Александра Бракен - Темные отражения. Темное наследие

И так далее, и тому подобное… каждый штат сообщал о своих достижениях, о заводах, спонсированных ООН и обеспечивших рабочими местами целые города, о проектах строительства новых дорог, новых школ, о вновь открытых университетах, о праздничных шествиях, о закрытии дорог, о предвыборных встречах с местными и федеральными кандидатами. Я задержала дыхание, когда ведущая добралась до Луизианы, потому что ожидала, что сейчас она скажет о девочке, тело которой полиция к этому времени должна была уже обнаружить.

Но о Луизиане не было сказано ни слова, а ведущая принялась рассказывать о том, что во Флориде открылись общественные пляжи.

Я опустила взгляд на приборную панель, а затем недоверчиво посмотрела на Романа, ожидая, когда сводка новостей снова дойдет до Луизианы. Мэл учила меня, что лучше всего перемежать плохие новости хорошими, чтобы смягчить их воздействие, но ведущая явно ни о чем подобном не слышала.

– Наконец, пресс-секретарь сегодня объявил, что временный президент попросила Конгресс перераспределить бюджет, выделенный на компенсационные выплаты «пси», и присоединить эти средства к оборонному бюджету, чтобы увеличить число Защитников, которые работают над установлением местонахождения «Псионного круга». Программа выплат, в рамках которой предполагалось выдать небольшие суммы выжившим «пси», а также освободить их семьи от выплаты долгов по кредитам, будет отложена на неопределенный срок.

Закончив читать новостную сводку, ведущая снова включила подборку классики рока.

– Отстой, – выдохнула я, стукнув ладонью по рулю. – В от дерьмо!

– Они еще могут передумать, – сказал Роман. – Ты еще можешь заставить их передумать. Нам нужно сосредоточиться на поиске улик.

Я покачала головой, борясь с тошнотой. Пакет законов о компенсационных выплатах с трудом прошел через Конгресс. И меня просто использовали как повод, чтобы зарубить проект, за который Толстяк так отчаянно боролся. И это был предательский удар.

И как же девочка!. О ней никто ничего не сказал – ее просто не сочли достойной упоминания. Мне хотелось открыть окно и заорать на всю округу: « Проснитесь! Проснитесь! Проснитесь!»

Ее смерть решили скрыть. Сделать вид, что ничего не произошло. От новостных сводок на местном канале зоны не стоило ожидать глубокого анализа или обобщений, но администрация Круз всегда гордилась их прозрачностью – после секретности и закрытости, которые насаждал Грей. Но для создания нужного общественного мнения, конечно, имело смысл громко трубить о хороших новостях и не заострять внимание на проблемах, без которых не обходилось восстановление страны.

Но теперь… теперь я не могла понять – удалось ли им действительно отсечь все гнилое или они лишь прикрыли ржавчину свежим слоем краски.

« В Америке что-то происходит, – подумала я. – И кто-то не хочет, чтобы мы об этом знали».

– Слушай, я не знаю…

– Я хочу, чтобы ты это сделала, – сказала я. – Ты просто делаешь мне одолжение. Я прошу тебя это сделать. Я даже готова тебя умолять – если тебе от этого станет легче.

Уборная рядом с заправкой весь день медленно прогревалась на солнце. Там было маленькое вентиляционное отверстие, но всe равно внутри было душно как в гробу. Роман стоически пытался сохранять невозмутимый вид, хотя пот тек по его лицу, и тушь, которой Приянка обвела его глаза, начала размазываться. Я и без зеркала догадывалась, что моя физиономия выглядела не лучше.

– Вообще-то я обожаю, когда меня о чем-то умоляют, – начала Приянка, – но ты умоляешь, чтобы я тебе хорошенько врезала, и мне это совсем не нравится.

– Система отслеживания «пси» использует программу распознавания лиц, чтобы находить нас в базе данных, – пояснила я, поправляя волосы. Приянка помогла мне заплести мелкие косички, которые были собраны в короткий хвостик. Мы покрасили всe это в ярко-розовый, а затем как следует залили лаком, чтобы цвет продержался как можно дольше. – Нам нужно обойти эту функцию.

– О вы, маловерные, – продекламировала Приянка, приложив руку к груди.

Как и все мы, девушка была одета в черное – контейнер с пожертвованиями очень помог. И в отличие от нас выглядела великолепно. Она уложила волосы в высокий узел, и ее черные шорты, свободный черный топ и черные сапоги до колена смотрелись даже стильно. Мы с Романом больше походили на отморозков, которым нравится раздавать пинки маленьким детям и отбирать у них сладости на Хэллоуин.

– Думаете, мне не хватит и пары секунд, чтобы взломать их устройство, продублировать твой профиль, а затем изменить имя и другие данные? – спросила она.

Я посмотрела на Романа.

– Это не сработает, так ведь?

Парень вздохнул.

– А что насчет нас?

– Я заранее создала чистые профили в их системе на случай, если нас с тобой когда-нибудь будут сканировать, – сообщила Приянка. – С нами все в порядке. Двое Зеленых, не о чем беспокоиться.

– Тогда, может, пойдем только мы с При? – Роман бросил на меня быстрый взгляд. – Если не сможем выбраться, по крайней мере, как-нибудь передадим тебе информацию, которую выяснит Макс. И ты отправишься дальше без нас.

– Нет, – возразила я, поправляя черную юбку, прикрывающую драные черные колготки. – Это как раз тот случай, когда «один за всех и все за одного». Учитывая степень секретности этого учреждения, не думаю, что мы сможем понять, как из него выбраться, пока не окажемся внутри.

Я не хотела, чтобы они так рисковали, если меня не будет рядом, чтобы им помочь. Если мы все же застрянем там, я найду способ сообщить Вайде о местонахождении Руби. Запасной вариант есть всегда. Я даже думать не хотела о том, что дело останется незавершенным.

Кто-то заколотил в дверь снаружи.

– Может, поторопитесь?! – крикнул мужчина с явным раздражением. – Тут не вам одним туалет нужен!

– Я еще не проблевалась! – отозвалась Приянка. – Я лучше проведу здесь достаточно долбаного времени. А могу и прицельно наблевать тебе в морду и на отвратные брюки, которые ты точно носишь!

– Фу, – поперхнулась я.

– Я позову менеджера!

– Ну и зови, – откликнулась Приянка. – Топай прочь, малыш, иди поплачься своей мамочке.

На нас обрушился поток ядовитых проклятий, который мы пропустили мимо ушей.

– Ладно, я все равно считаю, что ты должна ударить меня. – Я старалась говорить как можно убедительнее – насколько вообще может быть убедительным человек, который просит, чтобы его поколотили. – В глаз, а может, в рот, чтобы ссадина на губе снова открылась.

– Зачем?! – завопила Приянка. – Почему я должна дать тебе по твоему миленькому личику? Почему ты так жестока ко мне!