Ханну Райяниеми - Страна вечного лета [litres с оптимизированной обложкой]

Ноэль оглядел его с любопытством.

– Математиком? А знаешь, многие верхолазы получают диплом с отличием. Думаю, ты так напрягаешь мозги, что ночной воздух пойдет тебе на пользу. Почему бы не попробовать?

– Лазить по крышам?

– Ну да. Способности у тебя определенно есть. Мы написали что-то вроде инструкции, завтра принесу.

Ноэль сверкнул зубами в темноте.

– Конечно, новичок должен кое-что сделать. Ритуал инициации, так сказать.

– Это какой?

Ноэль встал, собрал веревку и обвязал ее вокруг пояса. Потом подошел к ее концу, схватился за водосточную трубу и с проворством обезьяны начал спускаться. На секунду он остановился и с озорством выглянул из-за края крыши.

– Спуститься, – сказал он. – Удачи!

И скрылся.

Семь лет спустя в кабинете Ноэля Питер вспоминал то чувство, когда его в одиночестве бросили на крыше. Конечно, это было испытание. В конце концов ему удалось спуститься, после того как он прополз по всей покрытой варом крыше на четвереньках.

Ноэлю нравилось устраивать испытания. Но чтобы пройти текущее, требовалось нечто большее, чем слезть с замысловатой каменной кладки, отделавшись лишь сломанным ногтем.

– Кто-то из наших играет на обе стороны? – наконец проговорил Питер. – Мне это кажется маловероятным. Ты уверен, что русские это не подстроили?

– Так говорят и все шишки из Зимнего управления. Я просто хочу узнать, что думаешь ты.

– Почему именно я?

– Ты всегда хорошо соображал, старик. А в Испании в последнее время у нас больше всего трудностей. Мы должны волноваться о ком-то в твоем отделе?

Питер посмотрел на Ноэля. Тот выглядел все таким же уверенным и беспечным, как когда лез наверх по дымоходу старой библиотеки много лет назад. Это значило, что он не вполне понимает, что делает, но считает, что находится на верном пути.

– Твой источник уверен, что крот именно в Летнем управлении?

– Вроде да. А что?

– Ну, честно говоря, я подумал о Вереске. В Мадриде полно агентов НКВД, а он в добровольческом коммунистическом отряде. Зимнее управление предпочтет свалить вину на нас, если в их курятнике завелась лиса.

– Это точно. Попробую поспрашивать своего человека. Еще какие-нибудь мысли?

– Пожалуй, нет.

– Ну ладно. Я просто решил, что ты должен знать, на случай, если начнется охота на ведьм. Мы так давно уже варимся в этом вместе, что к тебе я решил прийти прежде всего.

По лицу Ноэля ничего невозможно было прочитать. Вполне в его духе предупредить, даже если он подозревает Питера. Или он предлагает шанс выйти сухим из воды?

– А Си знает? – спросил Питер.

– Пока нет. Хочу, чтобы так и оставалось, пока не найдется более веских доказательств. Все это может оказаться чепухой.

Когда на третьем курсе Кембриджа мистер Джепсон, их научный руководитель, завербовал Ноэля в Секретную службу, тот наконец-то нашел более захватывающее занятие, чем лазить по крышам. Вскоре его примеру последовал и Питер.

И уже не в первый раз ему захотелось, чтобы все произошло наоборот. Дружба с Ноэлем была тем единственным, что Питер не хотел возложить на жертвенный алтарь Вечно Живого. Джордж посоветовал продолжить дружбу, сблизиться с Ноэлем, словно ничего не изменилось. Но Питер не смог. Ноэль почувствовал что-то неуловимое, камешек в течении дружбы, и они отдалились друг от друга.

Ирония заключалась в том, что именно ночные восхождения и их общий друг Седрик привели Питера на путь к Вечно Живому.

На следующий день после знакомства Ноэль, верный своему слову, принес Питеру «Инструкцию для верхолазов» – пачку машинописных страниц с надписями от руки и фотографиями. Как бы Питер ни старался, он не мог сердиться на Ноэля за то, что тот бросил его на крыше, – ночная вылазка создала между ними какую-то особую связь.

Питер познакомился с друзьями Ноэля – Джеймсом, Банни и Седриком, те тоже по ночам лазили по архитектурным сооружениям Кембриджа. Они излучали смесь энтузиазма и полного безумия. Сообщество верхолазов было маленьким и тайным. Ноэль утверждал, что часто в одном колледже есть верхолазы, которые не знают друг о друге.

Под руководством Ноэля Питер тренировался на крыше старой библиотеки. Ноэль называл ее детсадом для верхолазов – путаница склонов, зарешеченных проходов и железных лестниц.

Месяц спустя Ноэль счел его готовым для восхождения на башню библиотеки. Тонкую каменную иглу высотой в двадцать пять футов, в окружении горгулий и с острым шпилем наверху.

Увидев ее, Питер охнул, но это был, скорее, вызов для ума. Сначала придется преодолеть бездну страха, но после этого каменная резьба на башне делает подъем простым, как по лестнице.

И они вдвоем оказались на вершине, держась за шпиль.

– Посмотри на этот вид, – сказал Ноэль. – Он того стоил, а?

Впереди маячило массивное здание часовни Королевского колледжа, такое огромное, что даже с высоты шестидесяти или семидесяти футов Питер смотрел на него как будто с земли. На севере над морем крыш поднималась часовня колледжа Святого Иоанна. А прямо внизу находился Тринити-холл, по двору веснушками рассыпались привратники. Питер чувствовал себя парящей в воздухе птицей.

Может, Уншлихт оказал ему услугу. Если цепляться за что-то твердое, никогда не взлетишь.

После этого Питер всей душой отдался скалолазанию. Оно отвлекло от сомнительной математики. Приятно было прижиматься всем телом к кирпичу, решать одну задачу зараз – руку сюда, ногу туда – и видеть, как высоко ты можешь забраться. От этого страдала учеба. Дни в промежутках между восхождениями проходили как в тумане, с песком в глазах, и Питер чаще что-то дописывал в «Инструкцию для верхолазов», чем в тетради с домашней работой.

Так продолжалось до сентября – до смерти Седрика.

Не считая Ноэля, лучше всех из верхолазов Питер знал Седрика. Он учился в Тринити – высокий парнишка, носивший смешные брюки с высокой талией на подтяжках и куривший трубку. На лекциях он всегда молчал, с трудом втиснув долговязую фигуру на скамью и сжимая карандаш с такой силой, как будто длинные гибкие пальцы вот-вот сломаются. На восхождениях он становился оживленным и разговорчивым, рассказывал Питеру о детстве с шестью братьями-регбистами и планах открыть магазин с американскими комиксами.

Однажды ночью Седрик попытался в одиночку залезть на шпиль часовни Королевского колледжа. Начался дождь, Седрик поскользнулся и упал с высоты больше сотни футов. Его тело на следующее утро нашел во дворе надзиратель.

Через два дня после похорон Ноэль устроил ночную вылазку на шпиль часовни, чтобы почтить память Седрика. Верхолазы добыли эктофон и держали его включенным весь путь до вершины. Восхождение было сложным – уже подморозило, но они были вдесятером и прихватили много веревок. Они набросились на часовню, как на мамонта, которого следует завалить и принести в жертву, в память о товарище.