Дэвид Барнетт - Земля вызывает майора Тома [litres]

– Ну конечно же нет! – фыркает Томас. – Я использую… – Он делает паузу, размышляя, достаточно ли у него времени и терпения для того, чтобы попытаться растолковать про Интернет этой женщине, у которой явно не просто винтика в голове не хватает, а вообще не все дома. В конце концов он вздыхает: – Ну да, телескоп. Специальный такой телескоп. А теперь можете еще раз назвать мне адрес, по которому вы действительно живете сейчас, а не когда-то там жили, бог знает сколько лет назад?

После недолгого молчания Глэдис бормочет:

– Сантус-стрит.

Томас набирает это название на компьютере и изучает пунктирную линию, соединяющую обе точки на карте.

– Вы в десяти минутах ходьбы от дома. Вам нужно идти прямо по той дороге, где вы сейчас находитесь, потом в конце повернуть налево, перейти на другую сторону, затем второй поворот направо и чуть дальше – первый поворот налево. И вот он, ваш дом. Запомнили?

Глэдис пытается воспроизвести вслух эти инструкции, но у нее получается нечто, мало похожее на тот маршрут, который только что описал ей Томас.

– А вас не затруднит подождать на телефоне, пока я не доберусь?

– Ну как не затруднит… Учитывая, что я вроде как в космосе и все такое.

Глэдис вновь начинает всхлипывать, и Томас бормочет себе под нос: «О, боже мой!» Затем как можно более бодрым голосом он говорит:

– Хорошо. Начинайте идти прямо сейчас. Вперед, до конца дороги. И как можно быстрее.

– Мне, между прочим, пошел семьдесят первый год, – обиженно сообщает Глэдис.

– Вы уже дошли до конца дороги? – спрашивает Томас спустя пять минут.

– О, я просто смотрела на дом 29. Они тут поменяли облицовку на фасаде. Совсем мне не нравится.

– Господи Иисусе! – на этот раз Томас даже не пытается понизить голос.

– Я бы на вашем месте не употребляла таких выражений, – укоризненно произносит Глэдис. – Не стоит поминать имя Господа нашего всуе.

– Уж простите! – кричит Томас. – Я просто пытаюсь помочь вам добраться до дома, чтобы я мог спокойно вернуться к своим обязанностям на космическом корабле! Так вы еще не перешли дорогу?

– Еще немножко, подождите чуть-чуть, – говорит Глэдис. – Ведь мне пошел…

– Да, да, вам пошел семьдесят первый год, это я понял. Но вы не могли бы все же двигаться немного шустрее?

На экране появляется уведомление о новом письме от Баумана с темой «ПОЧЕМУ У ВАС ЗАНЯТ ТЕЛЕФОН?». К письму прикреплен pdf-файл с протоколами «И-Ви-Эй» – инструкциями по работе в открытом космосе. Томас удаляет уведомление.

– Вы говорили первый или второй поворот направо?

– Второй. Потом первый налево.

В трубке слышатся шум транспорта, пыхтение и сопение, и наконец Глэдис восклицает:

– О, вот теперь порядок! Я дома! Спасибо вам большое.

– Отлично. Тогда я отключаюсь. И вы не могли бы сказать Эллен – или как там ее зовут, – чтобы она удалила этот номер с вашего телефона? Я не могу отвечать на ваши звонки каждый раз, когда вы заблудитесь.

Пока его большой палец тянется к кнопке выключения телефона, Томас продолжает слышать Глэдис и журчание других, молодых голосов. «Это был астронавт, – счастливо говорит Глэдис. – Это астронавт помог мне вернуться домой».

В конце концов Томас отключается и долго смотрит на телефонную трубку, игнорируя настойчивый писк входящих писем от Центра управления.

– Итак, сталкиваясь с испытаниями, герои Толстого имеют три выбора, – говорит мисс Барбер. Она сидит на краешке своего стола, держа в одной руке открытую «Анну Каренину» в мягкой обложке. Она окидывает взглядом класс, – есть желающие?

Элли сползает пониже на своем стуле. Только не я, только не я. Она оглядывается вокруг. Половина ее одноклассников украдкой играют или переписываются на своих телефонах под партами, остальные просто глазеют по сторонам или перешептываются. «Есть желающие?» Мисс Барбер лет под тридцать, она довольно симпатичная, с темными волосами, собранными в хвост на затылке. Она носит узкие юбки и блузки с расстегнутой верхней пуговицей. Элли замечала, какие странные взгляды кидают на нее мальчишки, и думают они при этом явно не о Толстом.

Мисс Барбер улыбается. «Дэлил».

Элли оборачивается и смотрит через плечо на мальчика, сидящего за последней партой. У него афрокопна курчавых волос и очки в черной оправе, слишком большой для его лица. Дэлил Аллейне. Иногда некоторые идиоты поют «почему, почему, почему, Дэлил?», когда он идет по коридору. И еще Элли припоминает один шокировавший ее случай: тогда, несколько лет назад, когда они были в седьмом или восьмом классе, работница столовой, женщина с лошадиным лицом, назвала его «Пятницей» за то, что он слонялся по залу во время обеда. С некоторым стыдом Элли вспоминает, что тогда она просто опустила голову и прошла мимо. Впрочем, бо́льшую часть времени она его даже не замечает – так же, как и всех остальных.

– Ну, первый выбор – это преодоление испытаний, борьба, – говорит Дэлил.

Кто-то бросает в него ластик, он застревает у Дэлила в волосах, и все смеются.

– Ботан, – противным голоском произносит кто-то из мальчишек.

– Ш-ш-ш, – говорит мисс Барбер. – Хорошо, Дэлил. И кто из героев является воплощением этого принципа?

– Константин Левин. Он занимается своим хозяйством, много размышляет… он всегда чем-то занят.

Мисс Барбер снова улыбается.

– Да, все верно. Хорошо, Дэлил. Кто может продолжить? – Ее взгляд останавливается на Элли, которая пытается вжаться в стул, чтобы быть как можно незаметнее. – Элли?

– Я не знаю, – бормочет она.

– Я могу сказать, – снова подает голос Дэлил. Со всех сторон раздается презрительное шиканье. Элли никогда прежде не замечала, какой смрад идет от всех этих потных мальчишек, с их разбушевавшимся тестостероном. – Другие люди сдаются и умирают. Как Анна.

– Спойлеры! – вопит один из мальчишек, и на Дэлила обрушивается град колпачков от ручек, жвачек и скомканной бумаги.

– Успокойтесь! – кричит мисс Барбер. Потом говорит: – Отлично, Дэлил. И молодец, что прочитал вперед. – Она смотрит в свою книгу. – Итак. Герои Толстого могут бороться с обстоятельствами или опускать руки. Что еще? Кто-нибудь, кроме Дэлила, на этот раз.

В классе повисает тишина, нарушаемая время от времени пиканьем телефонов или приглушенной отрыжкой.

– Застой, – в конце концов сама произносит мисс Барбер. – Когда человек ничего не предпринимает. Все время ведет себя пассивно. Как Каренин. Как Вронский. – Она обводит глазами класс и останавливает свой взгляд на Элли. – Как и некоторые из вас.

Кто-то произносит: «Чудесно». Мисс Барбер подходит к своему столу и склоняется над компьютером. Большинство мальчишек в классе затаивают дыхание. На интерактивной доске появляется домашнее задание.