Денис Килесов - За Хребтом [publisher: SelfPub.ru]

– Не в том мы положении, чтобы сомневаться. Пустят в расход сейчас где-нибудь по дороге, и дело с концом.

– Для этого на нас бы не тратили топливо и моторесурс этого странного грузовика. Я бы сказал его название, но, боюсь, память меня подводит, – говорящий был похож на умудренного годами врача или, скажем, профессора. На вид ему было от пятидесяти пяти до шестидесяти, лицо имело некоторую бодрость и свежесть, однако волосы имели ту стадию седины, когда цвет напоминает черный молотый перец, смешанный с большим объемом соли. Его речь не была ни громкой, ни тихой. Этот человек сразу понравился Лему.

– Это «Черный Воронок», служебная машина Надзора Над Общественностью, – он протянул руку для рукопожатия, решив начать неизбежное знакомство, – Лемор.

– Очень приятно, молодой человек, мое имя Палий, – его ладонь крепко сжала руку Лема. – Откуда столь широкие познания?

– Как считает наше государство, я связался не с теми людьми, – угрюмо ответил Лем.

– Ну, тогда мы с вами коллеги по несчастью, Лемор, – ответил Палий, слегка удивив молодого подпольщика.

«А вдруг он тоже из Конторы? Хотя я и не припомню там людей его возраста, все же надо будет разузнать при удобном случае», – подумал Лем, но вслух лишь сказал:

– Как и все здесь, думаю.

Охранник ровным счетом никак не реагировал на начавшуюся беседу арестантов. Он периодически поправлял оружие, оглядывался на говорящих и продолжал безучастно смотреть в окошко на задней двери.

– А как ваше имя? – Палий повернулся к человеку в углу.

– А я не вижу смысла его называть. Мы, скорее всего, никогда больше не встретимся. Ни друг с другом, ни с кем-либо еще, – голос его был чуть хриплым, словно после болезни.

– Опять вы про смерть. Вы, молодой человек, настроены весьма и весьма пессимистично. И, если на то пошло, почему бы и не узнать имен товарищей по несчастью?

– Любите вы вопросы задавать, я смотрю. Забавная манера речи, – хмыкнул человек в углу.

В кузове Воронка вновь воцарилось молчание. Грузовик притормозил и пиликнул клаксоном. Охранник поднялся в полный рост, выглянул в окошко и посмотрел на своих молчащих подопечных:

– Сидите тихо и не рыпайтесь, – сказал он для большей убедительности, – проезжаем КПП.

Со стороны улицы донесся звук открывающейся двери кабины, и несколько голосов что-то недолго обсуждали. Придя, очевидно, к соглашению, голоса за бортом грузовика стихли. Секунду ничего не происходило, как вдруг лязгнул замок на дверце кузова. Дверца распахнулась, и за ней показались двое.

– Что везете в кузове?

– Заключенных. Троих, – ответил охранник.

– Документы и разрешение есть?

– Имеются. Вот, держите, – он протянул им извлеченные бог знает откуда бумаги.

– А где четвертый?

– Решил не ехать, – криво улыбнулся охранник.

Солдат с документами кивнул, про это ему уже доложили, и продолжил досконально проверять бумаги.

Началась обычная процедура проверки документов, к которой Лем сразу же потерял всякий интерес. Он прислонился к стенке кузова, сложил замком руки на груди и закрыл глаза в надежде немного подремать.

Молодой революционер проспал недолго. Как только Воронок снова тронулся, он затрясся так, что не проснуться было невозможно. Подпольщик открыл глаза, зевнул в кулак и выглянул в окошко. Огромный тюремный комплекс оставался позади, медленно уменьшаясь в размерах. Издалека весь он напоминал ощетинившийся ДЗОТ в боевой готовности. Пулеметные гнезда, прожекторы, колючая проволока и противотанковые ежи на въездах – Демиругия явно не желала отпускать своих арестантов на волю.

Вокруг, насколько хватало глаз, раскинулись поля высохшей плешивой степной травы. Небо смыкалось с землей где-то очень далеко, бесконечно далеко. Недоступные всю жизнь просторы пугали и привлекали, и Лем не знал, какое из ощущений острее. Сколько себя помнил, он прожил в городе, с детства учась жить в клетках каменных лабиринтов. Все вокруг сильно отличалось от тех мест, которые были привычны для взгляда молодого революционера. Поле вокруг было сплошь покрыто большими коричневыми пятнами, будто гнойными язвами. Слой дерна зиял рваными ранами, обнажая коричневую каменистую землю, досуха обезвоженную сухими ветрами. Ломкие травяные стебли прижимались к земле под холодными воздушными потоками.

«Если вокруг не видно даже намека на город, то в какой момент я здесь оказался? Я почти все время был в сознании, меня не могли увезти так далеко. День ареста я помню, вырубиться надолго, когда меня брали, я не мог. Разве что после… Тех событий, – крупная дрожь пробрала Лема, в глазах помутилось, и он осел на скамью, – наверное. Не надо вспоминать. Не стоит. Не надо».

Он закрыл лицо руками и попытался отдышаться. Вдох, длинный выдох. Забыть. Вдох. Все в прошлом. Длинный выдох. Дурные мысли уходят вместе с воздухом.

– Отвратно выглядишь, – раздался голос из темного угла, – нормально все?

– А, да. Все хорошо, кажется, – слабым голосом отреагировал Лем, – укачало.

– Сдается мне, нас всех тут некоторое время назад так же «укачали», – мрачно усмехнулся он. – Ладно. Мое имя Хасар.

– Приятно, я Лемор. Можно просто Лем.

– Хасар, у вас весьма необычное имя. Оно, скорее всего, имеет перевод или просто значение в другом языке, – оживился Палий.

– Имеет. Означает хищный зверь. На языке народа, который вам вряд ли знаком, Палий, – Хасар не спешил отвечать вежливостью.

– Зря вы так, молодой человек. Я, между прочим, преподаватель. Был, точнее, – хихикнул Палий.

– И что же вы там преподавали? – в голосе Хасара сквозила недоверчивость.

– Историю, – охотно продолжил седой учитель, – моим профилем была история непосредственно Демиругии, но за свою жизнь я часто выходил далеко за рамки этого предмета.

– Это на языке молгонов, – Хасар наклонился вперед, и Лем, наконец, рассмотрел его лицо. У него был примечательный узкий разрез глаз и длинные волосы до плеч, туго стянутые в хвост лентой. Такой типаж не был распространен в Демиругии.

«А может, он из Канта?», – свои мысли Лем озвучить не решился.

Хасар рассмеялся, и выражение его лица впервые перестало быть серьезным. Видимо, непроизнесенный вопрос слишком хорошо отразился на лице его собеседника.

– Ты ведь думаешь, что я шпион Республики, верно? – подпольщик кивнул. – Поверь, Лем, не ты первый, кто посчитал так же. Наверное, отчасти из-за таких мыслей у государства, как у тебя, я здесь сейчас и нахожусь, – Хасар немного помолчал и продолжил. – Не знаю, откуда мои далекие предки, но я был рожден здесь. К моему глубочайшему сожалению.

– Насколько мне известно, ваши предки были из группы кочевых племен, пришедших на территорию нынешней Демиругии с материка. К большому сожалению, следы давно затерялись на зараженных территориях, и археологические экспедиции в те места не снаряжают. Слишком высок уровень радиоактивного излучения, – разбавил разговор своими познаниями престарелый историк.