Орсон Петерсен - Работа над ошибкой [litres]

Мне показалось, что Родион немного по-другому начал смотреть на меня после произошедшего. По дороге домой мы шли рядом, быстрым шагом, раздухаренные, как после драки. Алене приходилось тормозить нас, но мы снова разгонялись. Мы как могли костерили обидчиков, посмеиваясь между собой. Не уверен, но мне кажется, я заслужил его уважение.

Настроение на нуле. Ничего не хочется. Новый год.

На следующий день Эмиль, как обычно, проснулся раньше остальных. Он еще какое-то время нежился в постели, потягиваясь и зевая. Спросонья он не сразу заметил изменения, которые произошли в комнате за прошедшую ночь. Сначала он почувствовал приятный еловый запах. Приподняв голову с подушки, обнаружил, что в центре комнаты, упираясь в потолок, стоит натуральная ель в праздничном наряде. Да такая пушистая – как с картинки. Под елью лежали красивые коробки разных размеров. Эмиль не мог поверить своим глазам. «Неужто Мороз заходил?» – подумал он. Другого объяснения появлению дерева в комнате Времянкин не находил. Он улыбнулся, спрыгнул с кровати и подошел к ели, чтобы получше разглядеть ее.

– Вот спасибо!

Он глубоко вдохнул свежий хвойный аромат. Затем сделал уже привычную утреннюю зарядку, принял душ и приготовил завтрак для домочадцев. День обещал быть приятным.

1 января. Воскресенье

Родион решил, что елку и подарки организовала Алена, Алена решила, что это моя работа. Причем Алена убеждала Родиона в причастности к произошедшему Деда Мороза, а я в этом же убеждал Алену. Интересно, что никто не поверил в правду. Ха-ха-ха. И неудивительно! На словах многие верят в чудеса, на деле – никто. Если говорить о здоровых людях, конечно. Лично я – НЕ ВЕРЮ. Хе-хе. Конечно, мне и не нужно, ведь я ЗНАЮ, что чудеса случаются. Достаточно взглянуть на меня…

Так или иначе, все были рады и елке, и подаркам. Алене досталось ожерелье из голубого жемчуга, Родиону – телескоп. Очень мощный, как я понял. Называется: «Машина времени». Почему-то. А мне – какой-то странный музыкальный инструмент вроде пастушьей дудки, только короткий, без отверстий и с мундштуком. Гхм… То есть не сильно-то он и похож на пастушью дудку. Только тем, что в него дуют.

Инструмент напоминает древний артефакт. Тонкая работа – сразу видно, и звук довольно странный. Коробки, в которых лежали подарки, по-моему, не менее ценные, чем сами дары: искусная шкатулка в виде морской раковины для ожерелья, резной сундучок для дудки и черный кофр для телескопа. Здорово! Спасибо Деду Морозу!

Примерно за три часа до боя курантов за Родионом заехал отец. Они отправились за город. Кажется, Родион не очень хотел ехать, а может, и хотел. Не всегда угадываю его состояния. В любом случае родители все решили за него. Родион взял с собой телескоп. Наверное, чтобы показать отцу. Мы не увидимся с ним дней десять.

Мы с Аленой поужинали, встретили Новый год. Сестра пила шампанское, я тоже пригубил по случаю праздника. Капельку. Мы разговаривали о том о сем, строили планы. Примерно с часу ночи Алене стали приходить сообщения. Судя по тому, что она уходила в спальню, чтобы ответить, переписка шла с Аркадием. Она, вероятно, думала, что, если уйдет в другую комнату, я не пойму, с кем она общается. Смешная девчонка. Ее конспирация показывает больше, чем скрывает. Наверное, боится, что я буду осуждать ее. А я бы не стал, кстати. Я бы пожалел ее. Она моя сестра, и я ее люблю, даже когда она ошибается. К слову, я и сам не ангел, вспомнить хотя бы Юлю и Роберта. Какой же я идиот! Юля… Кстати, я почему-то совершенно не думаю о сексе. Физиология? Но так даже лучше. Пока что.

Спустя час эпистолярного общения с Аркадием разрумяненная Алена выскочила в коридор, набросила на плечи пальто и сказала, что ее позвала в гости подруга. Ага! Конечно. Подруга! Так я и поверил… Ладно, говорю, будь осторожна. Она ушла. На ней было ожерелье от Деда.

Сейчас два часа сорок пять минут. Я прибрался в квартире, вымыл посуду, умылся, почистил зубы и собираюсь лечь спать. Что еще… За окном фейерверки. Вот. Хочу выглянуть…

На улице свежо, приятный холодок. Люди гуляют, поют, веселятся, катаются с горки. Была мысль выйти во двор. Лень собираться. Возникло вдруг какое-то необъяснимое желание приобщиться к празднику. Никогда не любил этого. А сейчас прямо щенячье исступление. Сначала хотел крикнуть громко из окна что-нибудь вроде – «С Новым годом!» Не решился. О! Можно подудеть в дудку.

Подудел два раза.

Что я делаю? Описываю в дневнике какие-то бестолковые действия. Стыдно признаться, но, похоже, мне скучно. Хотя постойте. Я путаю. Мне одиноко. А в этом ничего стыдного нет.

Я не стану пробуждать конька, ради пустой болтовни. Ерунда какая-то.

В общем, сегодня днем у меня репетиция с Яном. Через пятнадцать часов тридцать минут и двадцать секунд. Девятна… Восемн… 17. 16. 15… Все равно не успеваю за часами. АААААааааа. Отпусти меня, дневник. Я пошел спать.

А вообще-то странно. Дудка? Пианисту – дудка? Она мне нравится, но…

Ожерелье – портнихе. Или не так. Ожерелье – женщине. В случае с Родионом подарок выбран… тоже не вполне понятно. Нескладушки. Нет закономерности. А может, я недостаточно хорошо знаю свою сестру? Может, в этом ее интерес? Не стихи, не шитье, а красота. Хочет этого больше всего.

А я, стало быть, хочу дудку?

Стоп! А почему вообще должна быть закономерность? Ну… Это же Дед Мороз. Он такой мудрый и проницательный и ничего не делает без умысла. С чего я это взял? Спать.

«Подарю-ка я Алене – ожерелье, Родиону – телескоп, а Эмилю – дуду», – так что ли?

Бегом в кровать. Кто это тут приказывает?

2 января. Понедельник

История про Холста и его адепта.

В начале XX века английский композитор Густав Теодор Холст сочинил симфоническую сюиту «Планеты». Это грандиозное произведение, состоящее из семи частей, было посвящено семи планетам Солнечной системы: Марсу, Венере, Меркурию, Юпитеру, Сатурну, Урану и Нептуну. Ровно в таком порядке.

Землю Холст своим вниманием не удостоил. По астрологическим соображениям.

Когда в 1930 году астрономы открыли Плутон, провозгласив его девятой планетой Солнечной системы, композитор задумался, стоит ли «дополнять» свою сюиту. В итоге оставил как есть, без изменений.

«Планеты» приобрели широкую популярность, но многим не давал покоя вопрос количества частей.

Уже в начале XXI века исследователь творчества Холста, его адепт, композитор Колин Мэтьюз решил исправить недочет и написал восьмую часть – «Плутон». Ее начали исполнять вместе с другими «Планетами».

Однако 24 августа 2006 года, всего через шесть лет после сочинения восьмой части, на ассамблее Международного астрономического союза Плутон понизили в статусе: его исключили из списка планет, разжаловав до карликовой планеты.