Дэвид Вонг - В финале Джон умрет [издание 2019 г.]

19:25.

Я откинулся на спинку дивана и задрал ноги. Мне показалось, что я лежу на груде кирпичей, накрытых войлоком. Может, если перевести все часы на полночь, похитители явятся раньше?

В прошлом году мы с Джоном расследовали случай в Висконсине: загорелся некий человек, ехавший в зеленом «олдсмобиле». Один из свидетелей утверждал, что в момент взрыва языки пламени образовали огромную сатанинскую лапу. Мы отправились туда, поговорили с людьми и вернулись ни с чем. Но в конце концов нам позвонил один мальчик-гот, серьезно увлекавшийся сатанизмом, и сказал, что заключил сделку с сатаной; по условиям соглашения он должен был убить своих родителей, но отказался сделать это, когда мама неожиданно купила ему игровую приставку. Оказалось, что у этого парнишки тоже был зеленый «олдсмобиль».

Демон-мститель перепутал машины и поджарил не того. Значит, они тоже ошибаются, тоже могут перепутать людей. Тот парень страшно переживал и с тех пор каждый вечер на коленях молил Бога дать ему еще один шанс. Так что я – ради собственного благополучия – теперь молюсь о том, чтобы обитателей тьмы как-нибудь не разозлил Брэд Питт.

Веки отяжелели. На противоположной стене шевельнулась тень – наверное, по улице проехала машина. Я закрыл глаза.

Снова их открыл. Стало темнее. Много ли времени прошло? На стене опять тень – длинная, похожая на человека.

Нет, это дерево…

Рядом с ней появилась еще одна, другая. Целый лес ползущих теней. Может, все это мне снится? Внезапно передо мной возникла тьма – черное, как смоль, пятно, в центре которого находились два огненных шара, два горящих уголька.

Я резко сел; мышцы готовы к бою от бурлившего в крови адреналина. Комната снова стала нормальной; одинокая тень все еще виднелась на стене – тень одинокого дерева, растущего во дворе. Я подошел к тени, прикоснулся к ней. Она не отреагировала. Это хорошо.

Мои часы:

23:43.

Я взлетел по лестнице и ворвался в спальню, напугав Эми. Девушка сидела на кровати, скрестив ноги. Перед ней стоял ноутбук; рука с пригоршней «читос» замерла на полпути ко рту.

– Как ты можешь одновременно есть и печатать? Забьешь компьютер оранжевой дрянью!

– Ну…

– Пошли вниз. Я хочу быть на первом этаже и рядом с дверью.

– Зачем?

На тот случай, если придется броситься наутек, визжа от ужаса.

– И обуйся. Мало ли что.

23:52.

По телевизору снова показывали обычные программы: стандартный комплект кабельных каналов для человека, который редко смотрит телевизор. Ни одного канала с фильмами. Я выключил телевизор и повернулся к Эми. Девушка сидела на жестком диване и сердито грызла ноготь большого пальца.

– Чего мы ждем? – спросила она.

– Чего угодно. Буквально чего угодно.

– Можно задать тебе вопрос?

– Конечно. – Я обошел комнату, выглянул из окна. Ладно хоть снег не идет.

Только не спрашивай про брата…

– Вчера ты сказал, что почти все написанное о вас – правда. Ну вот… я тут прочитала кое-что…

– И что про нас пишут?

– Что у вас что-то вроде культа. И что Джим погиб из-за вас.

– Думаешь, я бы в этом признался?

Я взглянул на часы: похоже, образовалась навязчивая привычка.

23:55.

– Не знаю. Но ты ведь был там, в Лас-Вегасе?

– Да.

– В газетах написали, что Джим умер в результате несчастного случая. Но Джон сказал, что это не так.

– А что еще сказал Джон?

– Что моего брата съел маленький, похожий на паука монстр, с клювом и в парике.

Повисла неловкая пауза.

– Ты ему поверила?

– Я решила спросить тебя.

– Эми, во что ты готова поверить? Ты веришь в привидения, ангелов и демонов, богов, чертей и тому подобное?

– Конечно.

– Ладно. Если они существуют, то для них мы словно бактерии или вирусы, существа, находящиеся где-то у подножия эволюционной пирамиды, верно? Вся штука в том, что продвинутое существо способно изучить и понять примитивных существ, а они его – нет. Мы смотрим на вирус в микроскоп; вирус не в состоянии ответить нам тем же. Следовательно, если есть существа, которые настолько выше, больше и сложнее нас, что их невозможно представить, то мы не можем их увидеть – так же, как вирусы не могут увидеть нас. Да?

23:58.

– Да.

– То есть без специального оборудования.

– Да.

– У нас с Джоном такое оборудование есть. Однако то, что мы видим странных, загадочных и жутких существ, еще не значит, что их можно понять или как-то на них повлиять.

– Да-а.

– Теперь позволь, я задам вопрос тебе. У Большого Джима было необычное хобби – он строил модели монстров. Кроме того, Джим водил знакомство с разными – странными – людьми. Ну, ты понимаешь, кого я имею в виду – черного парня с ямайским акцентом.

– Мы уже говорили об этом бездомном, – сказала Эми. – Он, кажется, взорвался. Я вспоминала эту историю. Думаешь, Джим во что-то влип?

На этот вопрос нельзя было ответить в двух словах, и поэтому я промолчал. Эми уставилась в пол.

23:59.

– Так чего мы ждем? – спросила Эми.

– Чего угодно и даже больше.

Она сильно побледнела, обхватила себя руками и начала слегка раскачиваться.

– Который час?

– Уже скоро.

– Дэвид, я напугана до смерти.

– И хорошо. Потому что в мире полно того, чего следует бояться.

Я взглянул на скверно нарисованного Иисуса и вытащил из кармана пушку. Когда настанет Судный день, я с гордостью заявлю о том, что был готов защитить девушку от адских орд с помощью малокалиберного пистолета.

– Продолжай говорить, – попросил я.

– Ладно. Так, сейчас. Продолжай говорить. Говорить-говорить-говорить, ду-ду-ду-ду-ду. Меня зовут Эми Салливан, мне двадцать один год, и… мне очень страшно, по-моему, я сейчас описаюсь, и у меня болит спина, но я не хочу принять лекарство, потому что меня тут же стошнит, и диван очень неудобный, и я не люблю ветчину, и… как же трудно! Во рту пересохло. Сколько времени?

Я задержал дыхание; сердце колотилось в груди. Мысль о том, что может случиться все, что угодно, – дикая глупость. Тем не менее. Большой Взрыв. Секунду назад еще ничего не было, и вдруг – БУМ! – появилась вселенная. После этого возможно все.

00:02.

Эми никуда не исчезла.

– Ну что, – сказал я. – Они опаздывают.

– Может, они не придут, пока ты здесь.

– Не исключено.

– Или же ваши часы идут по-разному.

Еще один хороший аргумент.

– Тебе страшно? – спросила она.

– Ага. Почти все время.

– Почему? Из-за того, что произошло в Лас-Вегасе?

– Из-за того, что я вроде как заглянул в ад, но до сих пор не знаю, существует ли рай.

Она задумалась.

00:04.

– Ты видел ад?

– Типа того. Я чувствовал его, слышал вопли в голове и понял, какой он. – Я вздохнул и почувствовал, что сейчас обрушу на Эми огромный поток бреда. – Он был похож на раздевалку. Тот день в школе – не в «Пайн-Вью», а в другой – до того, как меня исключили. Билли Хичкок и четверо дружков. Их руки вцепились в меня, словно звериные клыки. Меня крутили, толкали… Черт побери, они очень просто меня одолели. Эти взгляды, выражение тупой радости на их лицах – они знали, знали, что могут сделать все, что захотят. И понимали, что я тоже это знаю. Этот страх, эта полная безнадежность, когда я сообразил, что не смогу от них отбиться, что тренер нас не разнимет, и что никто меня не спасет. Я понял – сейчас произойдет то, что они хотят, а потом произойдет снова, снова и снова, пока им не надоест. И они ловили такой кайф от своей власти…