Денис Килесов - За Хребтом [publisher: SelfPub.ru]

– А если я откажусь? – с холодным упрямством спросил кочевник.

– Откажешься?! Тогда в рапорте я укажу, что ты подох в пути, – Сурнай передернул затвор автомата и щелкнул предохранителем, – а, может, и не ты один.

– Заткнись, Сурнай, – спокойно посоветовали откуда-то сзади. Это был Лемор, про которого все как-то забыли в пылу перепалки. – Поставь свою пукалку на предохранитель и медленно положи ее на землю.

Сурнай почувствовал, что в его бритый затылок уперся холодный ствол пистолета.

Электрические лампы нижнего уровня мерцали бледным светом. От этого лица мрачных бойцов Комитета казались белыми масками мертвецов. Входы на этаж были надежно забаррикадированы, единственным способом попасть в секретные казематы остался последний коридор, соединяющий их с лифтовым залом и захваченными помещениями Надзора. По лестничным пролетам, с верхних этажей изредка доносился отдаленный стрекот автоматных очередей. Еще не все очаги сопротивления были подавлены многочисленными восставшими, заполонившими огромное здание. Но это лишь временно, помощи ждать неоткуда. Подразделения Надзора смяты народными ополчениями, а армейские отряды, добравшиеся до столицы, либо также разбиты и рассеяны по городу, либо присоединились к революционерам. Грязные предатели и перебежчики. Целью Комитета была оборона здания вплоть до подхода вооруженных сил, но когда стало понятно, что солдаты начали дезертировать один за другим, надежд на спасение не осталось. Сейчас лишь приказ Главы Комитета удерживал бойцов внутри.

Полковник Берий Маркович в своем неизменном черном камуфляже ходил от одного раненого к другому. Для каждого находилось слово, а порой и стимулятор из остатков армейского снаряжения. В этой ситуации боец как никогда нуждался в своем командире, готовым стоять до конца. На последнем рубеже обороны, жалком клочке коридоров и служебных помещений царила мрачная отрешенность. Полчаса назад каждому из них была дана возможность уйти, но никто не согласился оставить свой пост. Люди готовились умирать. Не за Демиругию, а просто за себя.

– Берий Маркович! – взволнованно закричал помощник. – Телефон. Вас вызывают!

Полковник стремительным шагом подошел и взял трубку.

– Да. Кто говорит?

– Это Печенег. Как обстановка, полковник? – на лице полковника мелькнуло облегчение.

– Хреново, Печенег. Времени нет на разговоры. Что на радарах?

– Получил направленный радиосигнал со стороны Хребта, правда, один, а не четыре. Как ты и говорил, в пределах досягаемости.

– Понял тебя, – полковник закрыл глаза, оттер пот со лба, глубоко вздохнул и продолжил. – Значит так, отметка есть, приступай к операции.

– Слушай, Берий Маркович, ты ведь знаешь ситуацию. Волнения даже до нас докатились, хоть мы и на границе. Бойцы вот-вот думать начнут.

– Мне плевать, Печенег! – зло рявкнул полковник. – У меня тут ситуация похуже, поверь. На кой ляд мне твои метания.

– Да ты не кипятись. Вот только из лояльных у меня остались разве что парочка «Гиацинтов» да несколько «Эльбрусов». Хватит?

– У меня нет вариантов. Мобилизуй все, что доступно.

– Понял тебя, полковник. И да, удачи тебе.

– Отбой, Печенег.

Помощник вопросительно уставился на полковника, когда тот положил трубку. Берий Маркович оглядел своих людей тяжелым взглядом и негромко сказал:

– Успели. Выстояли, черт бы побрал этих паскудных повстанцев.

– Что прикажете делать теперь? – помощник участливо смотрел на командира.

– Камеры и карцеры еще не вскрыты?

– Держатся еще. Но, судя по показателям температуры, их пытаются вскрыть снаружи.

– Своих вытаскивают, – усмехнулся полковник. – Управление мы еще не потеряли?

– Электричество, конечно, сбоит, но некоторые действия сделать все еще возможно.

– Отлично. Тогда включай подачу зарина в камеры. Восставшие не должны получить заключенных живыми.

– Но как же родственники и друзья членов вашей экспедиции? Они ведь важный рычаг влияния.

– Свою роль экспедиция сыграла. Выполняй приказ.

Помощник кивнул и помчался по коридору к пульту управления. Дело было сделано. То, ради чего Берий Маркович всю жизнь верно служил своему Отечеству, едва не сорвалось из-за кучки революционеров, которых проглядел Надзор. Теперь не стало бесполезного Надзора, практически захвачен и Комитет. Стабильная, полная военной мощи Демиругия, готовая отразить любую атаку Республики Кант, покрылась трещинами изнутри и рухнула. Пройдет несколько дней, и последние верные старому режиму патриоты будут жестоко уничтожены. А затем над зданием правительства поднимут новый флаг – черный, с желтым крестом. Солдаты будут горланить немного другие песни, а новоиспеченная контрразведка начнет вылавливать недовольных. И все повторится вновь. С одной лишь разницей – теперь, благодаря главе Комитета внутренней безопасности, Республика Кант навсегда отрезана от Демиругии.

Полковник плотно закрыл дверь в небольшой кабинет начальника охраны. Хозяин этого места погиб при прорыве революционеров, так что никто не заявится сюда в ближайшее время. Служащие Комитета проводили большую часть своей жизни на службе, поэтому кабинеты становились им вторым домом. Особенно для начальства. А жить в окружении казенных вещей хотелось очень немногим. Поэтому рабочее место постепенно обрастало домашними мелочами и незамысловатым декором. Пол прикрывал неброский ковер, вместо неудобных складных деревянных стульев появлялись раздобытые неизвестным путем кресла с вельветовой обивкой, а блестящие стены украшались массивным хронометром с резным циферблатом. Тяжелые ящики для документов и досье на каждого служащего были покрыты толстым слоем пыли. «Отлынивает, паразит», – подумал полковник и тут же осекся.

Он сел в самое большое кресло, стоявшее в углу кабинета. Справа от него стоял небольшой столик со стеклянной пепельницей и бензиновой зажигалкой. Пепла не было, бывший хозяин этого места никогда не курил, это был подарок от сослуживцев. Полковник взял в руки зажигалку, чтобы рассмотреть надпись на ней. «Долгих лет». Иронично. Жестоко. Несправедливо. Берий Маркович отстегнул от пояса кобуру и вытащил из нее пистолет. Небольшой кусок металла, словно выточенный специально под ладонь, прошел со своим владельцем через многое. Много лет назад его выдали молодому военному как табельное оружие.

Для настоящего солдата этот день значит очень многое. Присяга. Ровный строй. Холод октябрьских ветров. Огонь молодости в груди и пламя верности в глазах. За спиной крылья от осознания причастности к общему делу Победы. В этот день все клянутся Отечеству оберегать его ценой своей жизни. Молодой Берий клялся в этом себе, клеймя сердце преданностью своей стране. А, как известно, клеймо, поставленное самому себе, несут до последнего вздоха.