Дэвид Вонг - В финале Джон умрет [издание 2019 г.]

Я прихватил с собой старый добрый «гетто-бластер», а Джон нес сумку со всякой всячиной, найденной в сарае. Святой воды у нас не было. А где ее вообще можно достать? Не в сети?

Мы расположились на третьем этаже, у квартиры Векслера. Джон расстегнул сумку и вытащил изготовленное им самим оружие – бейсбольную биту, к которой он изолентой прикрепил Библию. Я поставил стереосистему на пол, динамиками в сторону двери, и нажал на кнопку «воспроизведение».

Коридор заполнили гладкие и одновременно пронзительные звуки песни «Don’t Know What You’ve Got ‘til it’s Gone» группы «Cinderella».

Мы подождали, пока песня доиграет до конца. Кто-то из соседей растерянно высунулся из квартиры, но, увидев Джона с битой в руках, шмыгнул за дверь. Векслер не открывал.

Мы выключили стерео и прислушались. По ту сторону двери ни звука. Я подергал ручку – дверь открылась. Я сделал знак Джону, и он метнулся в квартиру, держа Библию-биту наготове. Правда, мой жест означал: «Подожди, нужно подумать».

Нехотя я последовал за Джоном. Дверь я оставил открытой.

Настежь.

В квартире горел свет, однако дома никого не оказалось. Телевизор работал, и я вздрогнул от неожиданности, увидев на экране нас с Джоном, но потом заметил в противоположной части комнаты треногу и камеру, обращенную на диван, который стоял перед нами. Похоже, хотели снимать человека, который сидел на диване, и телевизор настроили так, чтобы передавать картинку «вживую».

Мы разделились и быстро осмотрели все пять комнат. Когда я заглянул в последнюю, мой пульс уже замедлился до нормы. Никого.

Квартирка была уютной, но тесноватой: кресла стояли слишком близко к телевизору, а чтобы посадить за кухонный столик троих человек, его нужно было отодвигать от стены. В спальне висели плакаты с изображениями кинозвезд. Холостяцкое гнездышко.

– ДЕЙВ! СЮДА!

Я вбежал в спальню и обнаружил, что Джон лежит ничком на полу.

– ДЖОН! ЧТО…

Увидев меня, он сел: в одной руке – большой, сложенный в несколько раз конверт, чуть надорванный в том месте, где его открыли, в другой – маленький серебряный контейнер.

Такой же, как у меня.

– Под кроватью, – сказал Джон.

Я тяжело выдохнул.

– Матерь божья.

– Ага.

Я опустился на кровать и медленно покачал головой.

– Только не это.

– Смотри, – Джон протянул мне конверт.

Я разгладил конверт и увидел адрес, написанный агрессивным, неровным мужским почерком: «ДЛЯ КЭТИ БОРТЦ, РЕПОРТЕРА ИЗ ОТДЕЛА НОВОСТЕЙ 5-го КАНАЛА» – и номер абонентского ящика телестанции.

Джон сказал, что помнит ее – однажды она вела репортаж из дома для престарелых. Если у тебя есть что-то невероятно интересное, например бутылочка, полная черной маслянистой густой жидкости с планеты Икс, и ты хочешь, чтобы об этом узнал весь мир, то отправляешь посылку какой-нибудь Кэти Бортц. По крайней мере, так сделал Джим Салливан – Большой Джим.

Я могу так сказать, потому что в углу было накарябано именно это имя, а под ним – адрес, который я видел уже много раз и заучил наизусть, адрес, который всегда шел после слов: «Я – Молли. Пожалуйста, верните меня…»

Я потер губы, пытаясь все обдумать.

– У Джима был «соевый соус».

– Похоже на то, – отозвался Джон, пожав плечами.

– Почему он нам не сказал?

– По той же самой причине, что и ты. Меня еще удивило, что Джим так долго тусовался с нами в ту ночь – даже после того, как появился шприц. Наверное, Джим знал , что это за штука, и пытался держать ситуацию под контролем. Знаешь, ведь Джим хотел рассказать об этом – он же, черт побери, отправил эту штуку на телестанцию.

– Перед смертью.

Джон снова пожал плечами.

– Вероятно.

– Сукин сын. Я чувствовал, что он что-то скрывает. Нужно было поднажать и выбить из него ответы. Значит, он достал «соус» у ямайца?

– Наверное.

– А где взял «соус» сам ямаец?

– У монстров в париках, да?

– Думаешь, Роберт Марли разводил их на своей ферме? Нет, говорить, что «соевый соус» получают из монстров, – все равно что утверждать, будто чипсы «Принглс» добывают из контейнеров «Принглс». «Соус» обладает разумом, а эти существа – всего лишь носители. А серебряные бутылочки? В магазине хозтоваров их не купишь. Нет, «соус» Роберту кто-то поставлял.

Я понял, что сейчас предложу позвонить полицейскому Дрейку, и подавил эту мысль в зародыше, представив себе, сколько разных вопросов нам зададут про поездку в Лас-Вегас, про исчезнувшего детектива и так далее. Потом я снова подумал о том, что стоит позвонить Маркони, однако затея показалась мне безнадежной. Джон разыскал номер его офиса, – увы, не красного телефона, который стоял рядом с кроватью доктора, а автоответчик, предлагавший нам приобрести DVD с записями выступлений Маркони.

Я вернулся в гостиную и сел на диван, одновременно наблюдая за своими действиями на экране телевизора. Помахал себе рукой. Вид у меня был унылый, взъерошенный и уставший. Если я лягу спать на тротуаре, мне станут подавать милостыню.

Джон чем-то занимался на кухне, звенел тарелками и открывал ящики. Минуту спустя он сел рядом со мной, держа в руках сэндвич и банку газировки.

На телевизоре стоял видеомагнитофон: я нажал кнопку «стоп», а затем включил обратную перемотку.

Джон дотянулся до автоответчика на журнальном столике и промотал одиннадцать бесполезных сообщений. Наконец раздался легко узнаваемый голос метеоролога Кена Филипа.

Бип.

«Дэнни? Это Кен. Дружище, позвони мне. Не хочу, чтобы у тебя сложилось превратное представление о том, что ты увидел. Мы с Крисси давние соседи, я много лет знаю ее маму… Да, мы с ней говорили, но, Дэнни, мы говорили о тебе. Твое поведение напугало ее. Позвони, и я к тебе заеду – выпьем пивка, поболтаем. Надеюсь, у тебя все в порядке, дружище».

Бип.

Я отмотал пленку к началу и включил воспроизведение. Диван. В камеру заглянул Дэнни Векслер в мокрой от пота майке и джинсах, проверил картинку по телевизору. Он выглядел совершенно изможденным. За его спиной виднелась дверь, через которую мы только что вошли. Векслер заговорил:

«Привет, крошка. Ты там? Если ты там, ответь мне».

– Он разговаривает с человеком, который стоит за камерой? – спросил я.

Джон промолчал и лишь озадаченно прищурился.

«Да ладно тебе. Все нормально», – продолжал Векслер.

Пауза. Несколько секунд он молчал, глядя в камеру.

«Просто скажи „привет“».

Еще одна пауза.

«Да, знаю, последние две недели выдались очень тяжелыми. Малыш, я сделал большую глупость – ввязался в такое дело, какое ты и представить себе не можешь».

– Очень странно, – заметил Джон. – Похоже на половину телефонного разговора.

«Если бы я сообщил тебе все подробности, ты бы пожалела об этом, – продолжал Векслер. – Главное, пойми, что сейчас я – уже не я. Я то появляюсь, то исчезаю. Сейчас все нормально, но каждую секунду мне приходится вести борьбу за контроль. Малыш, я трачу столько сил на то, чтобы одержать верх, быть за рулем, так сказать… Стоит мне расслабиться, как он возьмет верх. Оно возьмет верх. И тогда я стану лишь беспомощным зрителем».