Георгий Антонов - Буржуйка

И дол оглядите кругом!

Стрелки мои, метко стреляйте,

И недруга мы разобьём!

Сестра Перепетуя, запрятав бумажку с сообщением Бармалею от Иконы, пробиралась в Зачатьевский монастырь дворами. От чёрных можно же ожидать всякого. Для них и монашка — пожива. Затащат в джип — и поминай, сестра, как звали. Она нырнула в знакомую дыру в заборе — и неожиданно была сбита с ног сильным ударом по затылку доской. Отрубилась разом — и уже не почувствовала, как Агнесса затягивает на её шее мёртвую петлю капронового чулка.

Переодевание в монашеское заняло пару минут. Прочитав бумажку, Агнесса удовлетворённо хмыкнула и надвинула на глаза клобук. Есть теперь с чем явиться перед авторитетом. А там — на сексапиле прокатим. Мужик — он всегда мужик.

Вор в законе запал на неё сразу — даже читать не стал, что там Икона накорябал. Только когда слез с женщины и отдышался — был Бармалей не по возрасту плотен — прочёл и узнал, что есть тема. Что Вика Солнцева — дочка известнейшего олигарха — едет с Махачем и каким-то ментом на лошадях в направлении норд-вест. Агнесса тему подтвердила.

— Ну, и что? Берём? — Бармалей затянулся после успешного секса сигарой.

— А хули! — Агнесса кивнула. — Вперёд и с песней!

Сборы заняли совсем немного времени. Агнессе только пришлось переодеться в привычное — у запасливого Бармалея в загашнике нашлось немало разного бабского тряпья.

Снегоход «Буран» взревел и устремился по снежной целине. Доехала до Маракуева парочка всего за полсуток. Тут и Коковихин как раз выполз из кустов навстречу. Слюни, сопли и слёзы мешались на лице старого людоеда.

— Карловну убили! Ничего святого! — мазал выделения по лицу Михайло.

— Что это? — Агнесса была неприятно поражена видом ползущего по дороге старика. — Пристрелить урода?

— Не спеши. Поди, чего и расскажет, — Бармалей втащил за шкварник несчастного в снегоход. — Всё бы тебе расстреливать. Это ж люди. Они ж живые. Бог накажет!

Въехали в Соловьи-4 — как показал прочухавшийся Коковихин, бывшее когда-то селом Плевки. Там, в пустующей избе, он и был подвергнут допросу с пристрастием. Выяснилось следующее: бывший участковый Соловей объявил себя в свете наставших событий помещиком, собрал банду каких-то отморозков, и всех крестьян назначил своими крепостными. Дань собирает едой, девками, самогоном и всем, что ни на есть ценного — всем, что горит и движется. Человечины, правда, не употребляет принципиально — отдаёт её на корм свиньям. За неповиновение порет публично под гармонь, а телохранитель его, грузин Гегечкория, чуть что — просто сворачивает любому непокорному голову — такой могучий грузин уродился.

— Хм… В моей губернии, — почесал в голове Бармалей, — Пока что здесь главный я. И никаких Соловьёв тут не будет, пока я жив. И грузинòв не потерплю. Распустились!

— А Вику эту, тварь гламурную, я лично пошинкую в капусту! Давно до неё добираюсь! — плотоядно добавила от себя Агнесса. На том и сошлись.

Соловьиное гнездо решено было брать штурмом. Оставался вопрос, — какими силами.

— Пять деревень. Как минимум, сорок с чем-то мужиков. Всем им Соловей поперёк. Коко, что с оружием? — Бармалей умел решать вопросы жёстко — оттого ещё и был жив, оттого и ходил в авторитете.

— Ну, стволов-то найдём, — сощурился Михайло. — Только что вот мне за это причитаться будет?

— Во-первых, жизнь, — отрезала Агнесса.

— Ну, жизнь. После того, как я Гюзель потерял, мне жизнь не больно мила. Предложили бы чего посущественней.

— Хм… Никак, мосье философ? А если я тебе прямо сейчас вот этим тесаком снесу башку? — Агнесса красноречиво поиграла в пальцах большим мачете. Странно, однако сработало — Коковихин струхнул и скис.

— Так бы сразу и говорили. Пойду по домам тогда.

— Иди уже. А то туда же — о смысле жизни… Много текста!

Через сутки тридцать девять мужиков из пяти деревень, именовавшихся по-новому Соловьями, собрались на обговорённой заранее лесной поляне. Михайло роздал оружие — двенадцать стволов, всё, что запасли с Гюзелью. Ещё у восьми было своё — в основном двустволки. Остальные вооружились кто чем — дубинами, вилами, топорами, сапёрными лопатками. Мужики были настроены решительно — Соловей всех достал. Девок уже во всей округе не осталось непорченых. Грузин ещё этот — гад, чурка с гармонью. Короче, накипело.

Шли цепью, след в след, Агнесса с Бармалеем на снегоходе малой скоростью возглавляли шествие. Коковихин, кряхтя под тяжестью ручного противотанкового гранатомёта, тащился позади всех. За Гюзель придётся кому-то ответить, и ответить крепко.

— Петруся, а можно я буду именоваться после коронации императрицей? — воспользовавшись тем, что Петра после секса размякла, Лариска начала тихо буреть.

— Уси-пуси! У моей птички прорезался аппетит! — госпожа кардинал посмотрела на свою протеже оценивающе. — Да хоть владычицей морскою. Лишь бы вела себя, как подобает. И подмывалась почаще, кстати.

День претендентки обещал быть деловым. Пора разбираться с наследством полковника Петина. Наворовано премьером было некисло — в том числе жадный полкан уже успел оприходовать все активы семейства Солнцевых. Рублёвский дворец Вики Ларсик решила пожаловать своему новоявленному фавориту — красавчику Гришке Скоцкому. Нет, если бы Вика вдруг объявилась — она бы ей дом вернула, не вопрос. Но где та Вика? Сгинула в российской сумятице — может, Петин же её и грохнул. Для пожалования недвижимости был, как водится, объявлен аукцион — дабы соблюсти видимость приличий. На нём, разумеется, означенный граф Григорий присутствовал в единственном числе. Соответственно, выиграл и вступил в права владения. Но тут завозмущался жених.

— Петин, между прочим, национальный лидер. Завтра будет всё готово для помещения его в мавзолей. Народ Петина уважает. А тут ты такие кренделя выпекаешь. Папандоз получается, не находишь? — бухтел Изя.

— Да ладно тебе… — смутилась Ларсик. — Агнессе своей позвони — пускай выловит Солнцеву, если та ещё жива, глядишь, выбьет из неё компромат на полкана. Запустим в Интернет — мало никому не покажется.

— Хм… Мыслишь мудро. Да только звонить-то ей некуда.

— Хо-хо! — Лариска усмехнулась. От Петры ночью она кое-что узнала. — А такое имя, как Бармалей тебе ничего не говорит?

— Ну, как…». Не ходите, дети, в Африку гулять…».

— Причём здесь Африка? — удивилась юная принцесса — дедушка Корней Чуковский как-то прошёл в детстве помимо неё, не задев. — Бармалей — это смотрящий в городе К. Вор в законе. Агнесса сейчас с ним.

— Ещё скажи, что знаешь телефон этого персонажа.

Ларсик нарочито медленно порылась в сумочке и извлекла на свет листок бумажки.