Иван Охлобыстин - Улисс [litres]

– Непостижимо! – принимаясь наконец за яичницу, выдохнул Павел.

– Чай тебе тоже наливаю? – спросил отец и поставил на стол две чашки.

Сын утвердительно кивнул и поинтересовался:

– А как же все решили, что ты утонул?

– Я же возвращался, – объяснил Сергей Анатольевич. – Выгадал момент, когда Заведиморе мог увидеть, как я к пруду шел с полотенцем. Ну и… Остальное обычно люди добавляют сами. А я тогда – домой и быстро к часам. Дико переживал, что к Маше могу не вернуться. Но, Слава Богу, вернулся!

В дверь дома кто-то решительно постучался.

– Сиди пока здесь, – попросил отец и пошел открывать.

Однако вскоре он вернулся в сопровождении Андрея Васильевича Мокрецова. Тот разительно отличался от того Андрея Васильевича, каким его привык видеть Павел. Теперь это был ухоженный господин в дорогом костюме, с пижонской бородкой.

– Это мой племянник Павел, – отец представил Мокрецову сына и тут же представил гостя: – Андрей Васильевич – первый заместитель губернатора и мой старинный клиент. Вот мы с ним восстановили родовую реликвию – часы его прадедушки.

– Прапрадедушки, – поправил его гость и протянул руку Павлу: – Очень приятно!

Тот осторожно пожал ее и отчего-то почувствовал себя крайне неловко.

В это время Сергей Анатольевич уже извлек из ящика стола серебряные карманные часы и передал их заместителю губернатора.

Мокрецов нежно принял восстановленную реликвию, открыл крышку и полюбовался движением витых стрелок по белому эмалированному циферблату, потом крышку со щелчком закрыл и приложил к уху.

– Ходят! – восхищенно констатировал он.

– Конечно, ходят, – улыбнулся отец. – В принципе, механизм сохранился почти в идеальном состоянии, проблема была в дефекте камня и смещении оси маятника. Уверен, что еще ваши правнуки смогут сверять по ним свои дела.

– Исключительно признателен вам! Это так важно! Что-то должно передаваться в семье из поколения в поколение. Это некий символ принадлежности к семейной истории. К пережитому семьей, – вдохновенно понес Андрей Васильевич, аккуратно укладывая часы в нагрудный карман пиджака. – Как же мне вас отблагодарить?

– Ничего не надо! – воспротивился Сергей Анатольевич. – Вы же предварительно все оплатили.

– Нет, нет, нет! – настаивал Мокрецов. – Дело совсем не в деньгах. Мы дорогу к вашему кооперативу поставим в первую очередь на реконструкцию. Прямо на следующий год. Вот увидите: я инициирую.

– Не стоит беспокоиться! – вновь отмахнулся отец. – Мне было приятно работать с таким редким экземпляром.

Радостный Мокрецов еще раз пожал руки и Сергею Анатольевичу, и Павлу.

– Пора. Сегодня нужно еще в мэрию успеть. К Новому году дело идет.

Когда заместитель покинул дом, Павел сообщил отцу:

– Два дня назад мы с одной знакомой нашли его в лесу пьяным в стельку.

– Ничего удивительного, – пожал плечами Сергей Анатольевич. – В той жизни его жена сошлась с киномехаником, и Мокрецову пришлось переехать к матери.

– А в этой? – не сдержал интереса Павел.

– А в этой он счастливо женат на ней же и воспитывает троих детей, – ответил отец.

– Чего нельзя сказать обо мне, – горько усмехнулся сын.

– Нельзя, – подтвердил Сергей Анатольевич. – В этой жизни тебя просто нет.

– Зато есть мама, – задумался Павел и вопросительно взглянул на отца. – Она очень изменилась?

– Совсем не изменилась, – улыбнулся тот. – Хохотушка и авантюристка, как прежде. Тысяча дел за раз.

– Ты, наверное, очень счастлив? – осторожно спросил сын.

– Даже не представляешь как! – вздохнул Сергей Анатольевич. – Пятьдесят с лишним лет одиночества учат ценить родных.

– Хочу ее увидеть, – заявил Павел.

– Ты с ума сошел! – побледнел отец. – Во-первых, она тебе не поверит. Во-вторых, это может ее убить. Последнее время у нее шалило сердце. Она и тогда еле пережила потерю тебя.

– Я же жив! – упрямился сын.

– Нет. Здесь, для нее ты умер! – категорично отрезал Сергей Анатольевич. – Нельзя так ее мучить. О некоторых вещах лучше ничего не знать.

– Само собой, я не собираюсь ее за руку хватать и кричать: «Здравствуй, мама! Это я, твой покойный сынок, пришел из параллельной вселенной», – заметил Павел. – Мне бы хоть издали на нее взглянуть… Не только ты много лет по ней скучал!

– Не знаю, – засомневался оберегающий свое счастье Сергей Анатольевич, – все это мне кажется рискованным.

И тут его посетила новая мысль:

– С какой знакомой ты Мокрецова в лесу пьяным нашел?

– Она из нашего дачного поселка. Елизавета Бородина, – с готовностью сообщил Павел.

– Бородина?! Ага, ага… – продолжал вслух размышлять отец. – Ты один часы слушал?

– Нет, с ней. Так получилось. Мы с ней у ворот застряли. Электричество отключили, – довольно невнятно начал пояснять сын.

– Знаешь, сынок, – решительно остановил его Сергей Анатольевич, – беги-ка, пока не поздно, к этой своей знакомой и тащи ее сюда. Общаться по дороге ни с кем не советую. Беги, иначе у бедной Бородиной будет шок от того, что с ней может произойти! Дел она наворотит…

– Ты понял, кого я имел в виду? – удивился Павел.

– Конечно. Оперную певицу. Ее дом через перекресток, – кивнул отец.

– Оперную певицу? – не понял Калугин-младший.

– Да. Очень известную оперную певицу. В этом мире, разумеется, – подтвердил Сергей Анатольевич.

Наконец сообразив, что медлить действительно нельзя, Павел оделся, вышел на улицу и быстрым шагом направился к дому Елизаветы.

Соседку он обнаружил за осмотром припаркованного у ее крыльца черного «Мерседеса» представительского класса.

– Тут происходит что-то непонятное, – едва завидев Павла, бросилась к нему Лиза, потрясая документами. – Номера мои. Машина записана на меня. Даже пропуск на парковку есть. Мой пропуск, а машина не моя! У меня же «Фольксваген»! Это что, шутка какая-то?

– Успокойтесь, прошу вас, Лиза! Всё гораздо проще, – начал было Калугин-младший, но вовремя понял, что как раз всё гораздо сложнее. – Сам я ничего толком не понимаю. Но вам надо срочно идти ко мне домой. Пусть папа всё объяснит.

– Какой такой папа? – недоверчиво взглянула на него Бородина. – Чей это папа?

– Мой, – вынужден был признать Павел.

– Но он же… прости, господи… умер! – не поверила Лиза.

– Я бы так не сказал, – развел руками ее собеседник и попросил уже настойчивей: – Пойдемте, иначе ничего понять не удастся.

Елизавета всплеснула руками, обреченно вздохнула и отправилась за ним.

На перекрестке они встретили Лилию Ивановну в сопровождении грустного юноши с небольшим печатным принтером в руках.

– Только я вас умоляю – ни о чем конкретном сейчас не говорите с ней, – тихо попросил Калугин-младший, – чтобы не вызвать подозрений.