Александр Колупаев - Завещание великого шамана. Книга 2

— А второй вопрос? Смерть — это что?

— Погоди, Алексей, мы пришли и мне интересно, кто нас будет провожать?

В узкую дверь, ведущую в просторный двор замка, я прошел первым и даже на некоторое время замер от уведенной картины. Начинаясь на низенькой ступени крыльца, вдаль убегала роскошная ковровая дорожка. Красная полоса была искусно расшита золотыми нитями, образующими замысловатые узоры. По бокам дорожки, выстроившись в две шеренги, стояли монахи Ордена. Куда девались их темно-коричневые сутаны?

Ослепительно белые куртки, отороченные по краям ярчайшей зеленой каймой, короткие, чуть ниже колен шорты, песочного цвета, а главное — темно-синие береты с огромным пером страуса. Каждый монах прижимал к правому боку бамбуковую палку, до зеркального блеска отполированную ладонями.

В конце этого живого коридора, виднелась группа людей в бело — золотистых одеждах. Я легко узнал стоящего чуть впереди председателя Фарана, а вот и Жедал, немного поодаль — все двенадцать членов синода. Откуда-то сверху раздался трубный звук, его подхватили десяток боевых рожков, забухали боевые барабаны.

— Эк, монахи разошлись! Тут точно, встречают по одежке, а провожают по силе и звонкой монете, что в кошельках! Ну, что, Петрович, тронулись, что ли?

Пошли, старясь шагать посередине дорожки.

Как только мы миновали очередного монаха, он ловко вскидывал палку вертикально вверх и придерживал её рукой.

— Ваше величество, славный король Ксанд! В честь того, что лично вы среди старых свитков обнаружили новую, сто двадцать седьмую, главу священных скрижалей, сенат Ордена Святителей награждает вас орденом праведного Бианта, орденом светлого имени последнего, тринадцатого святителя!

— Ну вот! А говорили, нельзя называть его имени! — Алексей выпрямился и, положив руку на эфес шпаги, стоял справа от меня.

— Имя последнего святителя настолько почитаемо нами, что мы упоминаем его только при награждении и никогда более! И нет более высокой награды в королевстве! Далее вы дадите мне обет называть его — «Орденом Праведника» и позволите лично надеть его на ваше благословенное создателем тело!

— Вот хитрец! — Алексей, хоть и говорил шепотом, но я слышал его хорошо. — При вручении ордена все обязаны становится на колени! Как поступишь, Александр Петрович?

— Да нет тут никакого бесчестия! Хочет монашек показать свою силу и власть, хоть так подсобрать растерянные кусочки могущества, так мы ему и подсобим в этом! — я, не торопясь, опустился на одно колено.

Тотчас все присутствующие сделали то же самое! Алексей, крайне изумленный происходящим, преклонил колено последним.

Ай, да Фаран! Ай, да хитрец! Он один остался стоять среди всех!

Медленно и осторожно он надел на меня золотой диск ордена, поправил двухцветную ленту и, отступив на шаг, трижды прочертил воздух ладонью. Это был знак, оберегающий от злых духов. Снова взревели трубы, загрохотали барабаны, и монахи, повинуясь невидимым командам, промаршировали перед нами, четко вбивая босые пятки в мостовую площади.

— Ваше величество! — глава синода осторожно коснулся моей руки. — Мне особенно приятно сообщить вам, что все три ведьмы помилованы. В отношении их доносчиков будет проведено тщательное расследование. Кроме того, все три женщины, в сопровождении моих людей, отправлены в имение дворянина, Алекса де Атозы, вашего министра. После согласования с владельцами всех этих женщин, на которых была возведена гнусная клевета, будут выкуплены члены их семей и так же перевезены в имение этого славного дворянина!

Главный епископ, немного понизив голос, продолжил:

— Очень надеюсь, что вы оцените этот добрый жест Ордена!

— Я признателен вам за столь мудрое решение! Кажется, я говорил, что дам за каждую цену торгового корабля? Означенная мной сумма будет вручена вам лично, когда вы со мной проведете инспекцию монастырей на землях Аграты. Надеюсь, что вы не откажите мне в столь малой просьбе?

— Сочту за честь! И вы не откажите мне в любезности принять лично от меня вот этот скромный дар, — в руки Фарана расторопный служка вложил тщательно укутанный пакет немалых размеров.

— Судя по толщине — это картина! — вот хоть и министр, да ещё дворянин, но не может Лёшка без своих комментариев!

— Картина. И, мне кажется, я даже знаю какая! — я учтиво склонил голову и сказал слова обязательной благодарности. Все члены синода, так же склонили головы и, прижав руку к сердцу, расступились, давая нам проход к карете.

— Ловкач, первейший прохвост в королевстве! Ведь он тебя поставил перед собой на колени, да и приписал находку последней главы скрижалей! Если что — с него взятки, гладки! — Алексей все ещё ворчал, устраиваясь на мягких подушках. — Любезный, гони к трактиру!

Кучер, немало удивленный столь вежливому обращению, осторожно тронул лошадей.

Прощальный взмах рукой — и золоченая шеренга служителей ордена осталась позади.

— Устал я от расшаркиваний пред королем и этими, — Алексей повернул голову в сторону удалявшегося замка, — отправил бы ты меня на Землю, ваше величество!

— Не иронизируйте, сеньор де Атоза! — я перешел на шутливую волну, — завтра с утра я лечу на встречу с президентом, а ты, — уже деловым тоном успокоил я «дворянина» Никифорова, — ты остаешься в Прибрежном. Будешь командовать приемкой двух «грузовиков»! Они ох, как понадобятся на Земле!

Карета резко остановилась у трактира.

— Да ты что?! — завелся Алексей. — Кого везешь, соображаешь?!

— Ваша милость! Ваша милость! — сопровождающие нас монахи испуганно суетились у двери кареты, откидывая лесенку, — там, там….

Мне показалось, что на ворота трактира какой-то шутник подвесил мешок, набитый грязно-бурым тряпьем. Босые ноги, торчащие из этого «мешка», заставили похолодеть сердце.

— Шиго! Сказитель Шиго! Кто посмел его так?! — я выпрыгнул из кареты, не замечая протянутой руки монаха.

— Великий господин, а вот там, взгляните!

Чуть поодаль, безвольной куклой, лежал хозяин трактира. И ещё два трупа — судя по одежде, слуги или поварята.

— Да тут целое побоище! — Алексей, а теперь это был рассерженный дворянин королевства, с обнаженной шпагой бегом рванулся за угол трактира.

— Никого! Там ещё два трупа, мужчина и женщина, зверски убиты! Кто это сделал?! Настоящее кровавое побоище!

— Великий господин, взгляните сюда! — монах прикрыл распахнутую дверь трактира.

— И что это?

На двери, кровью, был сделан рисунок: что-то наподобие меча, только крестовина меча, память зачем-то услужливо подсказала её название — гарда, эта защита руки от скользящего удара, была неестественно вывернута в сторону от руки.

— Напоминает полумесяц, — Алексей внимательно осматривал рисунок.