Конечно нет! – уверенно и решительно отмел обвинения Лиса Бун. – Папа не при делах. А с другой стороны, если предположить, что это могло бы изменить? Для тебя? Делай свое дело, если можешь, покажи, на что ты способен. Выиграй пари – и приз твой! Я жду твоего слова.

Эфалид ушел, а Фрюж долго еще стоял на том же месте посреди мастерской и невидящим взором смотрел ему вслед. Трудно сказать, какие мысли роились в его голове, но похоже, что он придумывал свой план. Контрплан, который поможет ему избежать возможной ловушки и переиграть противника. В том, что его заманивают именно в ловушку, он не сомневался.

Он не боялся соперничества со всеми этими богами, полубогами, а также приблудившимися и присоединившимися к ним. В себе он как раз был уверен, другое дело – они. О, его они опасаются. Ишь, как забегали! Но и совершенно ясно: с тем, что он, неизвестно кто, без роду без племени, бросил им вызов, они не смирятся никогда. Да кто он такой и какое имеет право? Никаких у него прав и ни на что нет, хоть и не тварь он дрожащая. Правами наделяют они, они же их и лишают. Потому и предпримут все необходимые меры, чтобы исключить его из игры. Из их игры, которую он не должен испортить.

Под общим местоимением «они» Фрюж имел в виду всю знать белосветскую, таких как Нарада, Гермес, Эфалид и прочие. Алия тоже из них, к сожалению. Она ведь любит его, любит, он уверен, но гордыня не позволяет ей определиться, не дает поверить в свое чувство и довериться ему. Поэтому, быть может, стоит и ему предпринять кое-какие меры. Подготовиться. «Ты проведешь любого, ведь ты – Лис», – часто, подшучивая над ним, говорила Сова. Что ж, он постарается ее не разочаровать. Что еще ему остается?

Лис смотрел в дверной проем мастерской, изнутри, и видел Белый свет за ним, который вовсе не был призрачным. Напротив, свет концентрировался, загустевал и делался почти осязаемым. Свет дрожал и струился сверху вниз, словно потеки воды по стеклу. В следующий момент свет усилился, засиял, вспыхнул, и хлынувшие его потоки смыли и унесли прочь все, к нему не относящееся. И тогда обнаружил Лис, что по-прежнему сидит в сквере на скамейке, спинка которой выгнута, точно лебединая шея, и предается воспоминаниям…

Воспоминаниям? Стоп! А с чего это он взял, что все, ему привидевшееся, не сон очередной, не видения воспаленного разума, а его собственные, личные воспоминания?

Следовало бы конечно же посомневаться насчет реальности видений, но что-то ему говорило, что именно так все и было. Где, когда – не важно! Было! События, несмотря на провалы и разрывы в полотне времен, расстояний и памяти, продолжают развиваться в соответствии с полученными ранее импульсами, и рассыпавшаяся мозаика из вновь обретаемых кусков и фрагментов мало-помалу складывается в целостную картину. Как и последние, напутственные слова Нарады, как и эти его воспоминания, и все, что произошло до того, – все укладывается в общую канву.

– Есть способ, – сказал ему Нарада, имея в виду методу тайное сделать явным и увидеть ускользающее от его взгляда, а именно Контору.

Почему, кстати, Контору? Что за контора такая? Чем занимается?

– Научите, – попросил Веня.

– Сложного ничего, в общем, нет. – Нарада пожевал тонкими, почти отсутствующими, как у ящерицы, губами и покачал головой, словно сожалея, что все так просто. – Тот человек, который сейчас в твоем доме э… живет. Вместо тебя…

– Анатолий, – подсказал Веня.

– Не знаю, как там его сейчас зовут. Не важно! На самом деле у него совсем другое имя, и он не тот, за кого себя выдает. В действительности он посланник, оттуда, свыше, и явился по твою душу. Это он разыскал тебя здесь, одним ему ведомым способом, когда все прочие, даже принципы, не смогли узнать, где ты находишься.

– Нашел и нашел, дело такое. Но зачем он портил, ломал мне жизнь?

– Не вдаваясь в подробности, скажу, что, возможно, у него были личные на то причины.

– Какие еще причины? Я его раньше в глаза никогда не видел!

– Возможно… Возможно, что это не так. Я тебе уже говорил, что все относительно. Но не важно, сейчас не об этом стоит думать и рассуждать. Придет время, и ты обо всем узнаешь. Поверь мне, так и будет. А вот что тебя должно интересовать сейчас и что тебе необходимо заполучить, так это шляпа этого господина.

– Петас! Я видел дома, на вешалке.

– Именно петас. Ты должен знать, что это не просто шляпа для защиты от непогоды, а божественный атрибут, обладающий волшебными, надо сказать, свойствами. Надевший ее начинает видеть невидимое, сокрытое и обретает способность проницать пространство, проникать в другие миры. Это то, что тебе нужно. Шляпа поможет тебе найти Контору, ну и проследовать дальше.

– То есть я должен ее украсть.

– Одолжить… на время. С возвратом. Думаю, для тебя это большого труда не составит. Потом, когда сделаешь дело, вернешь.

– А как же Анатолий? С ним что будет?

– Странно, что тебя волнует его судьба, – удивился Нарада.

– И все же.

– За него можешь не беспокоиться. Он не пропадет, уверяю тебя.

«Ну, здравствуй, Бун!» – невесело подумал Лис, ощупывая через плотную ткань кармана лежащий в нем ключ. Ключ от квартиры, где петас висит.

Тактильные ощущения от ключа в кармане окончательно вернули его в реальность. Лис с удивлением обнаружил, что явь наполнена признаками и приметами вечера. Время летит одинаково быстро, идешь ты по городу, летишь на самолете, рыбу ловишь или, сидя на лавке, предаешься воспоминаниям, – этого не отменить, не исправить, кто что бы ни говорил. Еще он почувствовал, что ужасно проголодался. Неудивительно, Нарада потчевал его одними разговорами, а от угощения Нины Филипповны, не слишком, кстати, обильного, сохранились лишь смутные воспоминания.

Стряхнув остатки оцепенения, связанного с нахлынувшими воспоминаниями, он поднялся на ноги и огляделся вокруг, определяясь с местоположением. К удивлению своему, он не вполне понимал, где находится.

Через мгновение Лис определил, что находится неподалеку от кинотеатра «Лунник». Хотя что есть мгновение? Кто знает наверняка, что оно такое и из чего состоит? Тот же «Лунник», построен вроде совсем недавно, лет пять назад… Или уже десять промелькнуло? Господи, сумасшедшее все же это время, живое и текучее, словно ртуть, – ни удержать, ни притормозить, ни повернуть вспять. И все равно этот кинозал – самый большой, самый лучший и самый посещаемый в городе, как был когда-то, так и остается поныне. Правда, сам Лис здесь давно уже не бывал, тем более с Мариной. Да и с ней они сюда один раз всего ходили. Она, как выяснилось, не любительница хрустеть попкорном в темном зале, совсем не любительница. Фобия у нее какая-то странная обнаружилась – к большим помещениям, набитым людьми, особенно же если в них нет света. Эх, Мара, Мара…