Майкл Грант - Голод [litres]

Она ослепла, или вокруг просто стало слишком темно?

Она лежала без сознания? Как долго?

Лана двигалась, она была уверена, что двигается. Или это просто ветерок обдувал её.

Я изгнал углеводородную смесь.

Угле… что? Изгнал что? В её голове всё перепуталось, мысли кружились и кружились, и боль кинжалами пронзала мозг, невыносимая пытка. Голова взрывалась от боли. Сердце молотом стучало в груди, пытаясь вырваться наружу, разбить грудную клетку изнутри и сбежать на волю.

Нет, это просто галлюцинации. Это безумие, неправда.

Но боль была настоящей. Она могла чувствовать её, эту боль. И страх.

Смесь кислорода и азота течёт.

Воздух. Заменяет газ. Боль у неё в голове не уменьшилась. Но сердце стало биться медленнее.

Лана снова могла видеть, совсем немного, фары фургона слабо освещали вход в шахту, где она лежала на камнях лицом вниз. Лана поднесла ладонь к лицу. Пальцы. Она не могла толком их различить, но знала, что пальцы на месте.

Лана дотронулась до лица. Она чувствовала свою руку. Чувствовала щёку. Мокрую от слёз.

Иди ко мне.

Нет.

Но она уже встала на четвереньки и поползла, сдирая кожу на ладонях и коленях о камни.

«Нет. Я не пойду к тебе».

Но она шла. Двигалась. На четвереньках. Ползла.

«Этому вообще можно сопротивляться?»

Нет.

Я Геяфаг.

Ты моя.

«Я Лана Арвен Лазар. Моя мама назвала меня в честь… кого-то. Кого-то… Мой…»

Я голоден.

Ты поможешь мне насытиться.

«Оставь меня в покое», – слабо протестовала Лана, не переставая переставлять руки и ноги, свесив голову, словно собака. Словно… словно кто-то…

Я Геяфаг.

«Что это вообще такое?» – спросила Лана.

Она уже немного пришла в себя. Порывшись в памяти, она могла вспомнить, кто она такая и зачем пришла сюда. Могла вспомнить глупую надежу, которую недавно вынашивала: уничтожить Мрака. Геяфага.

Но теперь Лана видела его отпечаток на всём, что она делала. С самого начала он звал её. Извращал её мысли и действия, подстраивая под собственную волю.

У неё никогда не было шанса.

И теперь она ползла.

Подружка Супермена, Лана. Истинная любовь Арагорна, Арвен. Лазар, сокращение от Лазаревич. Лазарь, которого воскресили из мёртвых. Лана Арвен Лазар. Вот кто она такая.

Она не могла перестать ползти. Вниз и вниз, всё глубже в шахту.

Иди ко мне.

Ты мне нужна.

«Зачем нужна? Почему я?»

Ты Целительница.

У тебя есть сила.

«Ты ранен?» – Искра надежды вспыхнула в ней при мысли, что существо может быть ослаблено.

Конечности Ланы стали такими тяжёлыми, что она едва могла пошевелиться. С трудом передвигала колени на два дюйма по грубому камню. Едва могла толкать ладони вперёд. Но её глаза различили слабое зеленоватое свечение, которое она помнила ещё с первого посещения этой ужасной шахты.

Свечение, как от фосфоресцирующих стрелок на наручных часах. Как светящиеся в темноте звёздочки, которые отец Ланы клеил на потолок, когда была маленькой.

Мысль об отце разрывала душу Ланы. Мама. Папа. Они так далеко. Или мертвы. Или – кто знает? И узнает ли когда-нибудь?

Лана представила, как они смотрят на неё. Как мама с папой изучают её под гигантским микроскопом, словно бактерию на слайде. Видят свою дочь такой. Ползущей во тьме. Перепуганной. Голодной. Ей так страшно.

Она ползёт к Мраку. Рабыня Геяфага.

Лана остановилась, повинуясь голосу в голове. Задыхаясь, девушка ждала, и пот лился с неё ручьями.

Положи на меня руку.

– Что? – прошептала она. – Куда? Где ты?

Лана измученно поворачивала голову, глядя по сторонам, вглядываясь в радиоактивную тьму, но не видела ничего, кроме слабо светящегося камня.

Нет. Приглядевшись внимательнее, заставив себя присмотреться, она увидела, что это не камень. Её глаза, против воли прикованные к слабому зелёному свечению, начали различать среди камней бурлящий, пульсирующий рой. Тысячи, а может, миллионы крохотных кристаллических форм, шестиугольников, пятиугольников, треугольников. Самые большие из них были размером с её ноготь на мизинце. Самые маленькие – как типографская точка. У каждой фигуры было бесчисленное множество ножек, поэтому то, что предстало перед Ланой, напоминало колонию насекомых, муравейник, зелёный и переливающийся, пульсирующий, словно сердце, выставленное наружу.

Положи на меня руку.

Она сопротивлялась. Но знала, что, даже противясь воле Геяфага, обречена на поражение. Её рука пошевелилась. Она дрожала и двигалась. Лана видела тёмный силуэт собственных пальцев на фоне зелёного свечения.

Она прикоснулась к нему, почувствовала его, и это было всё равно что трогать грубый песок на побережье. Только этот песок двигался, вибрировал.

В этот момент она не ощущала ничего, кроме этого простого чувства.

А потом Геяфаг показал ей то, чего она хотела.

Лана увидела существ. Живой огонь. Механическая змея. Монстры.

Русская матрёшка.

Одна кукла… внутри другой… в ней ещё одна… и ещё…

Теперь она знала его, в один момент ослепительной ясности она поняла, что он такое. Теперь она видела его голод. И чувствовала его страх.

Он нуждался в ней, это мерзкое создание, смесь человеческой и инопланетной ДНК, камня и плоти, взращённое на сильной радиации в глубинах космоса, а теперь и в глубинах земли. Вся светящаяся пища была поглощена им за те тринадцать лет, в течение которых Геяфаг рос и мутировал здесь, во тьме.

Монстр хотел есть. Еда была уже близко. Когда еда придёт, он окрепнет настолько, что с помощью силы Ланы обретёт тело. Он использовал её силу, чтобы дать Дрейку руку-кнут, сделать его монстром. Теперь, когда он насытится, он использует её, чтобы создать самому себе тело монстра. Тело внутри тела внутри другого тела – тела, которые можно будет использовать и отбрасывать, когда появится другое.

Двигаться.

Выбраться из шахты. Такой была его цель.

Явиться в УРОДЗ и уничтожить всех, кто противился ему.

Для Сэма этот день стал днём частой перемены настроения.

Тейлор телепортировалась к нему, чтобы сказать, что Микки Финч был застрелен при побеге от Кейна. Но Майк Фармер выжил. И теперь Кейн остался без заложников.

Затем начался пожар в доме, где двое пятилетних детей жили вместе с двумя девятилетками. Кто-то из девятилетних закурил косяк.

Начальница пожарной охраны Эллен приехала на место пожара вовремя, чтобы не позволить огню перекинуться на соседний дом. В этой части города напор воды ещё был сильным.

Все дети в доме выжили.

Потом, пока он стоял на улице, глядя на восходящее солнце и вдыхая запах дыма от сгоревшего дома, пытаясь решить, как наказать ребёнка за курение «травки», приведшее к пожару, и наказывать ли вообще, он почувствовал дуновение ветерка.