Александр Бердник - Камертон Дажбога

Торжественные слова Горикореня неожиданно перебил мелодичный звон. Громовица встрепенулась, прикоснулась к груди.

— Чаша, — прошептала она. Отогнула полу халата и показала волшебную чашу друзьям. Там уже мерцала багровая жидкость, искрилась. От нее шел тонкий розовый запах.

— Пора, — сказал Сократ. — Слуги Аримана зашевелились.

Возле больницы суетились люди в халатах. Что-то кричали, с ними ссорились фигуры в униформе чекистов, показывали в ту сторону, где собрались Космократоры. Вся площадка, заполненный сумасшедшими, заволновалась, будто всколыхнутая дыханием незримого урагана.

— Пейте, — приказал Горикорень. — Я тем временем доскажу ритмику кода. Осталось несколько строк. Пейте, мои дорогие. Идем в путь над веками…

Галя-Громовица энергично отпила глоток из чаши, передала мне. Я снова почувствовал ураганную огненную силу, когда капля жидкости окропила мои уста, и передал чашу бессмертия Юлиане. А Горикорень, обеспокоено наблюдая за группой врачей и военных, которые бегом двинулись к нам, быстро завершал стихотворный код.

— Врата открыты, — твердо сказал Горикорень. — Гориор и Глэдис держат проход. Идите, оставаясь здесь .

— Ты еще не выпил, — воскликнула Громовица, подавая ему бокал. Он взял его, поднес к губам.

В небе потемнело, облака налились зловещей синевой. Грянул гром, перекатываясь над Куреневкой.

— Стой, стой! — закричал какой-то военный, размахивая рукой. — Стой, падла, кому говорю?! Застрелю, как шелудивого пса!

— Поздно, Ариман! — спокойно сказал Горикорень и осушил бокал до дна. — Гориор, мы идем…

Наигралась весна в просторах Троянских. Нагулялась, напелась. И легко сошла на грудь Геи-Матери, землицы плодородной.

И потеплели ее груди.

Согрелись.

И задышали, затрепетали навстречу жизнедающему Ра-Дажбогу, вечно юному Сыну Дана лазурного Небосвода-Сварога.

Трояны готовились к новому радостному празднованию, как и в предыдущие века. Но иначе сложилось, чем хотелось. Хвостатая звезда, что встала над краем троянским, призрачным блеском своим предвещала тревожные дни. Пожилые люди вспоминали, что ее появление в прошлых веках приносила горе, руины и лишения, память о которых передавалась в сказках и думах…

На вершине Дивич-горы, под взглядом тысячеоким Дива Звездного собрались магатямы Трояпольские на Совет большой, на Вече старшинское. У подножия кумира каменного Трояна разожжен костер из душистых дров, нарубленных в священной роще. Отцы и Деды всех родов Дажбожих уселись вокруг высокого пламени, погрузившись в тайные тяжкие думы.

Белеют в бликах огня праздничные одеяния, пышные бороды и усы, длинные седые волосы. Все взоры обращены к темно-синему небосводу, на груди которого раскинула крылья призрачные Заря зловещая — вестница перемен.

Молчание плывет над собранием торжественным, однако чувствуется в тишине грозовая дума. Внизу, под горой, сверкает плес Дана-пра искрами звезд, из-за горизонта выкатывается багровый круг Луны.

У кумира Трояна появляются две фигуры: Дед Ям, старейший магатям в троянской земле, и его сын — воевода Приям, знаменитый кшатрий, часовой морских рубежей земли Дажбожей. Он прибыл сегодня утром с какой-то важной вестью: верховые аисты-великаны, выпестованные волхвами Деда Сварога, были изможденны до предела, завершив свой тяжелый путь над Черным морем и полуденными чащами Гилеи.

Ям поднял руку, и на его пальце засиял самоцвет властности — знак старшинства.

— Магатямы, кшатрии, властелины славных Родов Троян-поля, — раздался в тишине голос Яма. — Вы все чувствуете тревогу, посеянную появлением звездной вестницы. Сотни лет в покое и согласии обнимали родной край. С каждым годом мы лелеяли надежную основу радости — целость братского единства. Однако все Старшины помнят предостережение наших покровителей — Деда Сварога, Деда Дажбога, Матушки Горогны и Бабы Гайи, — что мощное счастье притягивает к себе мощное сопротивление вражеской силы. Сын мой Приям принес жестокие вести. Из далекого Крита, с гор Греции, из пустынь Ливии готовятся к походу корабли наших противников под рукой сыновей Луны. А вчера прибыли посланцы из Карпат — наши собратья. Сообщается, что уже горят троянские городища и деревни, захвачены в плен сотни женщин и детей, смерть забрала к себе верных защитников-кшатриев. Вы знаете, что Троян-поле удерживало свою вольность только любовью к мирности и согласия. Мы были открыты всем племенам — детям Матушки Геи, открыты для обмена, любви и братства. Поэтому кшатрии наши сломлены грубой силой врагов, а достойная замена для сопротивления отсутствует. Река зла и руины катится по землям Троян-поля. Мы должны решить, славные магатямы, как действовать. Решить быстро, ясно, достойно. Я сказал! Кто хочет слова?

К костру выступил волхв Горислав.

— Мы давно предчувствовали, что такой день придет. Только не знали — когда. Об этом говорили испокон стражи Троян-поля, Звездные Деды и Бабы. Мы должны обратиться к ним, чтобы получить ясное понимание и добрый совет. Пусть старшина Совета подготовит полномочных послов-волхвов: одни сразу же двинутся в Рожище, к Бабе Гайе, чтобы она поведала нам грядущее, а другие вместе со всеми достойными магатямами должны войти в тайную кузню Деда Сварога, скрытую в Дивич-горе. Открываю вам эту тайну, потому что грозная пора наступила, и без Чудо-Кузнеца мы бессильны остановить зловещую разруху. Согласны ли вы со мной, славные магатямы, кшатрии и Властители Родов?

— Согласны! — раздалось над Дивич-горой.

— Тогда выбирайте вестников к Бабе Гайе. И сразу же приступим к обряду открытия Врат Звездной кузницы.

Вестников к Бабе Гайе возглавил сам волхв Горислав. С ним отправились магатяма Гром-тур — славный воевода Карпатских троянов, кшатрий Приям, боян-певец Дивогук. Напросился к плаванию сын Приама, юный воин Гуктур. Отец опасался брать его для такого таинственного дела, однако парень настаивал — до слез в глазах. Он впервые побывал в сердце Троянской Земли и душе его хотелось глубже окунуться в сказочные сплетение событий родной земли. Услышав мольбы молодого кошатрия, волхв Горислав доброжелательно сказал Прияму:

— Ничего перечить сыну, славный Приям. Пусть принимает на сердце, кроме боевого крещения, еще и мудрость глубинной судьбы Троян-поля. Посмотри на него — он весь трепещет от любви к любимому края. Вижу пламя сердца юного и уверяю — горит оно хорошим пламенем. Пусть плывет с нами Гуктур. Не зря же ты дал ему имя покровителя Земли Раинской — Тура. Крик Тура должны услышать из уст Бабы Гайи, то пусть же меж нами будет его дитя.