Дэвид Барнетт - Земля вызывает майора Тома [litres]

В Центре управления сотрудники работают, конечно же, и ночью, но главным образом – особенно с тех пор, как на «Арес-1» возникли неполадки со связью – это лишь дежурная команда. Однако через полчаса после звонка Томаса Клаудии помещение наполняется техническими сотрудниками и менеджерами БриСпА. Бауман кричит на кого-то, требуя принести ему еще кофе, и таращит глаза на экраны. Поскольку камеры, дающие картинку самого корабля, недоступны, всё, что там есть, – это множество диагностических диаграмм, нечеткие изображения со спутников на орбитах Земли и Марса и стена какой-то серой ряби. Очевидно, именно тут должна быть прямая связь с «Арес-1», так что если Мейджор выполнит свое обещание, то скоро на этом экране появится малоприятная физиономия астронавта.

– Что именно он вам сказал? – недовольно спрашивает Бауман. – Вы уверены, что вам все это не приснилось?

Клаудия игнорирует второй вопрос и пересказывает слова Томаса. Бауман поглаживает свой небритый подбородок.

– Но он не может просто вот так взять, надеть скафандр и выйти в открытый космос, – говорит он. – Это не то же самое, что натянуть на себя комбинезон и выскочить из дома, чтобы полить цветочки в подвесных горшках.

– А что для этого нужно? – спрашивает Клаудия.

Бауман бросает на нее свирепый взгляд.

– Для начала ему нужно пройти адаптацию в течение… в общем, в течение многих часов. Он должен сидеть в скафандре и дышать чистым кислородом. Если он этого не сделает, из организма у него не выйдет азот.

– А что будет, если из организма у него не выйдет азот? – спрашивает Клаудия. Она уже начинает жалеть, что не отговорила Томаса от этого шага.

– У него может возникнуть декомпрессионная болезнь.

– Как у водолазов?

– Именно так. В крови образуются пузырьки газов. Это может вызвать весьма неприятные последствия.

– От этого можно… от этого можно погибнуть?

«Туда ему и дорога», – думает Бауман. Он понимает, что как рациональный человек не должен так думать. Однако он не может не признать в глубине души, что такое развитие событий вполне его устроило бы. Конечно, миллиарды фунтов, потраченные на оборудование, и сам проект – все это полетело бы к чертям, но… В воображении Баумана на мгновение рисуется, как Томас Мейджор в страшной агонии медленно умирает на большом экране. Клаудия, конечно же, всплакнет, но потом прижмется к Бауману, шепча: «Я думала, что мне нравится Мейджор, но на самом деле я проецировала на него свои подавленные чувства к вам». Бауман хмурится: могла бы Клаудия произнести нечто подобное? Что ж, об этом нужно будет поразмыслить на досуге.

Бауман поворачивается, чтобы взять чашку кофе у нависшего над ним помощника.

– Хотел бы я знать, с какой стати ему приспичило выходить в открытый космос прямо посреди ночи.

Клаудия замечает, что рядом с ней стоит Крэйг: он единственный из сотрудников в Центре управления, кто не выглядит только что вскочившим с постели.

– У меня есть некоторые соображения, – тихо произносит он. – Давайте отойдем.

Они отходят в сторону, чтобы Бауман их не слышал, и Крэйг говорит:

– Я просматривал расшифровки его телефонных разговоров. Тот мальчик, которому он помогал… его школьный научный конкурс должен состояться сегодня. В «Олимпии», в Лондоне.

Клаудия смотрит на Крэйга.

– Думаете, все связано именно с этим? Но зачем ему нужен прямой эфир на «Би-би-си» в одиннадцать?

Крэйг пожимает плечами.

– А вам удалось это устроить?

– Я этим занимаюсь, – уверенно отвечает Клаудия. Потом она откашливается и говорит Бауману: – Я пойду к себе в кабинет. Мне нужно поработать над некоторыми сообщениями для прессы. Звоните мне на мобильный, если будут новости.

Бауман кивает, не глядя на нее.

– Будем надеяться, что вам не придется выпускать пресс-релиз с сообщением, что этот несчастный кретин летит куда-нибудь на Венеру, только уже без корабля. – Он качает головой. – Я знал, что Томас Мейджор нам все испортит. Я знал это. Но разве кто-нибудь меня слушал?

Разумеется, Томасу прекрасно известно, что он должен провести добрых четыре часа, дыша чистым кислородом, прежде чем предпринять выход в открытый космос. Воздушная смесь на «Арес-1» содержит двадцать процентов кислорода и восемьдесят – азота, а давление поддерживается приблизительно такое же, как на уровне моря на Земле. Если Томас облачится в свой костюм для выхода в открытый космос – или скафандр, как ему больше нравится его называть, – при этом давлении, то он просто превратится в мишленовского Бибендума. Так что давление должно быть существенно уменьшено, для чего следует увеличить концентрацию кислорода практически до ста процентов.

Так сказано в инструкции, в которой также говорится о том, что, готовясь к выходу в открытый космос, необходимо дышать кислородом через респиратор в течение четырех часов. Томас рассчитывает, что требующееся время можно сократить вдвое, если вместе с этим активно заниматься на беговой дорожке. В итоге он выделяет на эту процедуру лишь шестьдесят минут, но все равно времени остается в обрез, чтобы все успеть – выйти в открытый космос, отрегулировать антенну, вернуться, восстановить нормальное давление и обеспечить к одиннадцати часам видеосвязь.

Томас понимает, что перед ним стоит невероятно сложная задача.

Тем более что там, куда ему предстоит выйти, все окутано мраком неизвестности.

Поэтому пока он просто занимается на беговой дорожке, глубоко дыша через респиратор, соединенный с кислородными баллонами у него на спине, и вспоминает.

Гидролаборатория в Звездном городке представляет собой большой круглый бассейн глубиной двенадцать метров. Последние пять часов Томас сидит в скафандре «Орлан» приятного бежевого «советского» цвета, в то время как трое врачей в белых халатах следят за его сердечным ритмом и другими физиологическими показателями, регистрируемыми с помощью закрепленных на его теле электродов. Заключенный в костюм и шлем, Томас может разговаривать с докторами и своим старым другом Миркатом только с помощью коротковолновой радиосвязи.

Миркат, раздетый до пояса, с гордо открытой широкой и волосатой грудью, во весь рот улыбается Томасу.

– Еще минут двадцать, и начнем.

В бассейн погружен орбитальный модуль «Союз-ТМ», больше всего похожий на гибридный «Арес-1». Гидролаборатория служит для того, чтобы имитировать состояние невесомости, позволяя тренировать космонавтов для работы в открытом космосе.

Томас кивает. Он не уверен, вызвано ли это постоянным притоком кислорода, насыщающего его организм, но он чувствует себя весьма необычно.

Один из врачей что-то говорит Миркату, и тот, нажав кнопку на своем радиотелефоне, весело говорит: