Денис Килесов - За Хребтом [publisher: SelfPub.ru]

Решив, что подождал он достаточно, Сурнай трижды постучал в дверь костяшками пальцев и вошел внутрь.

Встретил его снисходительный взгляд знакомого по прошлой встрече майора, перебирающего в очередной раз папки на столе.

«Опять личные дела, – подумал Сурнай и ясно осознал, что не майор это на самом деле, а ищейка Надзора в армейских погонах, – контрразведчик этот майор, никак иначе, то-то у него взгляд такой холодный и…острый, что ли».

– Товарищ майор, лейтенант Козинский по вашему приказанию прибыл, – браво гаркнул Сурнай, выпучив глаза в полнейшем повиновении начальству.

– Вольно, Козинский. Умеешь приходить вовремя, я смотрю. Хвалю, – майор вперил испытывающий взгляд в Сурная, но взгляд его был направлен чуть наверх, как и положено по Уставу.

Не придраться.

– Только ты больно не расслабляйся, твоя пунктуальность тебе ничем не поможет, – он многозначительно постучал пальцами по папке с бесцветной фотографией Сурная в углу, – и я сказал «вольно».

Майор тяжело поднялся, сцепил руки за спиной и медленно подошел к лейтенанту. Остановившись на расстоянии в локоть, он, словно изучая, оглядел Сурная с ног до головы и неопределенно хмыкнул.

– Сейчас приведут троих гражданских, и я еще раз обрисую положение дел. Естественно, перед рецидивистами-зеками я не буду углубляться в подробности, всего им знать не положено. Твое дело – смотреть и слушать, рта не раскрывать. Так что если вдруг у тебя еще остались какие-либо вопросы, задай сейчас.

– Разрешите, товарищ майор, а почему только трое? Меня информировали насчет четверых заключенных.

– Правильно, Козинский. Но начальство передало радиограмму, что троих тебе будет достаточно. Еще вопросы?

– Никак нет, товарищ майор.

Немного помолчав, майор вновь задал вопрос.

– Скажи, Козинский, у тебя в отделении всяких бредней по поводу религиозных легенд не рассказывают? Слухи, может, обрывки фраз.

– Никак нет, – сухо ответил Сурнай. Ему тотчас представились двое бездельников в казарме и их разговор про какой-то там культ Серафимов.

– Это хорошо, что нет, – неприятно улыбнулся майор, обнажив верхний ряд желтых зубов, – если и услышишь подобное, не слушай. Эта несвязная ересь смущает разум, который выращен и воспитан в дисциплине. Не слушай, Козинский, это все полоумный бред сумасшедшего, который подхватили скучающие на службе солдаты. А еще лучше, сразу докладывай начальству.

– Так точно, товарищ майор, – Сурнай внутренне сжался под взглядом старшего по званию. Тот будто рентгеновскими лучами пытался насквозь просветить лейтенанта и выведать что-нибудь полезное. «Неприятный человек, взгляд еще хуже, кровь в жилах стынет», – отстраненно подумал Сурнай.

Вдруг входная дверь скрипнула, и майор повернулся к вошедшим, кинув сквозь зубы лейтенанту тихое: «Смирно».

Первым показался военный с широкой улыбкой на лице.

– Денек-то, товарищ майор! А вы здесь торчите, – он выпалил это чересчур громко для небольшого помещения и, поняв это, чуть смутился и добавил, – забирай своих зеков.

– Благодарю, – холодно и без всякого энтузиазма ответил майор.

Вошедший смешался, отвел глаза, обернулся и недовольным голосом прикрикнул:

– В шеренгу вдоль стены и без разговоров.

В кабинет вошло еще трое, как и предупредил майор.

«Да уж, ну и троица, – подумал Сурнай, – клоунада».

Из всех заключенных лишь один выглядел примерно ровесником Сурная, он был одет в несуразный светло-серый плащ, телом был жутко худ и вообще имел вид довольно болезненный. Что их там в тюрьмах совсем не кормят? Второй оказался значительно старше лейтенанта, можно даже сказать, в преклонных годах, о чем свидетельствовали бросающаяся в глаза седина и почти старческая сутулость. И лишь последний заключенный, казалось, абсолютно не интересовался происходящим вокруг. Если первые двое явно волновались, с тревогой рыскали взглядом по кабинету, то третий стоял с маской полнейшего безразличия на лице. Из тонких глаз-щелок он будто видел все сразу и ничего одновременно. Но больше всего удивило Сурная то, что его внешность была ему не знакома. Смуглая кожа, черные, как крыло ворона, длинные волосы, узкие глаза и особая стать, которая чувствовалась на подсознательном уровне. Внезапная догадка сначала показалась невозможной, но в то же время расставила все по своим местам. Он же кантиец! Так вот какие они, предатели и самозванцы. Сурнай почувствовал, как в груди уже начинает закипать ненависть к этому человеку, кулаки его сжались, а сердце яростно застучало в приступе праведного гнева. «Я убью его, только прикажи. Только намекни, и я брошусь на него, перегрызу глотку, не оставлю живого места на его сволочной туше. Только укажи мне, товарищ майор! Я кровью заставлю харкаться врагов», – Сурнай скосил налившиеся кровью глаза на майора, но тот, как ни в чем не бывало, с холодным спокойствием, заложив руки за спину, рассказывал преступникам детали боевой задачи, которые им было положено знать. Строки гимна сами всплывали в памяти бойца, ему становилось все труднее стоять по стойке «смирно», когда в такой близости находится враг.

– Оставив лирику, арестанты, повторю, после выезда за границу территории нашей страны вы переходите в полное подчинение лейтенанта Козинского, – майор закончил объяснение и обернулся на Сурная, – кажется, у вас возник вопрос, лейтенант?

– Так точно, товарищ майор, – Сурнай еле сдерживал внутреннюю ярость, его голос хрипел, в груди клокотало бешенство, – почему среди группы гражданских предатель из Республики Кант?

– Справедливые опасения, – насмешливо ответил майор, – но в данной ситуации безосновательные, арестант Хасар является потомственным демиругийцем. И тем печальнее, что он стал преступником-рецидивистом.

На Сурная будто вылили ушат ледяной воды. Вся ненависть разом ушла, трясущиеся кулаки разжались, и лейтенанту стало очень стыдно за свой неуправляемый приступ.

Дурак, дурак, правильно, что меня наказали. Глуп и слеп. Был бы один, влепил бы самому себе пощечину.

– Все, теперь получите необходимое снаряжение и приступите к выполнению задания, – буднично объявил майор, сел за стол и вновь придвинул к себе бумаги. Он мельком глянул на военного, который привел арестантов, перевел взгляд на документы и негромко добавил.

– В арсенале подготовлены вещи, табельное оружие и транспорт. Выполнять.

Боец в пятнистой форме кивнул и скомандовал:

– На улицу, шагом марш.

Арестанты вразнобой повернулись и вышли из кабинета. Закрывая за собой дверь, Сурнай взглянул на майора, но тот уже был погружен в работу.

Слоистая серая пелена потянулась своими цепкими и до неприязни липучими сырыми лапками к чистому утреннему небу и яркому солнцу. Налившись мутными тучами, она заволокла небесный покров, принеся с собой промозглый ветер со стороны городов, в которых постоянно шли дожди. Словно сама погода желала скорого растления человека. Обильно поливая влагой свежие споры черной плесени, она расщепляла личность, действуя изнутри там, где не могла снаружи, как та самая плесень грызла фундаменты бетонных зданий, неторопливо, но верно.