Алексей Гравицкий - Новый Олимп [litres]

Режим тишины Дедал нарушил на шестой день. Прождав до обеда, он поднял трубку телефона и набрал номер.

– Я вас аллё, – послышался развязный голос Игоря из трубки.

Судя по всему, Каров был навеселе.

– Это я, Икар, – беспокойно заговорил мастер. – Я в городе. Нам надо встретиться. Завтра в это же время в центре. Я позвоню и назову место.

И, не дав ответить, быстро повесил трубку. Беспокойства, которое изобразил по телефону, он не ощущал, скорее, чувствовал азарт, какой охватывает охотника, рыбака или игрока.

Закончив разговор, он спустился вниз к стойке администратора, расплатился за номер и со всей возможной поспешностью покинул отель. Когда спускался в метро, где-то на грани слуха заворчало, заворочалось в небе.

Дедал ехал сам не зная куда, отдавшись случаю, и улыбался. Пару раз он пересаживался с линии на линию, потом вышел в город и некоторое время бесцельно гулял по улицам, пока не стемнело. Тогда мастер поужинал в неприметной кафешке и остановился на ночь в каком-то хостеле. Он чувствовал, что держит бога за бороду во всех смыслах – Зевс клюнул на его уловку.

Дедал увидел его издалека. Икар стоял на нулевом километре и подкидывал монетки. Медяки падали на булыжную мостовую, их почти мгновенно подхватывали алчные побирушки, что явно забавляло Карова. Собственно, в простоте и прямолинейности Икара мастер не сомневался ни на минуту. Фразу «в это же время в центре» – можно было трактовать как угодно. Кто-то направился бы на Пушкинскую площадь, кто-то на Арбат, кто-то гулял бы по Тверской, Неглинке или Мясницкой, но только не Игорь. Этот слово «центр», как и всё остальное, понимал буквально.

Мастер не стал звонить, как обещал, просто походя толкнул Карова в бок и, бросив на ходу: «Ступай за мной» – быстро пошёл в сторону Площади Революции.

Прямо у входа в метро расположился какой-то пивной ресторан – очень удобно.

– Можно вашу курточку? – подсуетился администратор в дверях.

– Я мёрзну, – отмахнулся мастер, не обращая внимания на протесты, прошёл в зал и сел за столик. Куртку он всё же снял, но сдать в гардероб наотрез отказался. К тому моменту, когда его нагнал посетивший гардероб Икар, мастер уже заказал «какое-нибудь пиво и что-нибудь к пиву на ваш вкус» и провожал взглядом убегающую официантку.

– Ты что творишь, Мертвицкий? – поинтересовался испытатель, садясь рядом. – Это вроде моя тема по кабакам ходить, персонал посылать и на официанток заглядываться. А ты меня обычно за это костеришь. Что случилось?

– Засмотрелся. Она похожа на младшую дочь Кокала, – искренне признался мастер, чем ещё больше озадачил испытателя.

– Ладно, – согласился Икар, принял кружку пива у вернувшейся «младшей кокалиды» и, сразу сделав большой глоток, поспешил сообщить официантке: – Девушка, пиво сразу повторите, оно примиряет меня с действительностью.

Официантка кивнула и удалилась. Каров опустил почти пустую уже кружку и поглядел на мастера:

– Может, объяснишь, что происходит?

– Не сейчас, – отмахнулся он. – У тебя ключи от моей квартирки остались?

Игорь небрежно фыркнул и выложил на стол связку ключей:

– Но возвращаться туда – плохая идея. Громовержец тебя там в два счёта найдёт.

– Спасибо, – Дедал сгрёб ключи и спрятал в карман. Приятно, когда ты знаешь кого-то как себя и не нужно говорить о чём-то, чтобы это получить.

– Я серьёзно, – непривычно нахмурился Икар. – Не знаю, что ты затеял, но, может, лучше обратиться к Геркану? Он поможет спрятаться.

– Геркан – мальчишка, – покачал головой мастер. – А я знаю, что делаю. Поверь.

– Верю, – пожал плечами Икар и кивнул на кружку Дедала. – Пиво будешь?

– Пей. Ещё увидимся.

Мастер поднялся из-за стола.

– Я тоже рад тебя видеть, – без особой радости сказал Каров и приложился ко второй кружке.

Дедал тем временем уже двинулся к выходу, последнее, что он услышал – это пиликание мобильника в кармане Карова. Он выскочил на улицу, на ходу накидывая «аляску». За те десять-пятнадцать минут, что он провёл в ресторане, небо сделалось свинцовым и над головой погромыхивало уже весьма отчётливо. Громовержец взял след и теперь не отстанет, пока не прижмёт его. Вот и отлично. Сыграем в догонялки. И мастер потрусил в метро. Его распирало торжество. По плану сейчас Игорю должен был звонить Лобанов. И если это звонил именно он, значит, всё идёт по плану. Значит, он прямо сейчас переигрывает старого могучего бога.

Дедал доехал на метро практически до дома. Сталинка выглядела так же, как несколько месяцев назад, когда он маялся здесь под присмотром Геркановой охраны. Разве только охраны теперь не было. В подъезде стоял неистребимый дух застарелой сырости. Дедал свернул на лестницу и с невероятным проворством взобрался на свой этаж.

Квартира тоже была такой, какой он её оставил, вот только сейчас он не чувствовал себя здесь в клетке. Почему? Может, потому что он перестал ощущать себя добычей и примерял роль охотника? Эдакий волк в овечьей шкуре.

Дедал прошёл на кухню. По карнизу за окном тарабанил не то снег, не то дождь – какая-то межсезонная мокрая каша. Небо хмурилось и ворчало всё громче. Мастер включил газ и принялся не спеша варить кофе.

Сейчас Каров, поднятый Лёниным звонком, должно быть, уже приехал на полигон. За окном потемнело и бушевала невозможная, аномальная для московской зимы стихия.

Он достал фарфоровую чашечку, налил кофе и сел за стол, ощущая себя гроссмейстером, рассчитавшим шахматную партию ход за ходом до полной и окончательной своей победы и наблюдающий, как так же, ход за ходом, партия движется к своему неизбежному финалу.

Вот сейчас откроется дверь и…

– Ты заставил меня бегать за тобой, старый пройдоха, – трубно прогремел могучий голос, и на кухню вошёл Зевс.

Мастер подскочил, роняя стул и расплёскивая кофе.

– Д-добрый вечер, – промямлил он, изображая смятение.

Громовержец по-хозяйски сел к столу и поднял опрокинутую чашку.

– Что за авгиевы конюшни ты тут развёл? Приберись.

Дедал засуетился: поднял стул, убрал чашку и принялся собирать со столешницы кофейную жижу.

– Или ты хотел на кофейной гуще гадать? Так не переживай, я и так предскажу, что будет.

Зевс сверкал очами, и голос его рокотал с угрозой, но чувствовалось, что суровость наносная. Громовержец был благостен, а даже если и злился, то злость перекрывало удовлетворение от того, что он всё-таки загнал старого мастера.

– Ты заставил меня бегать за тобой, – повторил он строго. – Но, возможно, я тебя прощу. Сядь.

Дедал отложил тряпку и присел на край стула, пряча глаза.

Сейчас на полигоне уже должен был бы появиться Геркан, а может, и его прикормленный смертный. Лобанов заканчивает последние приготовления. Каров готовится к испытательному полёту, хотя ему-то что готовиться. Не первый раз.