Леонид Каганов - Калибр имеет значение?

– А это и есть та самая избыточная сила. Ствол на ствол мало, Марк. Если там станут сопротивляться, а они станут, уж поверь, придется решать вопрос жестко.

– Но Жнец – это явный перебор! Мы же не на войну отправляемся, это всего лишь плановый рейд, уверен, там все уже знают о нём, в спальных районах половина – чиновники магистрата и их родственники, зачем им связываться со Змеиным Легионом? Ну, то есть, настолько связываться?

– А вот посмотрим, Марк, перебор или нет. Я же не говорю, что ты должен развалить половину кварталов и собрать нелегальное оружие с трупов. Просто перестраховка и демонстрация мощи. Понимаешь, так просто никогда в жизни нам бы не отдали приказ шерстить Юрадзаки, Шеноа и прочее… Кому-то наверху потребовалось поиграть мышцами. Может, припугнуть кого, а может, с другими какими-то целями. Не наше дело. Я всего лишь решил воспользоваться ситуацией. Я ждал этой встречи много лет, Марк, и вот он – шанс…

– Много лет? Ждали встречи? Я так понимаю, с тем самым – большим да важным? Тогда, может, стоит нарушить традицию, я пойму, ребята тоже, моя манипула в вашем распоряжении, Лендер, – я отступил на шаг назад и церемонно поклонился.

– Ты дурак, что ли? Или прикидываешься? Твоя манипула и так в моём распоряжении, вместе с тобой и всеми, кто там есть. Но если я поведу ребят сам, лично, возникнут вопросы. Зачем? Почему? Не хочу, чтобы кто-то связал меня и эту жирную корову, которую тебе придется подергать за вымя. А дергать придется, Марк. Так просто тебе не отдадут железяку. Но ты прав в одном. Ты имеешь право знать, зачем оно мне надо. И узнаешь. Не сейчас, чуть позже.

– Позже вы будете рассказывать всё это стакану. Боюсь, я многое не расслышу.

– Это сарказм? Засунь куда подальше. Если хочешь занять моё место, придется научиться понимать многие вещи, которые сейчас кажутся странными. Виски не оттого, что в них влюблен, это чтобы там, наверху, все знали, что старший центурион Змеиного Легиона не представляет никакой опасности для власти. Так, верный, спившийся, старый пёс с перебитым хребтом. На цепи, – он поднял правую руку и посмотрел на множественные спицы, фиксирующие её от плеча до локтя, а потом от локтя до запястья. – Со временем ты сам станешь цепным псом, Марк. Наш мир весь обвит цепями, ты же уже понял… Сейчас ты выполняешь мои приказы. Я тебе царь, Бог, мама и папа и всё остальное. Но ты задумывался, – кто отдает приказы мне? Кто смотрит сквозь пальцы на все наши чудачества, пока они не несут угрозы Магистрату Мегаполиса? А ведь настанет время, Марк. Обязательно настанет. Даже раньше, чем ты думаешь. И всё наше дерьмо покажется тебе небесной амброзией по сравнением с тем, что ты узнаешь и с чем столкнешься, вращаясь в высших кругах. Но хватит об этом, иди, командуй. Через пятнадцать минут откроется туннель в Шеноа. Сильно не старайся, это совершенно никому не нужно, а вот как дойдешь до главного, найди повод, чтобы упереться рогом и уже не уступать. Я верю в тебя, Марк. И обязательно расскажу, что это за ружьё, и отчего оно мне так дорого. Принеси его, Марк. Ползите, змеи!

Голос старшего центуриона так резко сорвался на крик, что я отшатнулся, будто меня ударили. Легионеры, давно ожидавшие команду, с таким же удивлением, как и я, таращились на Жнеца, а тот, лениво взрыкнув дизелем, выпустил черное облако и двинулся вперед. Что ж. Прогуляемся. Поиграем мышцами. Клин клином вышибают. И сейчас мы – остриё того вышибающего клина. Чешуя на панцирях легионеров переливается неясными бликами, постоянно меняя цвет. То он медный, цвета заходящего солнца, то черный, цвета горелой сажи, а среди черного вдруг мелькнет оранжевый, и тогда легионеры похожи на аспидов. Опасных, готовых ужалить. В моих руках – жезл помощника старшего центуриона. Вокруг жезла обвит тот самый приказ с печатями, где пунктом пятым – про избыточную силу. Транспортные ворота, открывающие дорогу в туннель, через который можно попасть в спальный район Шеноа, медленно распахивают свою многотонную пасть. Их открытия с нетерпением ожидало несколько авто. Дорогущих, ярких, дышащих бензином, что позволительно только элите Мегаполиса. Жители других окраин, больше походящих на муравейники, имеют право разве что на городские электрокары, чтобы не убивать экологию.

– Оптио! – спросил как-то меня молодой декан, командир инженерного отделения. – А почему одним можно всё, а другим…

– Потому что таков закон, – прорычал я в ответ, совсем как старший, видимо, постепенно начинаю перенимать его повадки, – не нами придумано!

– Но если бы куча богатых бездельников не просаживала сотни фунтов каждый день в прожорливых глотках своих авто, там же расход – как у тягача! – то можно было бы…

– Кертис, – перехожу на отческий тон, как и старший, когда ему нужно внушить что-то подчиненному, – вот подумай, сколько народу живет в Даструме и сколько – в Шеноа? Не знаешь? А я тебе скажу. Двадцать сборочных цехов. Работа в четыре смены. Смена – пять тысяч человек на цех. Плюс всякая обслуга, повара, табельщики, контроллеры, медики, сам знаешь, каково это – пять часов в цеху, где пластик, ещё какая-то гадость и жженая изоляция. Птицы даже близко не подлетают к таким местам. Кругом-бегом полмиллиона. А к ним добавь работников грузовых хабов, водил, кучу другого народа, что в трущобах водится. У половины – семьи, в тех семьях – дети, а к ним всякие детсады, ясли, начальные школы, опять же, больницы, кафе, столовые, магазины… По нашей статистике, там обитает пять миллионов. А в Шеноа – двенадцать тысяч. По территории районы примерно равны. Вот и думай, что случится, если разрешить тем миллионам кататься на личных авто, да ещё с бензиновым выхлопом. На дорогах – сплошной коллапс, пробки, аварии, такое уже было. Вот потому для всех – общественный электротранспорт и велосипеды, а авто, в которых можно почувствовать скорость и которые стоят бешеных денег, – только для избранных.

– Знаю, оптимо, сам из Чен-Джу, там даже похуже, чем в Даструме…

– Вот видишь… Думаю, с оружием рано или поздно будет так же – его разрешат лишь тем, кому есть что защищать, я имею в виду – помимо собственной жизни. А так же личной охране…

– Выходит, жизнь не имеет никакой ценности? Вернее, она дешевле, чем чьи-то богатства? Но как же тогда все эти декларации о правах и свободах, что все мы рождены равными…

– А вот так. Ношение оружия разрешали и запрещали всем гражданам, без разбора, хотя и там нюансы, ствол стоит немалых денег, плюс налог, плюс оборудованный сейф, плюс оплата обучения пользованию, плюс проверки, а перед каждым визитом какой-нибудь важной шишки всех шерстили не по-детски… А ещё многие почему-то считали, что приобрел ствол – можно устраивать любительский тир на заднем дворе. Не знали, что за каждый отстреленный патрон писать отчет, когда, зачем, в кого, с какой целью… В общем, право быть равным стоит дорого…