Бернар Вербер - Ящик Пандоры [litres]

Таможенник соглашается.

– Благодаря этому все в вашей жизни наладится. А если вы нас предадите, то не будете знать ничего, кроме бед. Вы серьезно заболеете, вам изменит удача, вас никто не будет любить. Вы этого хотите?

– Нет, не хочу.

– Выбор за вами. Делайте то, что лучше для вас. На счет три вы откроете глаза и почувствуете себя прекрасно. Вашим единственным желанием будет упростить жизнь и нам. 1… 2… 3.

Она щелкает пальцами. У таможенника такой вид, будто он только что понял что-то крайне важное.

После ухода растерянного таможенника Рене обращается к Опал с вопросом:

– Можете объяснить, как действуют эти ваши впечатляющие пассы?

Опал продолжает ликбез:

– Представим, что в нашем мозгу сидит дирижер оркестра. Гипноз позволяет предложить этому дирижеру передышку. Достаточно сделать это учтиво, чтобы он согласился, не считая, что его прогоняют. Он должен сохранять уверенность. Мы занимаем место дирижера и начинаем управлять всеми музыкантами совсем по-другому. Таков принцип «предложение-согласие». После ухода дирижера можно предложить музыкантам исполнить не ту мелодию, к которой они привыкли.

– Разве можно идти наперекор воле гипнотизируемого?

– Нет. Надо, чтобы человек захотел гипноза или хотя бы не возражал. Потом надо предложить ему приемлемые вещи. Вряд ли я могла бы потребовать, чтобы таможенник разделся догола. Это вступило бы в конфликт с внушенной ему родителями стыдливостью. Ни в коем случае нельзя противоречить глубинным ценностям личности. Наоборот, надо вести ее в том направлении, в котором она, сама того не зная, хочет двинуться. Делаем отсюда ноги, хватит с меня моря, хочу на сушу.

Прикинувшись европейскими туристами, пара идет в городок, не принадлежащий к главным туристическим центрам страны и больше ценимый самими египтянами, чем людьми с Запада.

Их мигом окружает ребятня, чтобы клянчить деньги, попутно пытаясь продать путеводители и блестящие пирамидки.

– Евро, евро! – галдят они.

Двое французов дают им немного денег, отчего детская стая вырастает в несколько раз. Они покупают путеводитель и селятся в современном приморском отеле Beau Site. Отель стерегут вооруженные солдаты и танкетка. Чтобы пройти в туристическую зону, надо преодолеть контрольно-пропускной пункт, но документов никто не требует, достаточно туристического вида и соответствующей одежды.

В отеле они наконец-то переночуют с удобствами. Beau Site – большое U-образное сооружение, с выходом на собственный пляж с пальмами.

Французы заносят в номер вещи, принимают душ и идут ужинать в ресторан «Панорама» с морским видом. Заказав два кускуса с овощами и узнав, что в ресторане подают вино, они расслабляются. Рене листает туристический путеводитель.

Одна страничка посвящена истории городка.

– Мерса-Матрух существовал еще в античном Египте. Александр Великий назвал его Амунией, римляне переименовали в Параэтониум. Здесь встретились Антоний и Клеопатра, здесь началась их идиллия.

Мне тоже хотелось бы начать здесь идиллию с вами.

– Хватит истории! Каков ваш дальнейший план?

– Я направлю Геба сюда. Потом я уговорю атлантов основать колонию.

– Разве наше присутствие здесь что-то изменит? Вы могли бы заняться этим, находясь где угодно.

– Я хочу предложить Гебу оставить в определенном месте неоспоримое материальное свидетельство их существования. Если бы я просто определил его на карте или в интернете, то мы не могли бы ни сориентироваться на местности, ни самостоятельно обнаружить это свидетельство.

– Пока что его не существует?

– Геб должен его изготовить. Сегодня вечером я с ним об этом поговорю.

– Это и был ваш план с самого начала?

– Я бы не мог оставаться во Франции, там я очутился бы в тюрьме или, того хуже, снова в лапах у Шоба.

Он содрогается при воспоминаниях о том, что с ним проделывал психиатр-извращенец. За кускусом он старается выбросить из головы эти картины.

– Я вас не понимаю, Опал. Вы все бросили, чтобы последовать за мной, рискуя обвинением в сообщничестве. Так вы можете всего лишиться.

– Ладно, скажу вам правду: во-первых, я, как вы знаете, убеждена, что тоже была атланткой; во-вторых, я считаю, что мы уже встречались раньше и что с вами я сделаю много важного; и, в-третьих, я твердо знаю, что эту проклятую дверь в мое бессознательное сможете открыть только вы.

Официант приносит бутылку египетского вина Kouroum de Nile. Рене посещает новая мысль:

– Вы говорили, что на самом деле вы не та, кем себя считаете. А вы сможете вспомнить, кто вы?

– Что вы хотите этим сказать?

– Это ваша ключевая фраза. Возможно, она и есть ключ к разблокировке.

– Не понимаю.

– Возможно, вы утаили от меня ваше истинное прошлое.

– Я говорила, что у меня гипермнезия, я помню все мелочи.

– Что-то вы могли забыть. Все мы – пленники истории, которую рассказываем себе о себе же. Даже если она ложная.

– Прошлое, о котором я вам поведала, – правда.

– «Ваша» правда. Вот вы сказали, что у вас было чудесное детство, прекрасные, любящие родители. Что-то я сомневаюсь. Вдруг ваше счастливое детство, которое вы так хорошо «помните», окружено ложью?

Он наливает ей полный бокал. Она показывает жестом, что не хочет вина.

– Выпейте.

– Не буду.

– Для вас это лекарство. In vino veritas. Истина в вине. Вы все время себя контролируете, за все наше знакомство я ни разу не видел, чтобы вы пили больше бокала. Похоже, вы боитесь полностью расслабиться.

Ее взгляд меняется, она тяжело вздыхает, медленно выдыхает.

– Не люблю перебирать, вот и все.

– Боитесь потерять контроль? Ответьте на вопрос: что вас пугает, Опал? Вы сами сказали, что считаете меня единственным, кто может вас разблокировать. Доверьтесь мне, это просто полезная химия, не так ли?

Азы нейролингвистического программирования: пользоваться словами-паразитами своего визави, чтобы он бессознательно уверился в вашем сходстве.

Опал соглашается пригубить вина.

– Еще. Хочу вас напоить.

– Почему вы сами не пьете?

– Врачу необязательно принимать лекарство, которое он прописывает, – изворачивается он.

Она делает еще несколько глотков. После необходимой, по мнению Рене, дозы Опал с трудом удерживается от смеха.

– Кажется, я уже навеселе. Вы этого хотели?

– Именно. Теперь я буду спрашивать, отвечайте не думая.

Он берет ее за обе руки и сильно сжимает.

– Закройте глаза.

Она невольно прыскает и подчиняется.

– Какое первое плохое воспоминание о детстве приходит вам в голову?

Она резко открывает глаза.

– Вы хотите разблокировать прошлое или нет? – строго спрашивает он.

Она опять закрывает глаза.

– Это тот день, когда…