Роберт Сойер - Квантовая ночь [litres]

– Это результаты сканирования Росса на пучке, – ответила Виктория.

Кайла положила руку ей на плечо.

– Когда я хочу последить за бывшим, то смотрю его стену в «Фейсбуке» или профиль на «О’кейКьюпид».

– Не в этом дело, – сказала Вики. Она указала на монитор: – Видишь, вот здесь? Это всплеск, говорящий, что у него в суперпозиции один электрон, что делает его эф-зэ.

– Да.

– Но посмотри сюда. – Она ткнула в извилистую линию в верхней части оси Y, размеченной в логарифмическом масштабе.

Кайла кивнула:

– Фоновый шум.

– Точно. Запутанность, которую мы наблюдали раньше.

– Именно.

– И до сих пор она никогда не менялась, верно?

– Да, – ответила Кайла. – Если бы она как-то менялась, мы бы, может быть, смогли догадаться, что это такое.

– Именно – но гляди! Она изменилась , видишь? Вот здесь. – Вики указала на место, где вся линия вдруг немного подпрыгнула.

– Приподнялась, – удивлённо сказала Кайла.

– Вот-вот. Внезапно приподнялась и осталась на новом уровне.

– Ха!

– Вчера я провела тестирование на себе. – Вики пошевелила мышкой, и на экране появились два на вид идентичных графика. – Оба графика мои. – Тройная суперпозиция показывалась как три ясно различимых всплеска на каждом из графиков. – Но посмотри сюда. – Она указала сначала на один график, потом на другой. – Уровень запутанности увеличился по сравнению с моим предыдущим тестом. Раньше такого никогда не наблюдалось.

Кайла нахмурилась:

– Покажи ещё раз график Росса.

Снова манипуляции мышкой, и картинка на экране сменилась.

– Росс был здесь девятого, в воскресенье?

– Ага. Джефф разрешил.

Кайла ещё больше наклонилась вперёд, чтобы рассмотреть отметку времени внизу графика.

– И уровень запутанности возрос в 11:19 утра?

– И двадцать две секунды, – уточнила Вики, указывая на цифры. – И оставался таким до конца сканирования.

– Вау! – сказала Кайла.

– Что?

– Ты знаешь, где я в это время была?

– В воскресенье утром? Ну, мессу мы можем исключить.

– Я была в «Учреждении долгосрочного ухода Томми Дугласа».

– О господи, точно! В этот день ты оживила брата!

– Джим записал это на видео. Оно в Дропбоксе. – Кайла жестом попросила Вики встать и заняла её место за клавиатурой. Кайла открыла браузер и какое-то время стучала по клавишам, открыла содержимое общей папки и обнаружила, что компьютер Вики настроен на показ крупных превьюшек – размером с игральную карту изображения Кайлы и Джима, занимающихся сексом, заполнили монитор.

– Хмм, – сказала Кайла.

– ОСНЭ [93] NSFW («Not Safe for Work») – небезопасно на рабочем месте. Русский аналог – ОСНЭ: «Осторожно, сиськи на экране» (англ.). , – сказала Вики, улыбаясь от уха до уха. Она потянулась к мышке и сменила настройки окна на простой список, а затем отступила назад, давая Кайле найти файл, который она искала. Несколько щелчков мышки – и запустилось снятое Джимом видео.

– Боже мой… – сказала Вики, когда Тревис открыл глаза впервые за почти двадцать лет.

Кайла вернулась точно к тому моменту, когда Тревис подал признаки сознания. Слайдер внизу изображения показывал, что это случилось через одну минуту и сорок три секунды после начала видео. Потом она вернулась к списку файлов, который показывал время, когда Джим начал запись, и затем быстро вычислила в уме: время создания файла плюс минута и сорок три секунды… 11:19:25. Она произнесла результат вслух.

Вики присвистнула:

– Очень близко.

– Слишком близко, чтобы быть совпадением, – сказала Кайла. – А когда я применила квантовый камертон во второй раз – в первый раз он не сработал, и я его перевернула, – это было на несколько секунд раньше, чем он открыл глаза. Так что увеличение уровня запутанности, который ты зафиксировала у Росса, произошло практически в тот же момент, когда Тревис очнулся. Хочешь побиться об заклад, что твой уровень подскочил тогда же?

– Из чего следует, что я, мой бывший парень и твой брат были – и остаются – связанными? – сказала Вики. – Что мы трое квантово запутанны? Но с чего бы? В конце концов, Тревис и Росс ни разу даже не встречались.

– Это очень хороший вопрос, – сказала Кайла, изумлённо вглядываясь в экран.

Кайла пригласила Викторию на ужин, и теперь мы вчетвером, включая Райан, сидели за квадратным столом; правда, я отодвинул от него свой стул, чтобы иметь возможность немного повернуться и скрестить ноги. Завтра мы собирались к Ребекке – поужинать с ней и Тревисом.

Женщины ели жаркое в горшочке, тогда как я прокладывал себе путь в огромном блюде салата. Во время ужина Райан в подробностях рассказала нам, как консультант в садике пытался объяснить им, что за ужасы сейчас творятся. Хотя Райан до сих пор была напугана, на мой взгляд психолога, консультант выбрал правильный подход: не пытаться подсластить, но и не сеять панику.

Потом разговор сместился к тому, что я буду делать с моими летними курсами в мрачном свете текущих событий, – и каким-то образом перешёл на психологов, напуганных результатами собственных исследований.

– Это может очень дорого обойтись, – сказал я. – Взять хотя бы Фила Зимбардо. Его Стэнфордский тюремный эксперимент был в 1971 году, но он так и не смог примириться с тем, что произошло с его студентами и с ним самим, когда больше тридцати лет спустя опубликовал свою книгу «Эффект Люцифера» о том, как добрые люди становятся злыми. Эта книга у меня в списке обязательного чтения.

– А что стало с тем парнем с электрошоковой машиной? – спросила Виктория.

– Стэнли Милгрэм, – сказал я, кивая. – После этого эксперимента он пошёл другими путями. Ему не нравилось, что его эксперимент приобрёл такую известность, что каждый подвергает сомнению его этичность, так что он занялся менее противоречивыми исследованиями. Он был пионером методики «потерянных писем», которая проверяет, дают ли люди себе труд подобрать найденное ими на земле письмо с маркой и опустить его в почтовый ящик. Оказалось, что большинство людей сделают это, если на письме нейтральный или позитивно воспринимаемый адрес, например уважаемое благотворительное общество, но не станут его отправлять, если оно адресовано в «Общество друзей национал-социализма» или что-то вроде этого.

– По-прежнему исследует добро и зло, – заметила Кайла.

– Да, – согласился я, – но способами, которые не могут никому навредить. И даже больше времени он тратил на нечто совершенно безвредное. Милгрэм называл это «задачей тесного мира», и он стал одним из первых, кто начал изучать её всерьёз, – однако она более известна как «Шесть степеней отчуждения» или «Шесть степеней Кевина Бэкона». Милгрэм показал, что любые два человека связаны друг с другом очень короткой цепочкой из…