В Бирюк - Обмасонивание [СИ]

Не боись — и ты своё получишь. У тебя впереди каторга. А с моей каторги… редко кто выходит.

Ну, вроде здесь всё. Пора домой. Сто вёрст до Теши, сто вёрст от Теши… на бродах бы не навернуться… на мятежников бы не нарваться…

На конь. Ходу.

Что я люблю «делать из дерьма конфетку» — говорил? А что мне цемент нужен — аж горит, а взять негде…? — Ну, так вы уже всё знаете!

Почему «горит»? — Растёт объём кирпичного строительства. Не крепостного или церковного — промышленного, общественного.

Активно идёт «деревянное». Как и во всей «Святой Руси» — почти всё. Из оставшегося, каменного, «почти ничего», в «Святой Руси» гражданских строений — 8 %.

У меня — чуть иначе. Монастырей — нет, крепостей — нет. Погосты и селения «закрываются» палисадами.

Особенности обеспечения безопасности: от хищников и неожиданных малых групп разных негодяев. «Ожиданные» — средние и крупные — «ловятся» на «периметре». Где и уничтожаются. Или — «разворачивается». Так было с булгарским и новгородским караванами, с сувашскими «зазипунщиками» в прошлом году, с «восстанием жрецов» у эрзя только что. С немалым напряжением сил, прямо говоря.

Не ново: «истребление ворогов» никогда не относились к лёгким «детским забавам».

Я предпочитаю вкладываться в связь, в коней, в кораблики, в обучение и вооружение моих воинов, в требушеты, наконец.

Такой подход требует постоянного внимания, менее стабилен. «Спать — некогда». Менее эффектен, нежели «мрачные громады бастионов и равелинов». Но более эффективен — обороной войну не выигрывают. Многофункционален — приносит пользу не только в военное, но и в мирное время. И, в моих условиях, существенно дешевле.

Да у меня просто нет стабильных границ! Сплошной фронтир по всем азимутам! Итить его ять…

Культовые здания в моих землях — церкви, часовни — бревенчатые. Пока. Надо бы переходить к строительству каменных храмов. Уже назрело. Масон Фриц сделал мне аж три проекта. Классическую базилику под Святую Софию Константинопольскую, однокупольную с луковкой типа Покрова-на-Нерли и что-то в духе аббата Сугерия, который в 1137–1144 гг. построил монастырскую церковь Сен-Дени — первое сооружение в готическом стиле. О чём и книжку написал.

После смерти Людовика VI оный аббат утратил влияние при дворе. Человеку стало скучно, сам он из крестьян — резать-грабить соседей как-то… не наследственно, вот и обратился к перестройке обветшавшей церкви аббатства в невиданном доселе стиле, позднее наречённом готическим. Нововведения объясняют личными пристрастиями Сугерия, его увлечением «ареопагитиками».

«Согласно „Ареопагитикам“ устройство мира иерархично, поскольку воссоздает Божественную гармонию, отражает невыразимый словами покой Божественной жизни».

«Тоска» по «покою божественной жизни» — «высокая». В смысле отношения высоты строения к его ширине. Отчего готика и появилась.

Мне, по моему личному хотению, видится во Всеволжске что-то типа Василия Блаженного. Или Питерский девятиглавый Спас-на-крови…

А ещё хорошо бы шатровую. Наш, чисто русский, «деревянный ответ Сугерию». Круглые купола из досок собирать — муторно. Брёвна костром поставить — куда веселее.

Э-эх… До 16 века — нигде нет. Первую поставит в Коломенском Василий Третий. Ренессансные пилястры и карнизы в сочетании с готическими вимпергами и килевидными московскими кокошниками. Каменную свечу несказанной красоты. Во здравие народившегося сына своего — Ивана Васильевича, Грозного.

Нужна куча разного кирпичного: склады, цеха, казармы… мой дворец, водонапорная башня, присутственные места… Более всего — по пожарной безопасности.

Повторю: не красы ради, не милости господней для. Даже — не из-за прочности. Просто — чтобы не горело. Я сюда не геройничать вляпнулся, а жить. На всю оставшуюся жизнь. И мне тошно понимать, что труды мои — в любой миг дымом пойдут. Не по вражде, бунту, нашествию… а так просто.

«От копеечной свечки — и Москва сгорела» — русское народное наблюдение. Не хочу.

Такие здания — не изба крестьянская, много тяжелее. Нужны фундаменты.

Факеншит! Коллеги! Я чего-то новое сказал?! — Ну, извините.

Для начала — а как это предки делают?

Отвечу сразу: по-разному. Фундаменты, например, на «Святой Руси» за два века сильно «поумнели».

Сначала, когда греки строили Киевскую Десятинную церковь, много копали: фундаментные рвы значительно шире самих фундаментов (рвы — 2.1 м, фундамент — 1.1 м). Выемка грунта — не только под фундаментами, но широким котлованом под всей площадью апсид.

Дно укрепляли: четыре-пять лежней, уложены вдоль направления стен, закреплены кольями. Поперек первого яруса — второй. Лежни дубовые, круглого или прямоугольного сечения, колья — диаметр 5–7 см, длина — 50 см.

Эта деревянная конструкция залита известково-цемяночным раствором, на ней — фундамент из крупных камней (кварцит, песчаник, валуны), залитых тем же.

Цемянка — керамическая крошка. Можно напрямую глину обжигать. Сперва так и делали. Но предки предпочли бить горшки и ломать кирпичи. Об голову? — Не знаю. Битое — растирали. Получалось… разноцветное.

Конструкция фундамента Десятинной церкви — обычный приём, обнаружен в провинциальных византийских постройках. В России и в XIX в.: «лежни составляют у нас самый употребительнейший способ укрепления деревом подошвы строений».

Сразу пошли вариации: в дворце к юго-западу от Десятинной — лежни дубовые и сосновые. В дворце к юго-востоку — не только закреплены кольями, но и соединены между собой железными костылями.

Следом — упрощение. Сами фундаменты по-прежнему из крупных камней на растворе, но лежни под ними укладывают в один слой, не укрепляют кольями — соединяют железными костылями. Так — в Полоцкой Софии.

В апсидах лежни обычно перекрещивались под прямым углом, вводились диагональные. В Михайловском в Переяславле иначе: короткие отрезки размещены радиально.

В XII в. лежни перестают использовать. Дольше всего приём удержался у новгородцев: в церкви Бориса и Глеба в новгородском детинце (прямо нынче — 1167 г.).

Есть странное исключение: Успенский собор во Владимире-на-Клязьме. Строят его немцы-масоны, уже почти вся Русь от приёма отказалась, но в основание храма закладываются брёвна по византийскому образцу. Других таких построек в Залесье нет.

Впрочем, про оригинальность Боголюбского — я уже… Рельефная композиция «Вознесение Александра Македонского на небо» там же — специально для князя-кавалериста? — Плевать, что язычник, но как воевал!