Алексей Гравицкий - Новый Олимп [litres]

Георгий Денисович требовал результатов, но до работающего крыла рыжему было ещё далеко, так что он плюнул даже на заранее запланированный семейный отпуск. А когда обиженная занятостью мужа Ира улетела с Наташкой в Тайланд, Лёня практически поселился в лаборатории.

Оставшись один, он с головой окунулся в работу, но в редкие моменты, когда рыжий выходил на улицу, возникало то самое нелепое чувство надвигающейся грозы. Может, это рокотал в его воображении ждущий прототип крыла Георгий Денисович? Или полыхали гневом глаза обиженной Ирки? Ответа не было, а ощущение повторялось раз за разом, доводя до исступления.

Тогда Лёнька рассказал обо всем Карову. Игорь был прям и конкретен:

– Забей, – посоветовал он и улыбнулся своей широкой светлой гагаринской улыбкой.

Рыжий услышал, но забить не смог. Рокот и всполохи, казалось, преследовали его, шли за ним, наступая на пятки, а стоило только обернуться – искусно прятались, будто чудовище под кроватью. Вот только он давно уже не ребёнок и чудовищ в их детском понимании не существует.

«Люблю грозу в начале мая»…

Лёня отпер дверь и вошёл в пустую тёмную квартиру. Ирка с Наташей всё ещё грелись где-то на пляжах Пхукета, и собственный дом встречал рыжего не очень гостеприимно. Он кинул сумку в прихожей, разулся и прошёл на кухню. В шкафу валялись несколько упаковок лапши быстрого приготовления, в морозилке полпачки вареников. Лапша была быстрее, но на работе он питался ей уже неделю, потому Леня вынул из морозилки початый пакет и, поставив на конфорку ковшик с водой, принялся ждать. Вода в ковшике потихоньку насыщалась пузырьками, готовясь забурлить, когда…

– Только не вздумай заорать, – предупредил тихий голос за спиной.

Погружённый в свои мысли Лёня взвился на месте, резко развернулся. В

голове за долю секунды пронеслось с полтора десятка мыслей. Он почему-то не закричал, правая рука непроизвольно метнулась в странном движении в поисках чего-нибудь острого, тяжёлого или хоть какого, способного помочь защититься…

Лёня опустил руку и застыл. Сердце колотилось как бешеное. Перед ним стоял Мертвицкий.

Он выглядел потрёпанным и усталым. На нём была поношенная «аляска», вязаная шапочка и какие-то затасканные штаны невнятного цвета. От прежней лихости престарелого рокера не осталось и следа. Сейчас перед Лёней в самом деле стоял старик.

– Вы как здесь… – пробормотал рыжий невнятно.

– Каком кверху, – проворчал Мертвицкий.

Он стянул с головы шапочку, пихнул в карман и, распахнув куртку, уселся к столу.

– У тебя вода кипит, – кивнул старик на плиту.

– Спасибо, – пролепетал Леня и принялся кидать вареники в ковш по одному.

– Покормишь? – поинтересовался Мертвицкий всё с той же интонацией.

– Конечно, – кивнул рыжий и ссыпал в ковш всё содержимое пакета единым махом.

Они сидели над тарелками и ели полуфабрикатные вареники. Старик насыщался неспешно, с таким значением и основательностью едят люди, которые не просто давно не ели – те мечут в себя всё подряд без разбора, – а те, что успели поголодать и осмыслить голодное состояние до полного понимания. Ели молча.

Лёня доел первым и, пока Мертвицкий заканчивал трапезу, успел заварить и разлить по кружкам чай.

– Где вы были?

– В просвещённой Европе, – старик притянул к себе кружку и прихлебнул горячий чай, – занимался изучением замковой архитектуры и китайского интерьер-дизайна.

– Вас все искали, – поделился Лёня, не очень понимая, о чём говорить, и от того чувствуя неловкость. – Игорь Каров сказал, что вас похитили. Георгий Денисович злился, а потом изрёк: «Show must go on, как говорил один ваш пиит», – и велел мне принять проект.

– Принял? – сухо поинтересовался Мертвицкий.

Лёня кивнул, неловкость нарастала, хотя, казалось бы, это не он влез непонятным образом в чужую квартиру и если тут кто и должен был чувствовать себя неловко, так именно Мертвицкий. Но старик не ощущал никакого дискомфорта и вёл себя совершенно по-хозяйски.

– И как проект? Движется?

– Понемногу. Я пока не во всём разобрался.

– Кто бы сомневался, – небрежно фыркнул Мертвицкий. – Ты всё там же сидишь?

– Нет, Георгий Денисович перевёл нас в частную лабораторию. Под личный контроль. Чтоб никого больше не похитили. А вы? Вас на самом деле похитили?

– Меня ищут. Я потому к тебе и пришёл.

– Н-но… Почему ко мне? Почему не к Игорю, не к Георгию Денисовичу?.. Я же ничем не смогу вам помочь, – совсем стушевался Лёня. – Я же не Георгий Денисович с его возможностями.

– Вот именно, – кивнул старик. – Ты не Геркан.

– Кто?

– Георгий, мать его, Денисович! – зло прорычал Мертвицкий. – За ним следят, за Каровым следят. За всеми следят. Ты единственный, за кем только приглядывают. Тебя не берут в расчёт, потому я к тебе и пришёл.

Лёня открыл рот и снова закрыл, словно рыба. С каждым словом Мертвицкого и без того непонятная и запутанная ситуация становилась ещё непонятнее.

– Приглядывают?..

– А то! – в голосе старика дребезжала злая ярость. – Что ты там бормотал про грозу, когда в квартиру вошёл? Ты её видел?

Лёня помотал рыжей головой.

– Нет, слышал только далеко-далеко… как будто…

– Я и говорю: приглядывают, – удовлетворённо подытожил Мертвицкий.

– Кто?

Старик снова отхлебнул чаю:

– Я тебе расскажу, – пообещал он, – только сперва убери со стола, выключи свет и пойдём в спальню.

– Зачем??? – вылупился на старика Лёня.

Мертвицкий странно покосился на рыжего:

– Чтобы тот, кто приглядывает, не задался вопросом, почему ты не спишь, – объяснил он. – А ты о чём подумал?

Выспаться не получилось. Дедал рассказывал до середины ночи. Зачем он это делал? Почему вдруг решил поделиться правдой со смертным? Ведь можно было совершенно спокойно обойтись без этого.

Поначалу Лёнька отнёсся к словам старика как к нелепой шутке, потом подумал было, что тот двинулся. Но Мертвицкий был серьёзен и продолжал рассказ, легко отвечая на любые вопросы рыжего. Через какое-то время Лёня поймал себя на мысли, что верит старику.

Всё, что тот говорил, звучало нелепо, невероятно, но и сварганить такую складную масштабную и детализированную ложь было невозможно. Кроме того, истории старика объясняли и грозу в Москве зимой, и противоестественное появление Мертвицкого в его квартире, и многое другое. А сходить с ума от одного глобального удара по мировосприятию казалось Лёньке более рациональным, чем ехать крышей по поводу массы более мелких нестыковок привычной реальности с текущей действительностью.

Мертвицкий ушёл под утро, напоследок подробно расспросив о работе лаборатории, в которую перевёл проект Геркан, и вытребовав у рыжего обещание держать его визит в строжайшем секрете. Вообще-то мастер Дедал хотел клятвы на крови, но Лёнька категорически воспротивился, и старику пришлось довольствоваться честным словом.