Александра Бракен - Темные отражения. Темное наследие

– Думаете, у нас есть оборудование? – спросила женщина-полицейский, перегнувшись через своего напарника, чтобы получше рассмотреть говорящего. – Вы знаете, как работает эта хренова бюрократия. Слушайте… Я передам ваши слова в департамент, если вы заберете напоследок этих троих.

Охранник с отвращением вздохнул и вернулся в свою будку. Его место у машины занял другой и осветил фонариком заднее сиденье. Мы разом отвернулись, пряча лица.

– Отлично, – прорычал первый. – В следующий раз звоните заранее и сажайте их в камеру временного содержания.

– Как скажете, – ответил полицейский, после чего поднял стекло в машине и добавил: – Козeл.

Ворота с жужжанием открылись. Мы въехали внутрь через первую секцию, потом через следующую, и я крепко сжала пальцы Романа. Когда мы проезжали через третьи ворота, женщина-полицейский обернулась на нас.

– Поздравляю, теперь вы – уже не наша проблема.

Ворота захлопнулись, и по сетке, потрескивая, растеклось электричество. Оно было подведено к каждому уровню ограждения и пело, предостерегая, предупреждая.

Автомобиль остановился у здания, похожего на крепость. Когда за нами закрылись последние ворота, лампы, укрепленные на низком потолке тоннеля, сначала погасли, но потом замигали красным в такт сигналу тревоги.

По обеим сторонам помещения шли черные металлические двери. Когда они распахнулись, оттуда вышли шестеро хорошо вооруженных мужчин в одинаковых черных бронежилетах. Однако рубашки под ними не были форменными. Кто-то вообще оказался в майке.

« Это не военные», – поняла я. Роман тоже рассматривал мужчин, делая свои собственные выводы. Скорее всего их просто наняли.

Полицейский, сидевший за рулем, открыл задние двери и быстро отступил в сторону. Я даже вздохнуть не успела, как вооруженный мужчина схватил меня за руки и плечи.

« Ни звука, не доставляй им такой радости…»

Из головы все вылетело, когда я упала на землю, ударившись о дверь.

– Эй! – рявкнул Роман, но я его не слышала – зрение снова пошло черными пятнами, и я застыла от ужаса. Вооруженный мужчина снова поставил меня на ноги и пихнул в непроглядно темный коридор.

Паника превращала мои мысли в пепел. Я видела только спины солдат, заполнивших коридор, но все равно пыталась оглянуться, безуспешно вырываясь из хватки того, который держал меня. Роман и Приянка исчезли – вдруг нас разделили? – от одной только мысли об этом в груди разверзлась бесконечная пустота.

Солдат справа поднял винтовку и ударил меня прикладом в самое основание шеи. Я вскрикнула – больше от потрясения, чем от боли, и качнулась вперед. Мужчина дал мне упасть на колени, потом вцепился в волосы и снова заставил подняться.

– Ударь ее еще раз, и я так надаю тебе по заднице, что моя нога выйдет у тебя из глотки!

Приянка.

Я повернулась и увидела, как охранница погружает локоть ей в живот. Приянка задохнулась от боли, но смогла устоять на ногах, хотя у нее подогнулись колени.

Где Роман?

В дальнем конце пустого коридора клубились тени. Холодный воздух вырывался из вентиляции у нас над головой, шипя и плюясь на нас, словно толпа недовольных зрителей.

« Плитки, – подумала я, глядя на серые плитки под ногами. – Как и там».

Воспоминания окатили меня темной волной.

– Что с ней нахрен такое? – спросил кто-то.

– Наконец-то поняла, в каком глубоком она дерьме, – ответил тот, что тащил меня вперед. – Вы сообщили в отдел обработки, что прибыла новая партия?

Я чувствовала их рации. Заряд их батарей гудел внутри пластиковых корпусов. Я ощущала генераторы белого шума, висевшие у них на поясе. Я чувствовала всe – и одновременно ничего. Голос в моей голове призывал меня подчинить эти заряды, причинить этим людям боль – такую же, какую они причиняли нам.

Я проглотила ком в горле, мысленно повторяя два слова: « Не могу. Не могу. Не могу».

Мы не просто так пришли сюда. Я не могла атаковать, не могла дать им повод причинить нам вред или случайно убить.

Я помнила об этом. Я помнила, как это устроено.

Еще один солдат открыл для нас дверь лифта. Когда мы вошли внутрь, я наконец смогла посмотреть на Приянку – ее лицо пылало плохо скрытой яростью. На щеке были свежие царапины, а челюсть справа опухла. Но она была здесь, со мной.

А Романа не было.

Лифт, оживая, дрогнул, и меня швырнуло на стену. Мы не поднимались на верхние этажи здания, как я предполагала. Вниз. Вниз и вниз, механизмы скрипят, их энергия окружает меня трескучими электрическими лентами.

Ты больше не маленькая девочка.

Я могу защитить себя и Приянку. Я знала это. Умом я это понимала. Но чем дальше мы спускались вниз, тем более растерянной и опустошенной я себя чувствовала, словно оставила наверху какую-то часть себя.

Всe хорошо. Всe с тобой будет хорошо.

Зрение то пропадало, то возвращалось. Рука в перчатке схватила меня за подбородок, заставила поднять голову. Наемник выглядел как размытое черное пятно. Потом его лицо стало четче – он наклонился, чтобы получше рассмотреть меня. Его карие глаза сузились.

Он видит. Он знает, кто я.

Собрав остатки самообладания, я вспомнила, что говорил мне Роман о восприятии человека вне обстоятельств. Так что я сделала нечто такое, чего верная правительству Сузуми не сделала бы никогда.

Я плюнула ему в лицо.

Он отшвырнул меня, и я врезалась в женщину, которая держала Приянку. Вытерев лицо рукой, он снова потянулся к дубинке.

Дверь лифта открылась с радостным звяканьем. За ней нас ждали еще трое вооруженных людей.

– Уотерсон, – сказала женщина с ровным акцентом уроженки Среднего Запада и отошла в сторону, уступая нам дорогу. Она была старше остальных, ее волосы уже начали седеть. У глаз и на лбу обозначились морщины, и они стали еще заметнее, когда она растянула губы в подобии улыбки. Ее камуфляжная рубашка была темнее, чем у остальных, и женщина была экипирована, как человек на военной службе.

Увидев ее, я отшатнулась. Сердце снова загрохотало в груди, и мне стало так страшно, хотя я все еще не понимала, что же случилось.

Что?

– Мэм? – проговорил один из солдат.

– У вас проблемы с этой заключенной? – спросила она.

Заключенной. У меня внутри все перевернулось. По крайней мере, они не скрывают, зачем мы здесь. Не притворяются.

– Нет, мэм, – сказал он, выпрямился и отступил обратно в лифт. – Просто помогаю доставить их в обработку.

Женщина отрывисто кивнула и встала справа от меня.

Коридор был в точности таким, как тот, по которому мы шли над землей – только короче. И не пустым.

Две девочки, в пыли и в саже, дергались, пытаясь вырваться из наручников, прикованных к металлической скамье. Одна гораздо старше, и судя по схожему оттенку их перепачканных светлых волос, форме подбородков, они были сестрами. Это предположение только укрепилось, когда младшая при нашем приближении съежилась, а другая в защитном порыве наклонилась вперед.