Орсон Петерсен - Работа над ошибкой [litres]

– Кто это?

– Афанасий Фет. Готовлюсь к экзаменам. Кстати, Фет женился на Марии Боткиной из-за денег, хотя любил другую. Не богатую.

– Да? Я не знала.

Алена задумалась. Эмиль открыл книгу.

– Почему это «кстати»?

– Что?

– Ты сказал, что «кстати, Фет женился по расчету». На что ты намекаешь?

– Ни на что.

– Думаешь, я не заслуживаю такого внимания?

Алена посмотрела на букет цветов.

– Думаешь, меня нельзя любить просто так?

– Хочешь сказать, что он делал так и раньше? Несся к тебе, бросив все дела, дарил цветы?

– Раньше я никуда не уезжала.

– Если я не ошибаюсь, он порвал с тобой еще месяц назад. А теперь такая свежесть чувств, что изменилось?

– Вообще-то, когда он приезжал ко мне в новогоднюю ночь, он еще не знал про ожерелье, если ты об этом.

– Как скажешь.

Эмиль хотел возразить Алене, но не стал. Он уже утвердился в мысли, что его сестра не желает замечать корыстных мотивов Аркадия. Внезапно свалившееся на Алену богатство сделало ее более привлекательной мишенью для беспринципного самца. Именно в этом Эмиль видел причину неожиданно вспыхнувшей страсти Аркадия.

– Он приехал на вокзал специально, чтобы сообщить, что решил уйти от жены. Представляешь?

– Ага.

– Не можешь порадоваться за меня?

Эмиль сомневался, стоит ли напоминать сестре о том, что еще совсем недавно она сама пережила развод и что радостного здесь мало. Он сомневался потому, что видел в этой взрослой женщине растерянную беззащитную девочку, нуждающуюся в его поддержке. Он смотрел на нее и думал: «Ну, что я, в самом деле, давлю? Ну, нравится он ей, пусть делает что хочет. В конце концов, я могу ошибаться насчет Аркадия. Я не знаю всего». Эмиль улыбнулся и закрыл книгу.

– Как вы познакомились?

– Тебе правда интересно?

– Конечно.

– Это забавная история. Дело было летом. Отмечали в ресторане день рождения подруги. Я вообще-то редко курю, можно сказать, что не курю, но в тот вечер что-то захотелось. У тебя такое бывает?

– Нет, не бывает.

– А у меня бывает. В общем, вышла на улицу, а там – он. Пытается прикурить. В его зажигалке был кремний, но не было газа. Оказалось, что в моей был газ и не было кремния, представляешь? Он высекал искру, я давила на газ. Совместными усилиями мы добыли огонь. С тех пор в наших отношениях все как и тогда – он искра, я топливо. Так и горим.

– Зажигательная история. Особенно мне понравилась та часть, где вы убиваете свои легкие.

– По-моему, очень романтично и даже символично.

– А по-моему, тупость. Прости. Я всегда знал, что сигареты до добра не доведут.

– Бу-бу-бу. Какой серьезный мальчик. Ладно, братец, не ворчи.

Она положила голову на плечо брата и закрыла глаза. Эмиль вернулся к книге. Алена уснула.

«Петербург тогдашний не то был, что теперешний. Города перед людьми имеют, между прочим, то преимущество, что они иногда с летами становятся красивее… впрочем, не о том теперь идет дело», – вспоминал Эмиль Погорельского, пока они с Аленой ехали в такси до отеля.

В гостинице их встретил Ян. Он прибыл в Санкт-Петербург двумя часами ранее и позаботился о размещении своего ученика и его опекунши в отеле. Брата и сестру поселили в уютный двухкомнатный номер с видом на Неву.

Ян пригласил Эмиля и Алену поужинать в ресторане отеля. За столом Эмиль и его учитель почти не говорили. Они были предельно сосредоточены на своих мыслях. Лишь пару раз за вечер Ян прерывал молчание и, как заправский тренер, делал своему подопечному ободряющие внушения и менторские наставления.

– Ты готов. Не думай ни о чем, кроме музыки.

– Я понял.

– В подробностях представь завтрашний день, до мельчайших деталей. Как входишь в концертный зал, как садишься за инструмент, как касаешься клавиш, насколько они жесткие, и так далее. Понял?

– Да.

– Представь идеальное исполнение, представь, как ты побеждаешь. Это задание. Сделай это перед сном. А когда ляжешь в кровать, прокрутишь в голове все партии. Сделаешь?

– Да, – односложно отвечал Эмиль.

Его взгляд упирался в скатерть и рассеивался в белизне ткани. С таким же успехом Эмиль мог сидеть с закрытыми глазами. Он слушал Яна и кивал, словно боксер в углу ринга, внимающий словам наставника. Алена тихо сидела рядом, ела куриный суп, с интересом наблюдая за тонкостями подготовительного процесса. Эмиль и Ян не обращали на нее внимания. Ее будто не было за их столом.

При первой же встрече с Аленой Ян задал сугубо деловой тон общения, без каких-либо заискиваний и игр. Поначалу Алена пыталась шутить, делиться своими впечатлениями от города, но Ян был холоден и не проявлял заинтересованности. Алена быстро поняла, что здесь она лишь спутник, допущенный на чужую орбиту. Она подобрала нужный шаблон поведения и весь оставшийся вечер вела себя незаметно.

После ужина брат с сестрой отправились к себе в номер. Алена занималась косметическими процедурами, а Эмиль читал, лежа на кровати. Сначала он прочитал рассказ Джека Лондона о тринадцатилетнем эскимосе Кише, затем историю Виктора Астафьева о тринадцатилетнем Васютке. Закончив, Эмиль закрыл глаза и принялся представлять в голове события грядущего дня. Так и уснул.

Когда Времянкин проснулся, было раннее утро. Луч солнца медленно двигал по стене ровные прямоугольные проекции оконных рам. Эмиль следил за тем, как световые фигуры плавно смещались к входной двери, попутно размываясь и увеличиваясь в размерах. Комната постепенно наполнялась светом. Эмиль чувствовал себя отдохнувшим.

После медитативных созерцаний мальчик поднялся с постели. На стуле, расположенном рядом с кроватью, он обнаружил аккуратно уложенные черные брюки и белую рубашку. Под стулом стояли начищенные до блеска туфли. Эмиль сообразил, что, пока он спал, Алена предусмотрительно подготовила его концертный костюм. Она заботливо отгладила все складки на одежде и привела в порядок обувь.

Времянкин заглянул в комнату сестры, но Алены там не оказалось – он был один в номере. Эмиль решил, что сестра не захотела тратить время на сон и отправилась осматривать достопримечательности города. Тем более она говорила о чем-то таком накануне вечером. Эта мысль успокоила мальчика, и он занялся собой. Эмиль сделал зарядку и принял душ.

За время, пока он был в ванной, Алена так и не вернулась. До начала первого тура конкурса оставалось несколько часов. Волноваться из-за отсутствия сестры было рано. Эмиль отбросил все лишние мысли и не спеша начал облачаться в боевой наряд. Сначала он натянул новенькие носки. Подошел к большому зеркалу. Какое-то время разглядывал в отражении результаты ежедневных зарядок: худощавый мальчик в трусах и носках, кривляясь, напрягал зачатки рельефа. Он внимательно осмотрел свое лицо на предмет прыщей. Не обнаружив ничего выдающегося, оскалил зубы. Покачал языком молочный резец. Заметил торчащий локон волос на голове и придавил ладонью непослушную прядь.