Александр Колупаев - Завещание великого шамана. Книга 2

В их домах нет и намека на религиозные предметы. Книг мало и они на неведомом языке, хотя и есть в них рисунки, созданные искуснейшими мастерами. Особенно меня поразили две стороны их жизни — это очаг на кухне и освещение жилищ ночью. Я набрался смелости и прямо спросил: „Найдется ли маленький уголок для ночлега двум монахам?“. Нам были выделены комнаты, и в них находились ложи, застеленные такими тонкими и дорогими тканями, коих нет ни у нашего короля, да святится его имя, ни у кого из богатых и знатных особ! Слуги, приставленные к нам, были послушны и расторопны, и когда нас пригласили к ужину, то еда подавалась на посуде из тиботского фарфора такой белизны и толщины стенок, что было понятно, что эта посуда из императорских сервизов»

Правая рука председателя, монсеньор Жедал, встал с колченогого табурета, мягкие кресла не были положены ни по одному монастырскому сану и, взяв с кровати грубую накидку, положил её на сидение. От долгого письма у него стала ныть поясница. Не забыть бы чего, да и то, что видел, не всегда укладывалось в сознании и помещалось в письме.

Придавленный по краям узорными булыжниками, свиток с незаконченным писанием ждал. Епископ Жедал потер поясницу, выглянул в окно — день перевалил за половину. Вот как повиснет благословенное светило на два локтя над рощей, так и пора прилететь его другу Алексу.

«Другу, — мысленно усмехнулся про себя Жедал, — смертельно опасному другу!» — он, резко опустив занавеску, снова сел к столу.

О чем писать дальше? Да, о чем? Все в их домах, словно в сказках, непонятно и тревожно.

«Нет, из посуды, что изготовлена из солнечного металла они не едят. Когда я спросил у учителя Алекса, почему на приеме в честь нашего посольства нет таковой, он произнес непонятную фразу: „А чего перед свиньями бисер метать?“ Заметив мое недоумение, усмехнулся и велел принести мне другую посуду. Она была изумительной работы и, безусловно, очень дорогой. Еда, которую подавали нам расторопные слуги, была достойна всякого восхищения. Не считаю нужным отнимать время у вашего святейшества, но буду рад всегда изустно рассказать подробности моего пребывания в этом вертепе сатаны. Остановлюсь только на двух, безусловно, колдовских деяниях. Это очаг на кухне, куда любезно допустили меня ввиду моего чрезвычайного любопытства. Вся пища приготовлена была без огня! Ровный и гладкий очаг, более похожий на отесанный со всех сторон камень, разогрет был до адской температуры. Повара жарили, варили на нем и не испытывали никакого страха перед непотребным колдовством. Другое злостное и непонятное чародейство случилось вечером, когда ночь опустила на землю Афеции свой черный плащ. В наших комнатах вспыхнул свет! Это было не пламя свечей и не мятущийся свет факелов, это было яркое, не дающее копоти, пламя. Страх обуял наши сердца! И если я укреплял душу молитвой, возносимой к создателю, то епископ Ифат, в сильном телесном смятении, забился под спальное ложе. Хвала создателю, пришедший на наши стенания слуга, убавил силу дьявольского света. Писано лично мною, легатом Жедалом, 11 месяца, года Хромой Крысы», — посол поставил свою подпись и позвонил служке.

— Брат мой по вере, эти послания надобно без промедлений отправить секретарю священного синода. Служка взял свитки, поклонился и вышел. Жедал очертил ему вслед очищающий знак и вышел на широкое монастырское крыльцо. На сторожевых башнях, расположенных у ворот, стояли два монаха. Им был дан строгий наказ: смотреть в оба, и, когда со стороны моря появится летающая карета, мигом доложить посланнику ордена.

«Рано ещё», — решил Жедал и осенив святым знамением гонца, торопившего коня в столицу, вернулся в келью. Прилег на деревянное ложе, застеленное козьими шкурами и, глядя в низкий, прокопченный пламенем свечей потолок, предался воспоминаниям.

Его мучил только один вопрос: почему Алекс принял их так радушно и почему показал им все, что они хотели? Разве допустимо вражеским лазутчикам вот так свободно разгуливать по поселку, разве возможно показать все тайны и так подробно отвечать на все вопросы? Может и вправду Алекс считает его своим другом? Жедал вздохнул — у него никогда не было друзей, все окружающие его люди всегда что-то хотели от него получить. Деньги, связи, защиту и чины — вот что хотели от него те, кто набивался в друзья. Жедал заложил руки за голову — привычка всех моряков, при болтанке корабля на волне так не выбросит спящего из жесткого и узкого ложа.

«Надо, надо привести в порядок мысли. Если Фаран потребует от меня устного ответа на некоторые события в Афеции, то не пропустить бы чего и не сболтнуть лишнего.

Так.… Начнем пожалуй, с того, что все слуги в доме Алекса понимали нас и даже спокойно говорили на двух языках — афецком и унерланском. Как такое возможно? Они совсем не похожи на жителей этих мест! Да, ладно, пусть их, этих слуг, а как сам Алекс знает почти все языки? Вон с туземцами разговаривает свободно. И куда он дел двух купленных жриц любви и эту, дочку кузнеца — Инону?

Теперь об их оружии — я три раза за все время визита задавал ему вопрос: как охраняется их поселение? И почему дети и женщины свободно разгуливают по поселку не опасаясь хищных зверей и ядовитых гадов? Да и туземцы, ради выкупа, могут выкрасть людей поселка! Хитрый учитель Алекс только смеялся в ответ: у нас и звери, и гады — друзья! Мы договорились с ними, и они не приходят в наш поселок без разрешения.

Что ещё? А-а, вот! Когда мы составляли список пожеланий самого учителя Алекса, я обратил внимание, что он слишком много времени отвел на посещения хранилищ свитков, мест, где собраны картины, и мастерских художников. Удивил тогда я его не мало! Видя искреннее недоумение на его лице, перечислил все самые популярные места, где бывают гости королевства его ранга. По мере увеличения списка, лицо его становилось все более и более изумленным. Наконец, он поднял руку, призывая меня прервать свою речь. „То, что я услышал от моего друга Жедала, заслуживает внимания. Но не надо забывать и о моей миссии: подготовить приезд нашего короля Ксанда и его встречу с вашим королем Унерландом. Пусть сам король вашего королевства решает, куда и когда пригласить нашего короля. Мы с вами, уважаемый посол, должны обсудить время и те места, которые счел необходимым увидеть наш великий Ксанд“. Впервые из его речи я не уловил нотки подчинения и повиновения, и мне показалось, что Алекс и сам очень не прочь сесть на трон вместо Ксанда. Это отметим особо, тут все просто: я помогаю ему получить королевскую власть, он мне — пост председателя синода! А что?! Мы могли бы прекрасно дополнять и помогать друг — другу».